Я искренне пыталась молчать, оставаясь в стороне от обсуждения неудачного свидания, но такая оценка красного цвета вывела меня из себя. — Не соглашусь с вами, — смело возразила я, — Красный сильно переоценен. Он вульгарен и будто кричит о женской доступности. Не думаю, что Ольге нужно именно это. Историчка перевела на меня удивленный взгляд, но уже через секунду снова вернула на лицо холодную маску. — Николай Николаич, — вдруг позвала Анжела Викторовна, — Вот ты у нас мужчина в самом расцвете лет. Скажите нам, стоит Олечке надевать красное или нет? Физрук тихо рассмеялся, закрывая журнал, который засмотрел уже, наверное, до дыр. — Понимаете, в чем дело… — начал он, обращаясь ко всем сразу, — Вы, женщины, придаете цвету слишком большое значение. Большинство мужчин даже не запомнит, было на вас красное платье или, скажем, синее. — Так что же тогда надеть? — Ольга Александровна перевела на физрука усталый взгляд. Парень пожал плечами и с присущей ему легкостью ответил: — То, в чем ты сама себе нравишься. В чем твои глаза будут сиять. Мы, мужчины, немного дети и считываем вашу неуверенность, — ответил он, и все женщины в учительской замолчали в задумчивости. Было в его словах нечто поистине мудрое. Заметив, какой эффект ему удалось произвести, Николай довольно улыбнулся и убрал свой журнал в нужную ячейку на стеллаже. Ничего не говоря, он подошел ко мне и взял со стола мой журнал, который я никак не могла донести до полки. — Я могла бы и сама, — пробубнила я, глядя, как парень убирает тетрадь в ячейку. — Я не кусаюсь, не надо меня бояться, — ответил физрук. Неужели он догадался, что я не хотела идти к стеллажу именно из-за него? К счастью, никто из присутствующих не обратил внимания на наш короткий диалог. Не хватало только слухов о моем страхе перед физруком. — Так, друзья! — снова громко заявила Анжела Викторовна, — Что делаем на день учителя? Может, шашлындос замутим? — Вы точно учитель русского языка? — пробормотала я себе под нос уже на выходе из учительской. Этот разговор меня совершенно не интересовал, ведь пятого октября, когда педагогический коллектив будет жарить «шашлындос» в честь дня учителя, я буду праздновать свой двадцать восьмой день рождения. Интересно, какой сюрприз мне устроит Антон? Октябрь Глава 5 Глава 5 Никогда не думала, что свой двадцать восьмой день рождения я встречу в холле убогой школы никому не известного городишки, но судьба коварна, и она пытается меня сломить. Только я не сдаюсь так просто! Стоя в тени колонны с зеркалами, я листала ленту соцсетей, проверяя, кто уже успел выложить поздравление с отметкой моего имени, а кто — нет. Время от времени я поднимала глаза на мелькающую в коридоре бабульку со шваброй. Что бы такого сделать, чтобы она отстала от меня со своей второй обувью? — В другое место нельзя встать? — грубо спросил один из рабочих, заносящих мешки со стройматериалами в холл. Я смерила его взглядом, полным презрения, и уже раскрыла рот, чтобы вежливо указать наглецу направление движения, как в дверях появился Николай Николаевич в окружении учеников. Его сияющая улыбка немного сбила меня с толку, и я только махнула рабочему, чтобы не докучал мне. — И в футбол погоняем? — спросил мальчишка, с восхищением глядя на физрука. — И в футбол! — смеясь, отвечал тот, ведя за собой толпу детей. — А в вышибалы будете с нами играть? — вскрикнула девочка, не отходящая от своего учителя ни на шаг. Николай Николаевич посмотрел на нее веселым взглядом и согласно кивнул. — Сегодня вы сами выбираете занятие. Постараемся успеть все, — пообещал он, и дети, радостно шушукаясь, отлипли от Николая и зашуршали пакетами со второй обувью. Заметив меня, физрук приветливо улыбнулся и скинул с плеч спортивный рюкзак, из которого достал пакет с кроссовками. — Что, Надежда Львовна, опять оставила вторую обувь дома? — по-доброму усмехнулся он, и я с трудом заставила себя нахмуриться. Как оказалось, долго злиться на этого человека в кошмарных ярких толстовках выходит сложно. — Я не собираюсь носить сменку из-за одного урока, — фыркнула я. — Это же для чистоты в школе, — возразил парень, убирая грязную обувь в пакет, — Или ты и дома ходишь в этих чудесных ботиночках? Я выставила вперед руку и слегка потрясла пальцем: — Эти чудесные ботиночки стоят как твоя машина, между прочим! — Правда? — ничуть не обидевшись, физрук присел, чтобы завязать шнурки, — На моей машине, кстати, нет царапин. Чего не скажешь о твоих ботиночках. Парень задумчиво хмыкнул и поднялся, снова возвысившись надо мной. — Что? Какие царапины? — я громко сглотнула и, вытянув вперед одну ногу, внимательно осмотрела ботинок. — На другой ноге с внешней стороны, — пояснил Николай, с любопытством наблюдая за тем, как бледнеет мое лицо. Я перевела глаза на вторую ногу и увидела, как на черной коже буквально светится белая царапина, будто я пропорола ногой чертов айсберг и вот-вот уйду под воду от досады. — Это все ваши отвратительные дороги! — вскрикнула я, протянув руку к покалеченному ботинку и сразу отдернув ее. Не могу коснуться этого ужаса! — Я мог бы подвозить тебя утром, — предложил Николай, — Мне несложно делать небольшой круг один раз в неделю. — Я в твою машину больше не сяду! — пробурчала я, чувствуя, как начинаю закипать, но Николая это, казалось, совсем не смущало. Он продолжал улыбаться, глядя на меня, как на взбалмошного ребенка. — Ну нет, я не езжу на работу на машине, пока не выпадет снег, — он пожал плечами, — У меня есть велосипед. И место на багажнике еще свободно. Парень подмигнул, а я чуть не поперхнулась от негодования. Велосипед⁈ Как он мог такое предложить мне — дизайнеру, привыкшему к роскошным автомобилям и личным водителям. — Надежда Львовна, доброе утро! — робкий девичий голосок заставил меня на время забыть про шутника физрука и обернуться. Напротив меня стояла Вера — та самая скромница с косичками, которая предложила повязать крючком и этим спровоцировала драку посреди урока. — Доброе, — пробурчала я недовольно, а девочка в ответ протянула мне шоколадку, к которой джутовой веревкой был привязан букетик из осенних листьев. — Что это? — С днем учителя! — воскликнула девчонка, нерешительно посматривая на меня в ожидании того, что я приму подарок. — Я не ем шоколад, — я помотала головой, — И я не учитель вовсе. Я дизайнер. Ясно? Взгляд Веры потух, и девочка, кивнув, развернулась и побрела по коридору, крепко сжимая в руках дешевую шоколадку. Цокнув языком, я повернулась к Муромцеву — тот, кажется, впервые смотрел на меня абсолютно серьезно, без единой смешинки во взгляде. — Ты правда такая? Я думал, ты просто играешь, — разочарованно произнес он. — Какая? — я нахмурилась, предвкушая нелестную характеристику. — Капризная. Высокомерная. Будто вокруг тебя не люди, а плебеи, недостойные твоего внимания, — жестко ответил он и, одарив меня холодным взглядом, развернулся и ушел в сторону спортзала. А я осталась одна, и только непонятное дурацкое чувство зашевелилось где-то глубоко внутри меня. Стыд? Непонимание? Желание остановить парня, вцепившись в его рукав, и крикнуть: «Я не такая!»? А я правда не такая? Антон отправил меня в этот гадкий Булкин, потому что посчитал, что работа в школе поможет мне справиться с шероховатостями характера. Только он не знает, что эти шероховатости я годами оттачивала самолично, чтобы ни один окружающий меня «плебей» не увидел, какая я на самом деле за всеми этими зазубринами. Прозвенел звонок, приглашающий учеников и учителей на урок, и только я все еще стояла в холле, так и не решив, как обмануть Мойдодыршу со шваброй. — Отойдите, а! — прикрикнул все тот же рабочий, которому никак не давала покоя моя скромная фигура. Я обернулась на его голос и заметила, что в паре с другим грузчиком они несли в коридор большой и грязный лист гипсокартона. Воспользовавшись случаем, я спряталась за эту ширму на двух рабочих и прошмыгнула к лестнице мимо ничего не заметившей уборщицы. А я хороша! Около кабинета меня уже ждали девочки, смерившие меня недовольными взглядами. Вера и вовсе на меня не посмотрела. В руках Любы была раскрытая и надкусанная шоколадка, от которой я ранее отказалась. — Когда доедите — можете заходить, — равнодушно произнесла я, заходя в кабинет. Затхлый аромат старых машинок неприятно ударил в нос, и я поморщилась. День становился хуже с каждой минутой. Осталось дождаться приезда Антона, и все снова встанет на свои места. В сумочке завибрировал телефон, и я, расплывшись в широкой улыбке, полезла за гаджетом. На дисплее высветилось имя моей лучшей подруги — топовой модели Крисси Бонд. — Надин! Куколка моя! — пропела девушка в микрофон айфона, — Поздравляю тебя с днем рождения! И с предстоящей помолвкой, кисонька!