Села в машину, завела мотор и поехала в магазин. Купила все, что считала нужным для Фединой поездки, загрузила в багажник и поехала домой. Припарковала машину у подъезда, воровато озираясь по сторонам, Эдуарда не обнаружила и облегченно выдохнула. С трудом затащила покупки домой, заперла дверь, приняла душ и пошла в комнату к сыну. Я всегда мечтала, что мой ребенок не будет ни в чем нуждаться. Хотела дать ему то, чего никогда не давали мне. Я росла в небогатой семье, наши с братом родители старались обеспечить нас всем необходимым, но денег всегда не хватало. Чтобы оплатить учебу сначала моему старшему брату, а потом и мне, родителям приходилось каждый год брать кредиты. Паша закончил архитектурный и устроился на работу, чтобы помогать родителям обучать уже меня. Я старалась учиться хорошо, чтобы добиться скидки и стипендии и мечтала когда-нибудь зарабатывать столько, чтобы нашим родителям больше не пришлось много работать. И наша с братом мечта сбылась. Сейчас мы оба зарабатываем столько, что наши родители могут ни о чем не беспокоиться, но были и тяжелые времена. Со Стасом я познакомилась на третьем курсе университета. Он тогда уже работал менеджером в банке. Яркий, красивый, харизматичный. Стас умел производить впечатление, красиво ухаживал, и я быстро потеряла голову. На четвертом курсе мы поженились, а пятый я заканчивала уже беременная Феденькой. Проблемы начались после его рождения. Денег не хватало даже на самое необходимое, а Стас не торопился решать проблему. Он ходил на работу с восьми до пяти, звезд с неба не хватал и не стремился получить повышение. Каждый раз, когда я говорила, что у нас закончились лекарства, памперсы или что Федя вырос из очередной куртки, Стас парировал, что я транжира и могла бы на чем-то сэкономить. Но экономить было уже не на чем. Я донашивала старые куртки, подклеивала зимние сапоги, чтобы не покупать новые, и отказывала себе буквально во всем. Полноценно выйти на работу я тоже не могла – оставлять Федю было не с кем. Наши со Стасом родители работали, а няня тогда была для меня непозволительной роскошью. Спасли подруги. Все знали, что я люблю и умею делать прически, плести афрокосички и делать укладки. Все стали приходить ко мне за порцией красоты, и я решилась. Нашла подходящие курсы для начинающих парикмахеров, потом было повышение квалификации, затем еще одно… Стас скептически относился к моему новому увлечению, часто бурчал, что сын слишком мал, а я оставляю его одного. Но я загорелась своей работой. Хотела развиваться. Единственным человеком, который меня поддержал в то непростое время, была моя лучшая подруга Аврора. Она мечтала открыть свою кофейню, а я – салон красоты. Каждая из нас шла к цели крошечными шагами. Я работала, училась и старалась быть хорошей матерью. Думаю, первые четыре года после рождения Феденьки я вообще не спала. Я начала с аренды кресла в углу обычной парикмахерской, потом арендовала салон, а когда решилась открыть свой, столкнулась с непониманием со стороны мужа. Он считал, что заработанные мной деньги можно просто положить на депозит и жить на проценты. Я же хотела бОльшего. Спасла опять Рори, которая горячо поддержала мою идею – не словом, а делом. И, наверное, в день открытия моего салона закончился мой брак. Думаю, Стас не принял моего решения и не простил мне мой успех. Еще год мы пытались сохранить семью, но каждый наталкивался на стену непонимания от партнера, и в итоге мы приняли непростое, но самое верное решение – жить отдельно. Предаваясь грустным воспоминаниям, я собирала чемодан для сына. Перепроверила все еще раз, удовлетворенно кивнула и отправилась спать, поставив будильник на пять утра. Сон почти не шел, я ворочалась с боку на бок, перебирая мысли в голове. Со Стаса плавно переключилась на Эдуарда, вознесла короткую молитву о том, чтобы этот индивидуум про меня больше не вспомнил, и в конце концов уснула. Утро было недобрым. Стас с Федей приехали в шесть, и мы на двух машинах отправились в лагерь за городом. Федя быстро нашел себе друга и убежал, пока мы с бывшим мужем оформляли документы. Я поняла, что сын доволен, и наконец успокоилась. Подписала документы, дважды проверила, взял ли он с собой мобильный и зарядное устройство, поцеловала его и поехала домой, решив взять один выходной. Вернулась в квартиру, заварила себе чай, открыла окна, впуская в дом свежий воздух, и села на балконе, наслаждаясь вкусным травяным чаем, когда в дверь позвонили. Я глянула на часы и потопала открывать. Заглянула в глазок и увидела молодого парня в желтой кепке с логотипом известной доставки. Открыла дверь и вопросительно подняла бровь. – Катерина Романовна? – сурово уточнили у меня. – Да. – Доставка. Мне протянули букет, который оказался довольно тяжелым, и попросили расписаться. Я поставила подпись, заперлась, включила свет в коридоре и обалдело рассматривала букет. В центре красовалась бутылка мартини, а по краям на обычных деревянных палочках были лекарства вперемешку с маленькими шоколадками. Успокоительное, от изжоги и от похмелья! Спасибо, что тонометр не положил, зараза! Я отнесла букет в гостиную, положила на стол и завертелась на месте в поисках орудия предстоящего убийства одного не в меру нахального маргинала. – Катерина! – услышала я. Поперхнулась воздухом, подпрыгнула на месте, вышла на балкон, выглянула на улицу и некрасиво открыла рот. Под моим окном гарцевал свежий, выбритый и довольный Эдуард, озаряя двор широкой улыбкой. Мы встретились взглядами, а это чудо подняло в воздух бумажный пакет и сообщило: – Катюх, я шаурму купил! – Поздравляю, – до слез обрадовалась я и приложила ладони к груди. – Она у тебя гавкала или мяукала? Эдуард как-то подозрительно покосился на пакет и спрятал его за спину: – Катя, выходи, погуляем. Погода хорошая! – Не выйду, – открестилась я. – Почему? Катерина, я с серьезными намерениями, – пригрозил он. – С серьезными тем более не надо, Эдуард. Я уже купила себе тонометр и завела кота. – Ты рано отчаялась, – наставительно заметил он. – Правда? Признавайся, чудо, букет от тебя? – Уже доставили? – обрадовался он. – От меня. Ты мою заботу оценила? Я тебе и мартини, и закуску и даже лекарства, чтоб утром головушка твоя красивая не болела. – Тонометр забыл, – подсказала я. – Как знал, что ты уже купила, – выдохнул он и снова сверкнул глазами. – Эдуард, иди отсюда, матом прошу! – Не надо матом, Катя, это неприлично, что люди подумают? – Что ко мне прицепился наглый гопник-сталкер? – предположила я. – Я не наглый, я настойчивый, – поправили меня, – и заботливый. Выходи, а? Катерина. Или я сам сейчас поднимусь. – Только попробуй, – пригрозила я. – Ладно, ты тут жди, я скоро вернусь, – предупредил меня Эдуард и куда-то вальяжно утопал со двора. Глава 5 Я даже себе не могла объяснить, почему все еще стояла на балконе и смотрела в ту сторону, куда ушел этот креативный индивидуум. Эдуард сумел произвести впечатление и навсегда отпечататься в памяти. Я поймала себя на том, что без конца перекручиваю в голове варианты – кто он такой, что ему нужно и что это чудо в носочках еще отчебучит? Я бы не удивилась, если бы он вернулся со стремянкой. Я кусала губы и в который раз задавалась одним и тем же вопросом, когда услышала: – Катерина, я тут. Вздрогнула, повернула голову и снова встретилась с ним взглядом, отмечая, что пакет с шаурмой куда-то исчез. – Какое счастье! Покушать убегал? – Не, я выкинул, вдруг правда гавкала? А я собак, Кать, очень люблю. И кошек. Всегда мечтал собаку завести, но родители не разрешали. – Это очень трогательно, – кивнула я.