– Точно ещё не знаю… Но надоело всё это – терпенья нет. Может, уйду. Деньги меня, ты понимаешь, не интересуют. – Собеседник понимающе кивал. – Как-то… обидно, что ли? Чтобы вот так глупо всё кончилось! Я ведь словно чуяла… Говорила: «Не нравится мне всё это!» Да разве он послушает, ты же Аркашу знаешь! Она в раздражении потрясла головой и загасила сигарету. В этот момент принесли аперитив. Марго сделала глоток и вроде немного успокоилась. Я тоже пригубила, усиленно размышляя над последними словами. Как там она сказала? Аркаша? – Прахом теперь всё пойдёт… Порвут всё вороны эти… И друг друга тоже! – Кто же сейчас распоряжается? – Кто? – усмехнулась Марго. – Совет! И Белицкий, и Бабкин… Коломатников из штанов выпрыгивает! А Прунов просто исчез! Взял и исчез! И все делают, что хотят! Как она сказала? Коломатников? Коломатников… Коломатников… Ювелир слушал со вниманием. – Да какого чёрта мы говорим о всякой ерунде? – Воскликнула вдруг Марго, поднимая бокал. – Пусть пропадут пропадом! Мы столько не виделись… Да и девушкам едва ли интересна вся эта чушь! – Им как раз и интересна! – живо уверил её Зиновий Михайлович. – Я же говорил тебе, что они из группы Заленховского! Пишут рефераты по историям необычных минералов. Что там с вашим изделием? Вот Таисия о нём слышала и даже хотела писать. Если бы они смогли его увидеть, это бы им помогло. Брови Марго удивленно приподнялись. Она, пожалуй, впервые оглядела нас с интересом. – Вот как! Это значит будущие ювелиры! То-то они в салоне о камнях говорили… Забавно! Не знаю, что там было забавно, но я наконец-то сообразила, что учимся мы вовсе не на актрис. А вероятно в каком-то художественном колледже. А Мегрэнь ещё и пишет об изделиях, выпускаемых там, где работает Марго. Ум у меня зашёл за разум. И, возможно, никогда бы не вернулся обратно, если бы Марго вдруг не хмыкнула: – Значит, про «Путь Бога» хотите писать? Забавно! И тут меня словно доской огрели. Я поперхнулась аперитивом и едва не закашлялась. Боже мой, да вот же о чём мы говорим! Об «Ормитсе»! Это же Маргарита Терентьевна Пелеросох! Маргарет! Секретарша! Это ей-то «хорошо за полтинник»? А Аркаша – это Самарин! А Коломатников – его зам, про него упоминал Мельников! А то, что ювелир назвал «изделием» и есть Алискино колье! То есть, не Алискино, конечно… Бывают же такие совпадения! Никто из присутствующих вежливо не обратил внимания на случившийся со мной небольшой казус. Кроме Тайки, конечно. Поскольку в мелочах она ещё не очень ориентировалась, то явно не сообразила, кто сидит перед нами, оттого таращилась на мои конвульсии как мартышка на зеркало. – Боюсь, придётся вас разочаровать, мои дорогие, – с сочувствием глядя на Тайку, покивала Пелеросох, – но увидеть сейчас «Путь Бога» не легче, чем самого Господа! Кстати, Зиновий, ты слышал, что колье было в международном розыске? «В международном розыске?» – Я едва сдержала удивленный возглас. Зиновий Моисеевич прервал мои мысли. Он спросил не без изумления: – Было в розыске? Так оно арестовано? – Нет, – хмыкнув, потрясла головой секретарша. – Оно пропало. Оно украдено. Повисла пауза, которой словно только и дожидался официант. Ловко расставив блюда, он исчез. Я машинально ткнула вилкой в тарелку, пожевала, но в данный момент ни одно блюдо в мире не могло меня отвлечь. Известие не то, чтобы поразило, но прозвучало весьма неприятно. Стало быть, звонки с угрозами и требованием вернуть «Путь Бога» не шутки. Получилось, может быть, немного глупо, но я не удержалась и спросила: – Кем? – Хороший вопрос, – не без язвительности ответила Маргарита. – Существует весьма большое количество версий, особенно если учесть, что глава корпорации в тот же день был убит. – На глазах преданной секретарши явственно блеснули слёзы, однако не прошло и пары секунд, как там было сухо, как в пустыне. – И у меня есть своя собственная, и никто её ещё не смог опровергнуть! Голос Маргариты зазвучал жёстко, даже зло. Было видно, что эта тема сильно задевает её за живое и, наверное, как джентльмен, ювелир должен был бы перевести разговор на более приятную для неё тему. Однако тот не пожалел свою давнюю подружку. – Так каким же образом колье пропало? И где? Прежде, чем ответить, Маргарита допила свой бокал и сделала знак официанту, попросив повторить. Я украдкой наблюдала за выражением лица ювелира: он бесстрастно следил за лицом женщины, словно учёный, препарирующий кролика во имя науки. – Загвоздка в том, что пропажа было обнаружена не сразу, а через несколько часов. Часть охраны клянётся, что колье было убрано в сейф, другая часть этого не видела. А начальник СБ толком ничего не знает, да и вообще, его сейчас кроме постройки собственного дома ничего не интересует! – Что же, Самарин не знал о претензии? – На лице ювелира читалось искреннее недоумение. – А для чего изделие брали из сейфа? – Знал, не знал… – с очевидной досадой фыркнула Пелеросох. – Тут, – она мельком окинула нас с Мегрэнью взглядом. Похоже, теперь мы ей всё же мешали, – довольно запутанная ситуация… К заключению контракта «Ормитс Стэт корпорейшн» с крупной корейской фирмой практически всё было готово. Ожидался приезд главы фирмы и, после подписания, в его честь «Ормитс» организовывала торжественный приём. Аркадий Борисович Самарин должен был встречать дорогих гостей вместе с супругой, которая, согласно решению совета директоров, должна была предстать в бриллиантовом колье «Путь Бога». Ювелирное изделие являлось собственностью «Ормитс Стэт корпорейшн» и должно было произвести на партнёров определенное впечатление. Маргарита Терентьевна Пелеросох, прозванная сослуживцами за твёрдый характер в честь британской железной леди «Маргарет», уже передавала шефу на ознакомление и протокол приёма и даже смету мероприятия. Самарин любил сам влезать в мелочи, того же требовал и от помощников. – И, поверьте мне, правильно делал! – Пелеросох снова закурила и вдруг, нервно стиснув кулачок, тряхнула им над столом: – Вот их где всех надо было держать! Вскоре была утрясена исправленная Самариным смета, подписан согласованный с корейцами протокол приёма и, в ожидании знаменательного дня в «Ормитс» воцарилась вполне нормальная рабочая атмосфера. Вполне нормальная до той самой секунды, пока на столе секретарши в приёмной Аркадия Борисовича Самарина не раздался обычный телефонный звонок. Вопреки годами выработанной привычке, Маргарита Терентьевна несколько секунд смотрела на телефонный аппарат, явственно ощущая в груди неприятное волнение. Ей ли, Железной Маргарет, ответившей в своей жизни на миллионы телефонных звонков, было их пугаться? Но она испугалась. – Приёмная Аркадия Борисовича Самарина… – внезапно севшим голосом сказала она. – Слушаю вас! – Позовите, пожалуйста, Аркадия Борисовича, – тихо ответил женский голос. – По какому вопросу? – Маргарет попыталась взять себя в руки, но вдруг поняла, что сделать этого не может. – По личному. В голове преданной секретарши вихрем закружились тревожные мысли. За все годы, что она работала с Самариным, на служебный телефон по личным вопросам не звонила ни одна женщина. Для личных дел у шефа существовал мобильный и даже не один. Это Маргарет знала прекрасно, ведь она сама занималась их счетами! Мало того, несмотря на свою прекрасную память на голоса, она не могла опознать незнакомку на том конце провода. А от незнакомки, имевшей к шефу личное дело и не имевшей номера ни одного его сотового телефона, можно было ожидать только неприятностей. Бедная Маргарет! Если бы она знала, к чему приведёт этот звонок, то непременно заменила бы слово «неприятность» на что-нибудь более весомое! – Как вас представить? Женщина на мгновение замялась. – Я сама ему представлюсь. Это личный звонок. Маргарет пыталась настаивать, но, словно назло, весь её богатый секретарский опыт, которому были знакомы ситуации и похуже, развеялся как дым, и через пару минут она дрожащим пальцем придавила кнопку селектора и не своим жалким голосом выдавила: – Аркадий Борисович… к вам… по личному… – и переключила входящий. Её опасения начали оправдываться довольно скоро. Она с тревогой наблюдала за горящей на панели красной лампочкой, говорившей о том, что телефон шефа занят и для внешних, и для внутренних звонков, и поглядывала на часы. Долго разговаривать шеф не любил. Первый раз на памяти Маргарет стрелка отмерила двадцать две минуты с начала разговора. Наконец лампочка погасла. Секретарша, не сводя взгляда с селектора, застыла в ожидании. Но неожиданно дверь в кабинет открылась, и на пороге появился сам Самарин. У Маргарет ёкнуло сердце: шеф был бледен, а на висках блестели капельки пота. Верхняя пуговица на рубашке расстёгнута, галстук распущен. Несколько мгновений он в упор смотрел на обомлевшую секретаршу, потом неожиданно широко улыбнулся и, едва не засмеявшись, попросил: – Маргарита Терентьевна, голубчик… Почта есть? И коньячка мне… Яблочка… Яблочко порежьте! С этого самого мгновения всё в «Ормитс» перевернулось вверх дном. До приезда корейцев оставалось меньше недели. Самарин, всегда отличавшийся исключительной самодисциплиной, пребывал в нездорово-весёлом возбуждении, бросил все дела на замов, отменял совещания, часто выезжал куда-то и, что было самым невероятным, отключал свои телефоны. Поведение шефа удивляло, хотя удивления никто и не демонстрировал. – Удивляло многих, но не всех, конечно, – хмыкнула Маргарита Терентьевна, отодвигая на край столика очередной пустой бокал. – Я-то его как облупленного знаю! Я-то сразу поняла, что случилось. Рассказ Маргарет по смыслу мало чем отличался от истории, рассказанной нам с Лисой секретаршей начальника охраны Зиночкой. Три года назад, во время поездки в Швейцарию, Самарин познакомился с девушкой, в которую без памяти влюбился. Они продолжили встречаться здесь, но через какое-то время она бесследно исчезла. Самарин очень переживал разрыв, но отыскать её не смог. – Честно говоря, я считала, что эта история закончена. Оказалось – нет… За сутки до прибытия корейцев в приемную Самарина заглянул его первый зам Коломатников. – Шеф у себя? – поинтересовался он у Маргарет, и она отрицательно покачала головой. – А где? Сказал? – Она покачала головой снова. – Маргарита Терентьевна, Аркадий Борисович не давал вам… никаких указаний? Насчёт завтрашнего вечера? В голосе зама звучали странные нотки, и она насторожилась: – А что насчёт завтрашнего вечера? – Он сказал мне, что Эмма Леонидовна не может присутствовать. Колье будет на другой даме. – На какой «другой»? – холодея, переспросила секретарша. – Вы сами знаете, – выразительно глядя ей в глаза, ответил тот. Субботнее утро началось с кошмара. В аэропорт для встречи гостей уже отправилась делегация во главе с замом Бабкиным, а Самарин не отвечал на телефонные звонки. В половине двенадцатого экстренно собрали совет, однако появившийся Коломатников всех успокоил, объяснив, что не далее, как вечером был у Самарина и тот собирался приехать к полудню. Так и случилось. Самарин прибыл вовремя, настроение у него было хорошее. Он лично проверил подготовленный конференц-зал, Пелеросох постоянно была рядом, мгновенно записывая все замечания шефа. Она не успевала поставить в предложении точку, как замечания принимались к исполнению. Шеф был строг, а в нынешней ситуации и подавно. Удостоверившись лично, что к прибытию гостей всё готово, Самарин повторил подчиненным указания относительно предстоящей встречи и в конце, обращаясь преимущественно к Коломатникову, кивнул: – Дмитрий Сергеевич, ну а с побрякушкой ты решил? Над фразой секретарша задумалась, до конца не поняла, но вмешиваться, упаси бог, не стала. Встреча прошла успешно. Подписи были поставлены, партнеры пожали друг другу руки и, улыбаясь, уже обменивались стандартными, соответствующими моменту фразами. Пелеросох, присутствовавшая в зале, мысленно возблагодарила бога за успешное окончание… У Самарина зазвонил телефон. Он едва взглянул на экран и, через переводчика попросив извинения, ответил. Несколько секунд слушал, потом задал только один вопрос: «Где?» Вскоре стороны поднялись из-за стола. Самарин, вежливо улыбаясь, напомнил гостям о предстоящем в их честь приёме и попросил одного из замов о них позаботиться. Помощники распахнули двери и все чинно вышли. – В общем-то, всё выглядело абсолютно нормально. Всё как всегда, – как-то устало вздыхая, проговорила Маргарита Терентьевна. – Одни переговоры мало чем отличаются от других. Конечно такие приёмы дают далеко не для всех… И на кой чёрт было этот устраивать? – вдруг с таким сердцем воскликнула она, что даже метрдотель оглянулся. Теперь Маргарита Терентьевна выглядела так, словно сильно устала. Ей явно не хотелось продолжать рассказ, но ювелир, как безжалостный погонщик, снова подстегнул её вопросом: – Так что же дальше, Марго? – Дальше? – Марго посмотрела жалобно. Но вероятно послать старого приятеля куда подальше не могла. – Вечером был приём… Гости, цветы, трибуна с микрофоном… Вот представь, – она широко развела руки в стороны: – распахиваются двери и появляется – кто бы ты думал? – собственной персоной любовница Аркадия Борисовича Самарина! В колье! Явно под градусом и не в себе. И это вместо жены! Мы дружно проследили за взмахами её рук. И меня как говорится, начали терзать смутные подозрения. Я посмотрела на наш стол, на соседние столики, задрала голову и оглядела большие хрустальные люстры.