– Выходи гулять! – Неа. – Я тогда петь буду! – нашел он новый железный аргумент. – Тогда ты точно выйдешь. – Тогда выйдет весь подъезд и тебе пригодятся полученные у бабушки в деревне навыки паркура, когда все мои соседи станут тебя догонять. Не надо петь, не смей меня позорить! – Катерина-а-а-а – Сколько тебе лет, чудо? – не удержалась я. – Завтра восемнадцать, – так широко улыбнулся он, что я всерьез забеспокоилась, как бы челюсть не вывихнул. – Пойдем на стройку отмечать, а? Ты когда-нибудь пила самогон без закуски? – М-да… всех нормальных людей аисты приносят, а тебя наглый, дерзкий орел притараканил. – А мама сказала, что в крапиве нашли, – деланно расстроился он. – Вот же блин, как думаешь, Кать, соврала? – Думаю, что орел тебя в крапиву закинул, не донес. Может, ты и ему пел? – Я нормально пою! – не согласился со мной маргинал. – Ладно, что надо сделать, чтобы ты пошла со мной на свидание? – А что ты умеешь? Кроме пения, – предупредительно выставила я ладони вперед. – Все! Катя, я умею все! Доить коров, печь хлеб, подделывать документы, петь, вышивать, плести макраме. Обладаю базовыми навыками бобра и енота! – Чего? – обалдела я. – Строить умею. И ломать. Иногда что-то тырить, но я домовитый просто и хозяйственный. Все в дом несу. Заболеваний нет, здоров как конь! Голова не болит никогда, паразиты изгнаны, лицо симметричное, глаза голубые, рост сто девяносто два сантиметра, характер нордический, но веселый. Налево отгулял. К туалету приучен, прививки и паспорт имеются. Лейкоциты в норме, психических заболеваний не обнаружено. – Они просто плохо искали психические заболевания, – заверила я. – Язычок у тебя, Катя… – Без костылей? – подсказала я. – Ладно, умник, заканчивай спектакль и говори, кто ты такой. – Кать, ты ж вроде не старая еще, а все забываешь, – он покачал головой, – Эдуард я. – Слушай, Эдуард, я сейчас выйду, и к вечеру незабудки в раю топтать будешь ты, – пригрозила я. – Катерина Романовна, я от гусей убегал, думаешь, от тебя не убегу? – иронично поднял он бровь, а я окончательно уверилась, что надо мной банально издеваются! Его взгляд смеялся, а губы так и норовили разъехаться в широченную улыбку. – Выходи, я тебе расскажу, как мы с братом сарай строили в деревне, – заиграл он бровями. – Так рассказывай, – стараясь не рассмеяться, разрешила я. – Недостроили, короче! Брат молотком по пальцу себе так шарахнул, что курицы завещание написали, а Кеша решил, что нет сарая – нет проблем, и спалил. Наше первое имя – Качество потому что. А второе – Плохое. – Эдуард, скажи, деревня хоть цела после ваших шамаханских летних набегов? – Нет деревни – нет проблем. Да цела, что ей будет-то? Там просто самогон хороший дядька Вася делает. Хочешь, съездим? – Это мечта всей моей жизни. Ну, серьезно, прекращай придуриваться. Кто ты и что тебе нужно? – Катерина, ты тяпнула уже? Эдуард я, Э-ду-ард. Эд сокращенно. Катя, не нервничай. Дыши, – посоветовал маргинал, заметив, что я опасно сузила глаза, – Катюх, дыши и повторяй за мной: «Пусть все мои тревоги уносят в лес единороги!» Десять раз. – Я тебя убью, – пообещала я. – Ладно, не хочешь по-хорошему, будет песня! Катерина, только для тебя! Он вдохнул и запел: – Лисапед, не лисапед, двухколесный драндулет… – Замолчи! – потребовала я. – Понял, другу песню! Ах, какая женщина, кака-а-а-я женщина, я б такую, у-у-у-у… – Эдуард! Прекрати немедленно! – вспылила я. – А я тысячу раз обрывал провода… – Эдуард! – Вообще-то, Валерий. Меладзе. Его все женщины любят. Ладно. А-а-а-а, Магомеды-Сулейманы, а-а-а-а, Елисеи-Добронравы, а-а-а-а, и зеленый попугай! – Я сейчас милицию вызову! – Понял! Че ты гонишь, мусор, шнягу не по делу, что ты паришь мне про нары и конвой… Хоп, мусорок, не шей мне срок, машинка «Зингера» иголочку сломала. Это чудо пело и пританцовывало на месте, явно набравшись опыта на деревенских дискотеках, а я мечтала побиться головой о стену и сгрызть балкон. Он совершенно точно издевался надо мной и над моей нервной системой! – Прекрати устраивать безобразие! – топнула я ногой. – Эдуард, мать твою в кисло-сладком! Это уже не смешно! Прекращай цирк! – Какой цирк? – Клоуна-сказочника, которого специально забыли. Ты слово «нет» знаешь? – Нет, – нахально ответил он, а я вскипела окончательно. – Кать, да нормальный я, просто фиг знает, как тебя такую на свидание приглашать. А я, это… Кажись, влюбился. Боже, и кому звонить? Экзорцисту? Батюшке? Мало того что он банально ржет надо мной, так еще и перед соседями неудобно. Не удивлюсь, если тетя Тома сегодня нагрянет разбираться, кто и зачем устраивал безобразие возле ее любимой клумбы, а уже вечером мне соседи все кости перемоют. Я решительно вышла в комнату, достала бутылку мартини, решив, что успокоить нервы мне просто необходимо, взяла телефон и набрала номер полиции. Сколько можно надо мной издеваться? Спустя десять минут, три протяжных «Катя, я без тебя не уйду» и бокала мартини полиция, наконец, соизволила появиться. Я вышла на балкон, с удовольствием наблюдая, как бравые парни в форме… отпускают Эдуарда с миром, проверив документы. – Господа офицеры, он хулиган! – крикнула я с балкона. – Дамочка, перестаньте беспокоить органы без веской причины, – отмахнулся один из служителей правопорядка. – Без причины? – кажется, у меня задергался глаз. – Да он издевается надо мной! И поет. – Петь не преступление, – отрезал второй. – А вы просто толк в ухаживаниях не понимаете! Вот бабы пошли, им серенаду под окном, а они полицию дергают. – Что? – окончательно обалдела я. Эдуард победно ухмылялся, а я не знала, как реагировать. Он не знал слова «нет», не понимал намеков и как танк пер к своей цели, не замечая препятствий. Я вдруг почувствовала себя средневековым вассалом, который нечаянно угодил в осаду каких-нибудь диких кочевников. Нервно топталась на месте и судорожно решала, что мне делать. Избавиться от наглеца не получалось, вступать в диалог я больше не хотела, поэтому трусливо сбежала в комнату и завертелась на месте. Никогда таких настойчивых мужчин не встречала! Никогда! Пока я посыпала голову пеплом и безответно интересовалась у высших сил, за что мне такое счастье, позвонила Аврора и сообщила, что едет ко мне. Я облегченно выдохнула, радуясь, что останусь не одна. Кто знает, что еще взбредет ему в голову? Села на диван и ждала, играя тапочкой на ноге. Глава 6