В гостиной, деловито оглядевшись по сторонам, Бубликов мимоходом отметил: – Да тут вроде всё в порядке… И уселся в кресло. – Да ну? – ядовито отозвалась хозяйка. – Чего ж ты тогда приехал? – Искали только в доме? – вместо ответа спросил Антон, не замечая сарказма. – На участке шарили? Я качнула головой: – Только в доме… Наверху особенно… Бубликов удовлетворенно кивнул. – Что значит «искали»? – встрял присевший рядом со мной близнец. Я глянула на его левый висок… Митька. – Что им было нужно? – Что искали? – хмыкнул журналюга, явно наслаждаясь моментом. Я не сомневалась – ему есть, что нам рассказать. – Оружие. Пистолет, то есть. – Глаза у обоих близнецов сделались одинаково круглые. – Тут по соседству мужика завалили, а наша девушка ведь в каждой бочке затычка и всем индейцам подруга! Как водится, ей ствол и подсунули. В машину, в бардачок. – И… кто? – Знать бы! – выразительно пожал плечами Бублик. – Ну а… где? Откуда вы… про пистолет знаете? Видели его? – последняя новость явно выбила братьев из колеи. Витя помалкивал, а Митя всё больше заикался. – Даже в руках держали! Хорошо Аньку не ко времени в город понесло! Не то бы уже Лисе передачки носили! Так что игрушку в темпе вальса пришлось прятать. – Так куда ты его задевал? – смогла наконец прорваться в красочное повествование Алиска, явно обиженная за «затычку». – Мы с Жужу чуть с ума не сошли, пока искали! – Не беспокойся, – небрежно отмахнулся Антон, – никто бы этого и не заметил! – И, опережая её возмущенный вопль, предупреждающе поднял руку: – Женщин к оружию вообще близко подпускать нельзя. Это опасно для окружающих. Так что меньше знаешь, – крепче спишь! – А нам-то чего лажу про какого-то хахаля гнал? – ожил, в конце концов, Витя и посмотрел на Бублика укоризненно. – Мы всегда крепко спим, нам по барабану! Тот широко развел руками: – Да что было вам мозги морочить? Я ж не знал, что эти козлы решат такое выкинуть! Сидели бы эти две… – и кивнул на нас, – на месте, вышивали крестиком, никто бы сюда и не сунулся! Я поняла, что беседа грозит затянуться надолго. А мне сегодня как-никак ещё домой ехать. – Ладно, Бублик, – перебила я решительно, – давай, поведай нам о героическом выполнении секретного редакционного задания, от которого тебя просто распирает. Не томи свою нервную систему! Бублик посмотрел на меня снисходительно. Я ободряюще кивнула. Он скромно улыбнулся и сделал глубокий вдох. – Дело было так… Аккуратно приоткрыв дверь в кабинет главного редактора, Бубликов сунул голову в образовавшуюся щель. К счастью главный находился на месте, мало того, он пребывал в неплохом расположении духа, поскольку, копаясь в недрах огромного письменного стола, мурлыкал бодрую песенку. Бубликов дипломатично кашлянул. Хозяин кабинета прервал музыкальные упражнения и глянул поверх столешницы. – Тебе чего? – Шеф, – проникновенно отозвался Бубликов, загодя давая понять начальству, что идея, которую он сейчас предложит и есть то самое заветное, без чего дальнейшее существование газеты будет, как минимум, ничтожным и бессмысленным, – нам надо поговорить… Шеф привычно насторожился, поскольку хорошо знал, что идеями Бубликов богат как наседка яйцами. – Непременно сейчас? Это не может подождать? – уточнил он на всякий случай, чтобы дать визитеру шанс одуматься. Но тот энергично затряс головой и главный сразу понял, что допеть песню в одиночестве ему не удастся. – Слушаю тебя, Антон… – Пётр Ильич, есть материал… Вы, конечно, слышали об убийстве бизнесмена Самарина? – Самарина, Самарина… – забормотал, хмуря брови, главный. – Ну-ка, напомни… Слушая Бубликова, Пётр Ильич чуть заметно покачивал в такт головой, и в задумчивости теребил мочку правого уха – верный знак того, что старый журналистский лис почуял запах жареного. – После вечеринки? Хм! Это интересно… И даме предъявляют обвинение? А как же подписка о невыезде? Интересно… Азиатский союз организация не из простецких… Глубоко не уверен, что мы сможем узнать что-либо о сделке. Азиаты часто практикуют такие формы взаиморасчетов – не то что хвостов, следов и тех не найдёшь! – Но не с нами же! – с чувством даже некоторого удовлетворения за отечественный бизнес возразил Бубликов. – А у нас о сделках лучше всех осведомлены уборщицы, электрики и прочий обслуживающий персонал. Шеф, если бы я смог туда попасть хоть в качестве полотёра… Бубликов прекрасно знал, что Пётр Ильич Болотниковский был заядлым рыбаком, охотником, теннисистом и преферансистом, а также большим бабником и потому имел преогромное количество связей во всевозможных слоях общества. К слову, времени для занятий редакторскими обязанностями у него оставалось весьма мало. – Что ж… – задумчиво протянул главред и побарабанил по роскошной столешнице, – над этим стоит подумать… Думал Болотниковский не особенно долго. Сделав пару телефонных звонков, он с заговорщицкой ухмылкой развернулся к изнывающему от любопытства сотруднику: – Ну, Антон Антонович, как у нас взаимоотношения с электричеством? – В ответ Бубликов счастливо расплылся от уха до уха. Меж тем Пётр Ильич шлёпнул пальцем по клавише переговорного устройства: – Дашенька, оформите Антону Антоновичу Бубликову командировку в Тулу… Кондитерская фабрика… Да, неделя… две… Да, я подпишу… Бубликов едва не заплясал от радостного нетерпения, охватившего журналистскую душу. Однако Болотниковский, глянув на него, сердито ткнул пальцем: – Сядь, Антон! Мне особо намекнули, что «Ормитс Стэт корпорейшн» не относится к компаниям, приходящим в восторг от журналистских расследований. Так что не вздумай корчить из себя Джеймса Бонда! Думаю, ты и сам понимаешь, что никаких кредитных карточек, наворочанных мобильников и документов на машину у тебя с собой быть не должно. Если и в самом деле хочешь взяться за это, пекись о своих конечностях самым трепетным образом! Мне грех на душу не нать! – Об этом я уже давно догадался! – чуть слышно хмыкнул наш журналюга. Шеф был порядочный перестраховщик и, если бы услышал всю историю целиком, получить от него «добро» было бы гораздо труднее. Таким образом, наш героический одноклассник ушёл в самую настоящую разведку, официально разглядывая пряники на кондитерской фабрике где-то под городом Тулой. – Меня устроили в дежурную бригаду… Здание у компании огромное, то лампочка перегорит, то розетка сдохнет… Электрикам всегда есть, чем заняться. Однако провода по «Ормитсу» таскать без толку можно было целый месяц… – Бублик окинул нас озорным взглядом, – поэтому на второй день пришлось по окончании рабочего времени наведаться в приёмную Самарина. – Зачем? – дружно не поняли мы. – Затем! – пожал тот плечами. – Шефа хоть и хлопнули, но дело-то не стоит, секретарша на работу выходит! Шикарная дама, доложу я вам! Так вот… У неё на столе лампа такая роскошная. Я в шнур булавочку пристроил, а кончики обкусил… На следующий день она у неё и бахнула! Нас, конечно, срочно вызвали. Дама, понятное дело, перепугана. Пришлось мне её успокоить, за жизнь поговорить… – Маргариту Терентьевну? – невинным голоском уточнила глупая Алиска, и глаза у Бублика едва не вывалились. Я в досаде крякнула и покосилась на подругу. Ну кто её вечно за язык тянет? Когда Бублик узнал, что мы с Лисой в течение часа узнали то, на что у него ушла неделя, он вознегодовал: – Я же сказал вам на месте сидеть! Куда вы лезете? Ждете, чтобы вам башку отвернули? Негодующего журналиста, изобличающе ткнув в Лису пальцем, перебил Витька: – Так про умирающего старикана ты насвистела? После чего я сразу догадалась, что нам снова попадёт. Так и вышло. – И какого лешего вы нас разводили? – возмущенно вопрошал Митька. – Сказали бы сразу толком! Мы ведь и правда, думали, что тут амуры с придурком! У нас ведь сборы на носу! Не сегодня-завтра нас Макароныч сдёрнет! И что хорошего? Ничего хорошего в этом действительно не было. Близнецы нам, конечно, здорово надоели, зато с ними было совсем не страшно. И хотя теперь здесь снова появился Бубликов, как охранник в расчет он не шёл. И тут, словно подтверждая Митькины слова, в кармане у него зазвенел сотовый. – Да? – отозвался Митька, прижимая телефон к уху. – Да, Михал Ароныч, здравствуйте! Я чертыхнулась. Макароныч – тренер близнецов по кикбоксингу. Это значило, что они действительно нас покинут по первому же его требованию. Митька ещё поугукал в трубку и дал отбой. Оглядел нас и язвительно осведомился: – И что я говорил? – Когда? – вопросительно выгнул брови брат. – Послезавтра! Что ж, по крайней мере, завтра они ещё будут здесь. – Ладно, ребята, – махнула я рукой, глянув на быстро сгущающиеся за окном сумерки и весьма разумно рассудила, что все оставшиеся «пряники» вполне может огрести одна подруга, – с вами хорошо, но мне с утра на работу надо! Послезавтра вернусь, а там посмотрим… Алиска, давай ключи от машины! Через пятнадцать минут я вырулила на дорогу, про себя гадая, зачем и в самом деле мы врали братьям. Отыскав возле дома свободное местечко для Алискиной колымаги, я зашагала в подъезд.