Она вскочила и забегала по кухне, раздраженно бормоча и всплескивая руками. Потом резко остановилась и, развернувшись всем корпусом, глянула в упор: – А какой болван, интересно, сказал Мельникову, что я сумасшедшая? Я чистосердечно пожала плечами. Мне и самой было любопытно, с кем из знакомых успел переговорить оборотистый следователь. Алиска явно мало-помалу заводилась: – И что же это: у такого крутого бизнесмена такая недоделанная любовница? Мало того, что не в себе, к тому же единственная, кто не в курсе, что связь у них интимная, крепкая и давняя… Вот это мне нравится больше всего! – Она хмыкнула и, уперев руки в боки, свирепо огляделась. – Выходит, если я не знаю такой малости, то могу и не знать, что это я его убила? Почему нет? – Алиса! – пытаясь придать голосу оттенок здравомыслия, прервала я. – Не время для истерик! Сейчас следует поразмыслить и сделать что-нибудь путное… – Правильно! – вдруг обрадовалась Находка, вскидывая указательный палец. – Пора, наконец, сделать хоть что-нибудь! И, махнув мне рукой, решительно двинула к выходу. Оглянувшись в некотором сомнении на крыльцо, я снова предложила: – Лиса, давай всё-таки скажем близнецам? Если они нас хватятся, то с ума сойдут! Вы с Бубликом хоть объяснили им суть проблемы? – Ты что! – Живо семеня по дорожке к воротам, отмахнулась подруга. – Наших венгров не знаешь? Они бы быстро запихали меня на чердак и заняли круговую оборону! Бублик им сказал, так мол, просто привязался ухажёр, достает звонками. Мол, появится чужой на участке – надаёте по шеям! – Господи, – заволновалась я, – а если почтальон вдруг зайдёт? Они ж ему ноги повыдергают! – Не повыдергают! У нас бабуля древняя почту разносит, у неё ноги сами отваливаются. Это немного успокаивало, хотя я всё равно считала нужным известить братьев, о том, что мы решили выйти из дому. Не особенно далеко, конечно, но лично мне было бы спокойней. Объяснять, что Лисе внезапно стукнуло в башку объясниться с вдовой убитого бизнесмена, было бы не обязательно. Просто сказали бы, что к соседке… Пока я мучилась сомнениями, Лиса уже очутилась за воротами. Похоже, известие о давней амурной связи с Аркадием, как громом поразив, вывело подругу из слезливой меланхолии, и теперь Алиску обуревала жажда действий. Стараясь не отставать, я на ходу размышляла, хорошо это или плохо. Всё же стоило помнить, что излишняя активность иногда ничем не лучше полного бездействия. Участок, которым владели Самарины, был угловым и располагался на пересечении улиц Гараевской и Южной. Образовавшийся перекрёсток со всех сторон закрывали глухие ограды, а в самом центре была разбита трёхъярусная клумба, здорово напоминающая египетскую пирамиду и, вероятно, символизирующая круговое движение. Всё вместе это выглядело несколько диковато. Размерами владения Самариных раз в десять превосходили Алискины и каменная ограда, украшенная сверху металлическими пиками, тянулась на весьма приличное расстояние. Чтобы добраться до намеченной цели, нам предстояло пройти ещё мимо трёх участков и, в общей сложности, преодолеть метров семьсот. А поскольку я вовсе не была уверена, что пришедшая подруге в голову идея настолько удачна, что непременно нужно воплощать её в жизнь, то попыталась использовать необходимое на дорогу время, чтобы Находку отговорить. Но всё было тщетно. – Вон их ворота, – зашипела она, чуть притормаживая и цепляя меня под локоток. – Видишь, женщина оттуда выходит? У них работает, убирается… Я её видела, она здесь рядом в деревне живёт… Сейчас спросим, дома Эмма или нет… И видя, что домработница вот-вот скроется за поворотом, прибавила скорости. К моменту, когда мы её все-таки нагнали, я уже запыхалась. – Здравствуйте! – гаркнула ей в спину Алиска. Женщина оглянулась и, разглядев нас, удивленно приподняла брови: – Здравствуйте… Находку она явно не признала. Та быстро это сообразила: – Я живу здесь по соседству… – и махнула рукой в сторону своего дома. – Я художница, я писала портрет Аркадия Борисовича… Не знаю, была ли домработница в курсе, но, услышав имя хозяина, понятливо кивнула. Поставила на землю сумку, которую держала в руках, и, поправив накинутый на плечи пёстрый платок, перебила: – Да разве ж вы не знаете… – Знаю, знаю! – закивала Алиска. – Но я хотела поговорить с женой… С Эммой Леонидовной… Домработница в сомнении покачала головой: – Ой, ну даже не знаю… Хозяйка без докладу не принимает! Теперь она совсем не в духе… Вернулась мрачнее тучи! Известное, конечно, дело… Такое несчастье! Аркадий Борисович, он… – тут она всхлипнула, и торопливо промокнула глаз концом платочка. – Это вы его нашли? – участливо спросила я, сочувствующе качая головой. – Вот ведь ужас, не приведи господи… – Да, – согласно закивала женщина, – ужас, как есть ужас! Пришла с утра, как всегда… Полы внизу подтёрла. Хозяин-то рано вставал… А тут нет и нет! Поднялась наверх, а там! – Она закрыла лицо ладонью, словно отгоняя воспоминания. – И как рука людская такое зверство сотворить могла? Находка зябко сцепила под грудью руки и негромко поддакнула: – Ваша правда… В жизни больше не хотела бы видеть ничего подобного! Женщина убрала ладонь, взглянула на Алиску с интересом. Именно этого та и дожидалась: – Да, я там была в то утро! Следователь попросил… опознать… Это обстоятельство немного умаляло роль домработницы в произошедшем, однако совместное участие моральное объединяло, давая хороший повод обменяться впечатлениями, недоступными всем прочим непосвященным. У обеих не ушло много времени, чтобы сделать подобный вывод и уже через пару минут они с завидной энергией описывали друг другу свои переживания. Я скромным столбиком торчала в сторонке, переминаясь с ноги на ногу и по мере необходимости испуганно охая. Надо признать, что в этот раз в изложение своих впечатлений Находка вложила столько страсти, что у меня просто кровь стыла в жилах от кровавых душераздирающих подробностей. Что ни делай, а мастерство, как говорится, не пропьёшь! Меж тем я начала украдкой поглядывать на часы. У близнецов заканчивалось время тренировки. А когда оно закончится совсем нам точно лучше быть дома. Лису видимо тоже беспокоили эти соображения. Ловко повернув разговор в нужном направлении, она попросила: – Клавдия Степановна! Может, вы про нас… доложите? Но домработница отчаянно замахала руками: – Ой, нет, миленькая, и не проси! И так мне от неё нагорело! Хозяйка всегда то… – она, видно, хотела сказать «стерва», но передумала. – Не дай бог, не там ступишь, – ругается! Охрану теперь и ту, чуть что разгоняет! Так что лишний раз, не обессудь, на глаза не полезу… Лиса давить не стала. Покладисто кивнув, развела руками: – Ну ладно! В следующий раз! Клавдия Степановна обрадовалась и, попрощавшись, направилась восвояси. Проводив её взглядом, Находка подождала, пока та скроется за углом и хмыкнула: – Ладно, шиш с ней, обойдёмся без церемоний! – И, вернувшись к калитке вдовы, прогнусавила: – Пудинг – это Алиса! Алиса! Это пудинг! Массивные ворота с размашистыми коваными вензелями «САБ» смотрелись вызывающе роскошно. Рядом была калитка, уже без вензелей, со смотровой щелью и блестящей чёрной кнопочкой звонка. – Что вам нужно? – услышали мы через пару минут после того, как Алиска поусердствовала с электрикой. Женский голос, раздавшийся из невидимого динамика, звучал раздраженно, и даже самый большой оптимист едва ли назвал бы его приветливым. – Эмма Леонидовна, это Алиса Находка… Я писала портрет вашего мужа. Я хотела бы с вами поговорить! Невидимая нашему глазу Эмма Леонидовна молчала довольно долго. Мы с Алиской переглядывались, стараясь угадать, чем так озадачили новоиспеченную вдову. – Может ещё раз звякнуть? – тихо спросила подружка, но в тот же самый миг динамик снова ожил: – Проходите… В калитке что-то щёлкнуло. Мы зашли во двор, пересекли ухоженную зеленую лужайку с фонтанчиком и поднялись на крыльцо белого трехэтажного дома с огромной открытой верандой. Впрочем, слово «крыльцо» к мраморным ступеням и колоннам не очень подходило. Дверь открылась. Я ожидала увидеть тощую блондинистую грымзу, однако в дверном проёме показалась невысокая темная шатенка в сером шёлковом платье. Она была весьма недурно сложена, и небольшая, может быть, чуть излишняя полнота ей очень шла. Словом, Эмма мне понравилась, однако, стоило лишь увидеть выражение её темно-зеленых, чуть раскосых глаз, как мнение моё изменилось. Ткнув коротким жестом на стоящие в холле кресла, хозяйка прошла к расположенному в углу огромному камину чёрного камня. Развернулась и, сцепив под грудью руки, склонила набок голову. – Зачем вы пришли? – Эмма прошила нас взглядом, как рентгеновским лучом. Я забеспокоилась, что она разглядит мой завтрак. – Что вам ещё нужно? Вот это «ещё» мне и не понравилось. Ещё – это уже после чего-то. Я было подумала, что вдова бизнесмена не слишком удачно выражает свои мысли, но Эмма быстро расставила все точки над «i». – Приношу вам свои соболезнования… – не слишком уверенно начала явно смешавшаяся Лиса. – Аркадий Борисович… заказывал мне ваши портреты… Если помните, я была здесь у вас… Так вот… После всего этого… То есть, после случившегося… Знаете, это звучит, конечно, нелепо… Громко хмыкнув, вдова вдруг резко дёрнула плечами и развела руки в стороны. Алиска хапнула ртом и, заморгав, умолкла. – Помню ли я! – шагнув, воскликнула Самарина. В голосе вдовы зазвучали верные признаки приближающейся истерики. – А разве я могу это забыть? Ты дала мне это забыть!? С какими глазами ты явилась в этот дом!? Ты, шлюха проклятая!? Придав, не без усилия, глазам нормальный размер, Находка дипломатично кашлянула: – Эмма Леонидовна! Могу я просить вас изъясняться более внятно? Я вижу вас второй раз в жизни, а подобные упреки ставят меня в тупик. Я покосилась на подружку с уважением. Я бы в подобной ситуации таких слов ни за что не вспомнила! – Да я бы вовсе тебя не знала и была бы рада! – Ноздри женщины воинственно дрогнули и глаза недобро сверкнули. Она сделала ещё шаг в нашу сторону, и Алиска, а за ней и я, сочли за лучшее из кресел подняться. – Погоди, это не сойдёт тебе с рук! Дрянь! Дрянь… Ты жизнь мою разрушила и, поверь, за это заплатишь! Слова хлынули из Эммы, как бурлящая лава из кратера. Голос звенел всё громче, словно из тонких ручьёв сливалась раскаленная мутная река. Захлёбываясь, вдова потрясала кулачками и, притоптывая в такт ножками в элегантных туфельках, яростно выплевывала оскорбления. Зрелище было не для слабонервных, и если бы я не была в курсе происходящего, то наверняка бы поверила, что Лиса ей здорово досадила. Пожалуй, я не ошиблась, сочтя идею сего визита несколько легкомысленным. Самое время было подумать о его завершении. Меж тем вдова немного выдохлась и взяла паузу. С трудом пришедшая в себя Алиска не преминула этим воспользоваться: – Не знаю, кто сказал вам подобную глупость, но между мной и вашим мужем никогда ничего не было! Я всего лишь согласилась ему помочь! И пришла сюда именно для того, чтобы… Заслышав голос Лисы, Эмма неожиданно успокоилась и задышала ровно. На губах заиграла странная улыбка. – Ну надо же, сколько благородства! – насмешливо хмыкнула она. Потом повернулась и, шагнув к каминной полке, вытащила что-то из стоявшей там костяной шкатулки. – А на это что скажешь?