– Стоп! Я догадалась! Фонарик нужен… Она сердито засопела: – Ёлки-палки! И где они тут у вас? – В гараже! Конечно, посылать туда Тайку было бесполезно, я сбегала сама и вернулась с маленьким карманным фонариком. – Меньше не было? – съязвила она. – Только прожектор! – я уже шагала по дорожке, ведущей к воротам. Мегрэнь спешила следом. – Понимаешь, я тогда ещё подумала: «Чего это он прыгает, как болван?» Видишь, – присев на корточки на выложенной каменной плиткой небольшой въездной площадке, я осветила тусклым лучиком землю, – Алиска, если ей лень, часто оставляет машину здесь, не загоняя в гараж. Или здесь гостевые машины остаются. И почти всегда машина проезжает лишнего и попадает колесом на начало этой дорожки. Обычно на левую плитку, но, случается, и на правую… А под неё шустрый крот подкопался… Давно уже. Колеса продавливали, плитку перекосило. За этот угол сколько раз цеплялись, даже падали… Дорожку Лиса конечно ремонтировала. Топнет по углу – и нормально! – Ты хочешь сказать… – Хочу сказать, что в ту ночь я «Опель» кинула чуть вкатившись… Когда ребята Мельникова его обшаривали, я лично на этой плитке стояла. Рядом со следователем. Потом мы в дом возвращались, а когда вернулись, Бублик тут стоял! Но самое главное – после того, как дом разорили, Бублик приехал, из машины вылез и давай здесь кренделя выписывать! Вроде ноги разминал! – воскликнула я, сама поражаясь своей безмерной догадливости. Кусякин бы мной гордился! – Так что… – Так что давай проверим! – нетерпеливо прошипела Тайка, замахав ладошками. Вчера я тоже оставила Алискину машину, не доезжая до дорожки, так что она нам не мешала. Мы сели возле кривой плитки на корточки. – Не суй лапы! – зашипела на меня Тайка и достала из кармана полиэтиленовый пакетик. Что ж, ей виднее. Она надела пакет на руку и поддела плитку под край. – Правда, качается… Свети сюда! Она потянула сильнее, послышался звук падающих комочков земли. Комочки попадали на что-то шуршащее. Я подобралась с другого бока и посветила в образовавшуюся щель. – Есть! – довольно хрюкнула Мегрэнь. – Лежит, голубчик, в пакетике. Интересно, этот болван хоть догадался твои отпечатки стереть, прежде чем в пакет засунуть? – Ну, Бублик, ну конспиратор! – покачала я головой. – Ему только… Меня на полуслове прервал гулкий хруст ветки, донесшийся откуда-то от угла забора. От неожиданности мы обе вздрогнули и съежились. Я машинально сунула фонарик в карман. Тайка развернулась, коленом вдавив на место задранный край плитки, и огляделась… Вокруг снова воцарилась тишина, и только наши сердца замолотили подобно паровым молотам. – Слышала? – одними губами спросила Мегрэнь. – Угу… – выдохнула я. Мы застыли, внимательно прислушиваясь к ночным звукам. Налетевший порыв ветра дёрнул застывшие ветви деревьев, зашелестели кусты, и по саду прокатилась волна неясных шорохов. Неожиданно рядом с моей рукой что-то громко шлепнуло. Я вздрогнула. По пыльной бурой плитке забарабанили дождевые капли. Туча всё же добралась до Рыбешкино. – Тьфу ты! – плюнула Тайка, встряхивая головой. – А я-то уж перепугалась! – Ага! – поддакнула я, не уточнив, что трушу до сих пор. Не капля же сломала ветку! – Может, пока в дом вернёмся? – Конечно! – согласилась она. – Только давай сначала глянем! На всякий случай! И махнула на темнеющую громаду Алискиных садовых угодий. Где-то глубоко в животе у меня защекотало. Это ведь даже не сад… Это лес. Чащоба, бурелом… Те края не знали ни косы, ни лопаты, ни завалящих садовых ножниц. Тайкина мысль показалась мне самоубийством. Ведь на данный момент мы сделали самое главное: нашли пистолет. Он в пакетике, ему даже дождь не страшен… Пока я вполне разумно себя уговаривала, Тайка ткнула меня под локоть, забрала фонарик и бодро потопала навстречу тьме. Сдержав рвущийся из недр организма стон, я засеменила следом. Дождь крепчал. Прошло минут десять хаотичных бессистемных блужданий по саду, сводившихся в основном к хлопанью холодных мокрых листьев по физиономиям. Мегрэнь не ориентировалась здесь по незнанию, я – из-за навязчивого липкого страха, что кто-то вот-вот схватит сзади холодной костлявой рукой. Поэтому единственное, что мне давалось, – путаясь неверными ногами в траве, тыкаться в Тайкину спину. Когда мы добрались до дальней части сада, она наконец не вытерпела. – Анька! – вырвавшись из цепких объятий очередного колючего куста, выпалила она. – Ты что, слепая? Все джинсы мне пообрывала, а на спине уже синяк! Поскольку я целиком и полностью осознавала свою вину, то покаянно затрясла головой, щурясь от света направленного в лицо фонарика. Потом Тайка перевела луч куда-то за моё плечо и внезапно заткнулась. Я в простодушном любопытстве глянула ей в лицо… и обомлела. Тайка, побелев как полотно, так таращилась за мою спину, что мне в сей же миг захотелось скончаться. Размышлять было некогда. – Мама! – в ужасе взвизгнула я и шарахнулась куда-то в сторону. Однако, поддавшись панике, я не позабыла о тылах и оглянулась. И в дрожащем чахлом свете фонарика успела разглядеть на фоне забора нечто очень похожее на гигантскую, завернувшуюся в крылья летучую мышь… С той маленькой разницей, что если размером она и была меньше нас с Тайкой, то совсем чуть-чуть… Тайка оценила мои маневры и, завопив ещё громче: «Мамочки!», кинулась следом. Мышь рванула вверх мокрые крылья и в мгновение ока взмыла на трёхметровый забор… Инстинкт, вероятно самосохранения, в считанные секунды вывел меня из зарослей по кратчайшей прямой к крыльцу. Тайка, нервно взвизгивая от пережитого волнения, толклась за спиной, безбожно обдирая мне пятки. Взлетев в прихожую, мы первым делом заперли все замки и подтащили к двери обувную тумбу. Потом, не сговариваясь, оббежали все окна. И только убедившись, что всё закрыто, кинулись, не зажигая света, к окну в гостиной. – Ви-идишь? – встревожено оглядывая расплывающийся в ливневых потоках двор, клацая зубами, спросила Мегрэнь. – Чего? – Ну это… – Не-е-а… – придерживая трясущейся рукой занавеску, замотала я головой. – И не дай, господи, ещё раз увидеть… Тайка жалобно всхлипнула: – А что же это было? Сова что ли? – Сова? – в изумлении переспросила я и даже на какое-то время прекратила стучать челюстью. Ну, если это сова, то я – Микки Маус. Я хотела озвучить вертящееся на языке слово «вампир», но, посмотрев Тайке в лицо, не решилась. – Темно-то как! – по счастью на ответе она не настаивала. – Что будем делать? – Ничего не будем, посидим, – невыносимо храбро отозвалась я, взглянув на свои наручные часики. Оглянуться на часы, стоявшие в гостиной, не хватало духу. Никогда не знаешь, что увидишь, когда оглянешься! – Скоро рассвет! Я проснулась от трели телефонного звонка. В окно светило солнышко. Часы показывали ровно двенадцать, а мы почему-то лежали на диване в гостиной. Во всём, в чём были ночью в саду. Смотреть на светлую диванную обивку теперь было совестно. Мельком глянув на мирно сопящую рядом Мегрэнь, я удивилась тому, как долго мы проспали и, стащив с базы трубку, хрипло буркнула: – Да? – Ты что, коза, в прятки решила с нами играть? – услышала вдруг я, и сон слетел, как напуганный взмахом руки воробей. – Может быть, тебе что-то неясно объяснили? Тебе мало переломанной мебели, тебе непременно нужны переломанные ноги? – М-ме-е-е…э-э… – ужаснулась я и едва не уронила трубку. Голос я узнала. Он принадлежал обладателю волевой американообразной челюсти, вознамерившемуся, во что бы то ни стало, получить от Лисы ни много, ни мало, а «Путь Бога». – Я даю тебе два дня. Два. В ухо забарабанили короткие гудки. Я положила трубку и оглянулась. На меня встревожено моргала лохматая заспанная Тайка. – Чего там? – Там ноги обещают переломать, – без тени улыбки сообщила я. – Через два дня. – Почему через два? – Перезвоним, спросим? Она сердито засопела, села и взъерошила и без того всклоченные волосы: – А за что хоть? – Это отдельная история… – покачала я головой и попыталась сосредоточиться. Если бы не грязная Тайкина физиономия, вполне можно было решить, что ночью мне приснился кошмар. – Ты помнишь, когда мы уснули? Задумчиво кривя губы, она дёрнула плечами: – Кажется, на рассвете… Хотя, честно говоря, я от страха плохо соображала. Никогда бы не подумала, что в саду может такая дрянь летать! Наверное, даже не сова, а целый филин! Я вновь глянула на неё в сомнении. Может, мне что-то лишнее привиделось? По мне этот филин вполне тянул на птеродактиля. Пожалуй, стоило бы там пройтись, пока снова тучи не натянуло… – Давай-ка глянем на ту сову? Тайка охотно кивнула: – Само собой! Только сначала хотелось бы услышать историю… – Какую историю? – не поняла я. – Отдельную, – ласково улыбнувшись, пояснила она. – Из-за которой ноги через два дня сломают. Тебе… До сего момента о существовании «Пути Бога» я не упоминала. В последние дни о злосчастном бриллиантовом колье мы вообще как-то подзабыли. Получалось, что зря. Тайка слушала меня внимательно, не перебивая. – Видимо после убийства Самарина колье исчезло, – разводя руками, подытожила я. – Хотя лично мне этот факт неизвестен. И почему какие-то друзья покойного весьма бандитской внешности считают, что оно осталось у Лисы – загадка! Так что по большому счёту неясно, что хуже: обвинение в убийстве или в присвоении сей цацки. Тайка лихо присвистнула и придвинулась ближе: