С трудом протиснувшись через толпу на лестнице в конце коридора появился самый красивый мужчина на свете. Удивленно осмотрев установленные камеры и зевающих журналистов, Коля стянул с головы фиолетовую шапку и растерянно поздоровался. — Коля! — позвала я, активно помахивая руками из своего укрытия. Заметив меня, он облегченно выдохнул и направился в нашу импровизированную гримерку. — О, наш Кельвин Кляйн идет, — довольно прищурив глаза, пробормотала Крис. — Вообще ни разу не кляйн, — хихикнула я, пихая подругу в бок. — Даже не сомневаюсь! — Еще раз привет, — поздоровался Коля, приобнимая меня — не слишком близко, чтобы не смутить девочек, ожидающих начала показа. — Ты вообще в курсе, что тебе нужно ходить по подиуму? — встряла Крисси, не переставая ни на минуту осматривать моего физрука оценивающим взглядом. — Что? Нет. Что за глупости? — рассмеялся Коля, а я поймала себя на мысли, что Крис совершенно права. И главное преимущество Муромцева даже не в том, что у него чудесно сложенное тело атлета, а в том, какой он настоящий. Светящиеся искренностью глаза, вечно широкая улыбка, не смотря на трудности, которые подкидывает ему жизнь. Просто он такой: открытый, светлый, добрый. Такие, как он, должны быть на виду, чтобы дарить свой свет тем, кто отчаянно запутался в жизни. Как я, когда только приехала в этот милый городок. — Я серьезно, парниша, — Крисси не сдавала позиций, — Тебе нужно выйти на подиум на конкурсном показе Надин. Ей отдадут победу только из-за тебя, — подруга перевела на меня смешливый взгляд, — Без обид, Надин! — Мода — для женщин, — отмахнулся Коля, а я, подумав, все же решила признаться: — Я сшила ярко-розовый пиджак по твоим меркам, — практически шепнула я и тут же добавила пояснение: В нем, конечно, выйдет девушка в финале. Удивленные взгляды подруги и моего парня требовали подробностей, и я продолжила: — Помнишь, тогда под дождем ты отдал мне свою толстовку? — Коля кивнул, а Крис умиленно надула губки. Чтобы продолжить, мне пришлось всколыхнуть в памяти дорогие сердцу моменты, так что, отведя глаза из-за стеснения, я снова заговорила: Вроде мелочь, но я почувствовала себя под защитой. Будто в броне. И вся моя коллекция строится на идее женственности и силы, так что я хочу, чтобы на моей модели — хрупкой и мягкой — было олицетворение той самой брони. Понимаешь? Я подняла на Колю глаза, и замерла, как вкопанная, от того, каким теплом и любовью был наполнен его взгляд. Я смотрела и смотрела, все глубже утопая в свете его чувств. Кажется, пространство сузилось, и наши тела стали ближе, непроизвольно сплетая пальцами горячие ладони. Возможно, сейчас вершатся самые важные события моей жизни, и я справлюсь со всем, пока эти невероятные голубые глаза смотрят на меня с такой нежностью. — Так пусть Николай выйдет в розовом пиджаке, — хмыкнула Крисси, разрушив магию момента. Мы с Колей отшатнулись друг от друга. Он почесал затылок, потом заросшие щетиной щеки, словно не зная, куда деть руки, которые так внезапно потеряли контакт с моим телом. — Отец растил меня мужчиной, — Коля покачал головой, — Я не надену розовый пиджак. Он бы меня засмеял за такое. — Что за предрассудки! — вспыхнула супермодель, — Видел бы ты, что на европейских подиумах творится, согласился бы и на пиджак. Крис загадочно отвела взгляд и хихикнула, будто представив Колю в одном из экстравагантных нарядов, которыми славится европейская мужская мода. Не сдержавшись, я щипнула ее за локоть, а та в ответ вскинула руки и наигранно возмутилась: — Эй! Каждый сантиметр этого тела, — она обвела свою изящную фигуру, — Это рабочий инструмент. Так что попрошу не нарушать товарный вид. Я хотела ответить подруге пару ласковых, но Коля потянул меня в глубь комнаты на приватный разговор. — У мня есть для тебя подарок, — тихо сообщил он, протягивая мне небольшой ключ, обвязанный розовой лентой. К ленте была привязана небольшая бирка с адресом. — Что это? — я вскинула брови, удивленно глядя то на ключи, то на Колю. Неужели он предлагает съехаться? — Это небольшое помещение на Купеческой. Второй этаж, панорамные окна. Можно обустроить мастерскую, ателье или магазин. Все, что захочешь. — Коля неуверенно глянул на меня, ожидая реакции. Он хотел удержать меня. Он боялся, что я соберу свои амбиции в чемоданы и, помахав ручкой на прощание, сбегу в Москву. Он пытался создать для меня будущее здесь. Рядом с ним. — Оно в аренде на полгода, но, если тебе понравится, я найду способ его выкупить, — сбивчиво добавил парень, держа меня за руку. — Коля… — едва шевеля губами, пробормотала я. Ключи легли в мою ладонь, и я кинулась обнимать любимого мужчину, как вдруг нам снова помешали. Раскрылась дверь туалета, и из него появилась Люба — опухшая и зареванная. Она осмотрела нас безжизненным взглядом и осела вниз по стенке. Коля бросился к девочке и помог ей сесть на перекошенный деревянный стул. Я поднесла к ее рту бутылочку с водой. — Люба, что с тобой? Ты отравилась? Тебя тошнит? — волновалась я. — Уже не тошнит, — без каких-либо эмоций в голосе произнесла девчонка. — Не понимаю. Что с тобой? — я потрясла ее плечи, и тут из раскрытой ладони Любы выпала небольшая пластиковая палочка. Нахмурившись, я подняла ее и развернула к себе. Палочка оказалась тестом на беременность с двумя яркими красными полосками. — Ох, — только и выдала я, держа тест дрожащей рукой. Коля понял, что в этой ситуации он лишний, так что, осторожно коснувшись моего плеча, он шепнул: — Я рядом. Позови, если буду нужен. Я кивнула, даже не оборачиваясь, чтобы проводить его взглядом. — И давно ты беременна, Люба? — тихо спросила я, не поднимая на девочку глаза. — Не знаю, — она равнодушно пожала плечами. — Как долго нет месячных? — Не знаю, — девочка снова всхлипнула, — Месяца три-четыре. — Сколько? — ужаснулась я и снова перешла на шепот, чтобы не привлекать лишнего внимания, — И тебя это не смутило? — Я думала, просто гормоны скачут. Я же подросток, — Люба закрыла лицо руками и снова заплакала, — Мама меня убьет. Вздохнув, я притянула ее к себе и крепко обняла. — Мы что-нибудь придумаем, — заверила я, — А сейчас иди домой и отдыхай. — Как же показ? — всхлипнув, спросила девочка. — Я выйду вместо тебя, — пообещала я, утирая слезы с ее молодого лица. Зеленые глаза девочки горели растерянностью и страхом, и я вдруг вспомнила свою сестру, которая родила в шестнадцать лет. Что тогда испытывала она? Когда на нее обрушился шквал критики и обвинений. Ведь она тоже была всего лишь ребенком. Напуганным, непринятым, не понимающим, что происходит с его телом и какое будущее ждет впереди. И сейчас, глядя на Любу, мне стало стыдно за то, как я вела себя тогда. За то, что я выставила между нами глухую стену безразличия, словно до этого мы не были сестрами, которые всем делились друг с другом и всегда готовы были прийти на помощь. Может, именно поэтому я теперь не могу оставить Любу. — Пора начинать! — объявила Крисси, которая вернулась из коридора, где только что произнесла речь, открывающую показ. — Я выйду вместо тебя, — снова повторила я, убирая тест в карман. Верочка отправилась дефилировать первая, и я, как и на первых репетициях, не переставала удивляться тому, с какой самоотдачей она включается в любой проект. И в этот особенно, ведь от успеха сегодняшнего показа зависит ее собственная жизнь. За Верочкой в народ отправилась зеленая от волнения Маша. Я едва успевала подтянуть булавкой лишнюю ткань на талии, чтобы наряд Любы сел по моей фигуре. Едва Маша вернулась в комнату — ошеломленная и вдохновленная аплодисментами, я нырнула в свет одного единственного, но такого важного для девочек софита. Бодро вышагивая в такт музыке, я проходила мимо коллег, собирая на себе их восторженные взгляды. Остановившись прямо перед камерами, я попозировала и, развернувшись, направилась в обратную сторону, стараясь не думать о том, что в коридоре не было Коли. Наверное, у него случилось что-то важное, раз он решил пропустить дебют моей команды. Крисси, которая представляла наряды, отшитые ушедшей в лицей Леночки, сорвала такие бурные аплодисменты, что я даже загордилась тем, какая крутая у меня подруга и как здорово иметь такие связи. — Мне кажется, или этот итальянский репортер везде за тобой таскается? — спросила я, пока мы с Кристиной меняли образы для следующих выходов. — Это же Лоренцо! — с итальянским акцентом произнесла Крисси, — Он как моя тень. Куда я — туда он. Я даже скучаю и переживаю, если вдруг не вижу его на показах. — Наверное, ты ему очень дорога, раз уж он решил осветить в прессе дефиле школьниц из русской провинции, — усмехнулась я, поправляя волосы. — Думаешь? — взгляд Крис вдруг стал серьезным. — Ну да, — я пожала плечами, — Я бы в такую глушь отправилась только ради очень любимого человека. Но разве я сама приехала в Булкин ради этого? Нет, я оказалась здесь, чтобы получить финансово обеспеченное будущее рядом с хорошим, но не любимым мужчиной. И, надо же, как сошлись звезды, ведь именно здесь я и нашла свою любовь. — А, знаешь, я к нему присмотрюсь, — заверила Кристина, и ее лицо озарилось азартом, что означало только одно — сегодня Лоренцо крупно повезет. Когда показ был окончен, мы с девочками предстали перед камерами, чтобы дать интервью. Ничего не стесняясь, я в красках выразила свое недовольство тем, что администрация города игнорирует условия, в которых живет Вера с бабушкой и еще несколько жителей этого разваливающегося дома. Я говорила и говорила, не сдерживая в себе ни слова. Не запрещая себе быть настоящей. Переживающей. Злой. Требующей справедливости. Я больше не буду прятаться за маской равнодушия. Если здесь и сейчас я могу помочь дорогим людям, я сделаю все, что в моих силах. От того, как крепко жались ко мне девочки во время интервью, я ощутила в себе невероятную силу и уверенность. Я делаю то, что должна делать. Я нахожусь там, где должна находиться. Эта сила не в деньгах, не в Москве. Она во мне самой и в людях, которых я впускаю в свою жизнь. Мы сорвали столько аплодисментов и сделали столько фотографий, что рот просто устал улыбаться. В какой-то момент я отошла на лестницу и выглянула в окно, чтобы отвлечься, но получилось совершенно наоборот, ведь за окном стоял знакомый мерседес. Антон здесь.