– Так что же он в итоге хотел? – склонившись к моему уху, негромко спросила Тайка. Мы сидели на заднем сидении в салоне почти пустого загородного рейсового автобуса. Тайка хмурилась. Всё случившееся со мной прошлой ночью вызывало у неё явные подозрения. – И почему нужно в Рыбешкино встретиться? Не нравится мне всё это… И откуда он вообще взялся? Львиную долю подобных вопросов я могла бы задать и сама. Несмотря на то, что ночью я провела вместе с молодым человеком не менее трёх часов, толком, что он хотел, я не поняла. Попросил, чтобы мы с Мегрэнью приехали сегодня в дом Алиски. – И пусть не одевает то, в чем ходила последнюю пару недель… – предупредил он строго. Мне оставалось только кивнуть. – Если учесть, что я и без этого парня мало что в происходящем соображала, – пожимая плечами, ответила я, – определенного ничего сказать не могу. Однако как только ты сама взглянешь в его физиономию, то поймешь… Тут я задумалась, не в состоянии закончить мысль. Всё это черт знает, на что походило. Вернувшись ночью домой, я неоднократно пыталась дозвониться до Находки. Меня переполняло желание узнать, не существовали ли в реальности когда-либо у Лисы подобные родственники? Но то ли связи не было, то ли аккумулятор Витькин сел, но тётенька в трубке свято хранила тайну и упорно твердила о недоступности абонента. Оставшуюся дорогу мы молчали, глядя на быстро меняющийся за окошком пейзаж. Наконец я толкнула её локтем: – Пошли… Наша остановка… Мы покинули автобус в гордом одиночестве, в чём не было ничего необычного: от шоссе до поселка было около километра, а обитатели Рыбёшкино как правило пользовались только личным транспортом. Бодро топая в направлении Алискиных угодий, мы бурно обсуждали появление нового знакомого. Иногда я оглядывалась. Упоминание о «священной корове» запало-таки в сознание, и я ничего не могла с этим поделать. Войдя в калитку, мы сразу направились в дом: небо хмурилось, весьма неоднозначно намекая на хороший дождь. – Так он знает, где её дом? – снимая в прихожей плащ, громко поинтересовалась Тайка. Я уже прошла на кухню и поставила на пол пакет с провизией. – А когда он придет? Или позвонит? – Наверняка знает. Обмолвился, что видел меня здесь… – хмыкнула я, входя в гостиную и осеклась. В кресле возле окна, развернувшись лицом к двери, сидел Егор. – Здрасьте… – машинально буркнула я. – Ты что? – сзади в меня с размаху тюкнулась Мегрэнь. – Чего встала-то? Тут она тоже увидела молодого человека и умолкла. – Доброе утро, дамы, – с удовольствием созерцая наше замешательство, ухмыльнулся гость. Он встал и, притронувшись, словно к цилиндру, козырьку бейсболки, приподнял её. – Как добрались? – Нормально, – без малейшего намека на шутливость отозвалась Тайка и вылезла на передний план. Её голубые глаза потемнели и превратились в тёмно-синие. Она настороженно разглядывала молодого человека. – Вы Таисия? Мегрэнь кажется? – Он доброжелательно улыбнулся, но Мегрэнь в ответ нахмурилась и оборвала: – Можно документы ваши увидеть? Казалось, тот удивился, однако кивнул и извлек из заднего кармана джинсов паспорт. – Воронцов Егор Николаевич… Так… Место рождения… город Челябинск. Интере-есно… – протянула она, закрывая документ, и пару раз неторопливо хлопнула им по левой ладони. – Что же это вы, Егор Николаевич устраиваете? Коленца выкидываете? Это, уважаемый, статья! Похищение человека… Аппаратура слежения… А сюда как попали? Незаконное проникновение в чужое жилище? Чего она хотела, того и добилась – молодой человек перестал снисходительно улыбаться и сделался весьма сосредоточенным. – Знаешь, – оглянулась на меня Мегрэнь, приподняв в раздумье бровь, – не так уж он и похож, чтобы в обморок упасть… Хотя, конечно, что-то общее есть… Услышав это, Егор снова ухмыльнулся: – Так я всё-таки прошёл идентификацию? – Прошёл-прошёл… – пропела Тайка. – Только уж вы потрудитесь разъяснить, с кем мы вас тут идентифицируем! – Всенепременно… Но позвольте мне для начала произвести проверку для выявления наличия вражеской техники слежения! И в руках его появилась всё та же зеленая коробочка. В отличие от меня, Мегрэнь понимающе скривила губы. – Чисто, – заявил Егор через минуту и сунул коробочку в свой черный баул. – А-а… – следя за его манипуляциями, начала Тайка и очертила вокруг пальцем, но он перебил: – Дом «чистый». Я всё проверил. – Завидую вашим явным талантам! – не без доли умиления резюмировала подружка. Честно говоря, в какой-то момент у меня возникло подозрение, что между этой парочкой даже возникла некоторая симпатия. Минут через пять они закончили свою светскую пикировку, и мы направились на кухню. По дороге в Рыбешкино мы с Тайкой купили свежайшие пирожные и теперь их сладостные образы навязчиво будоражили воображение. – Прошу! – широким жестом пригласила гостя к столу Мегрэнь. – Будьте как дома! И сама первая уселась, явно предоставив честь сервировать стол мне. Я мысленно высказалась, но молчком взялась за чайник. Пусть уж Тайка его потрошит, у неё это лучше получится. – Так чем обязаны приятностию знакомства? – дождавшись, пока молодой человек устроится напротив, осведомилась подруга. Некоторая лёгкая ирония, сквозившая в её словах, вероятно, должна была внушить молодому человеку, что его появление не является для нас ни неожиданностью, ни загадкой. И только из безграничного человеколюбия мы готовы послушать, что он хочет сказать. Однако прошли не более десяти минут, как мы слушали его, открыв рот. – Мы с сестрой выросли в детском доме и родителей своих не видели никогда… – неожиданно начал Егор и мы с Тайкой вытаращились на него, никак не ожидая услышать чего-либо подобного. – Вроде бы были они алкаши… Мать спилась, а папаня в тюрьме сгинул. Углубляться в далёкие детские годы смысла теперь уже нет. Могу только сказать, что если чему-то мы в детдоме и выучились, так это выживать. В любых обстоятельствах. Нам даже было проще, чем другим. Мы были вместе и друг за друга голову готовы были оторвать. И драться приходилось, и воровать, и врать. По выходе из детдома положенных квартир нам, конечно, не досталось. Досталась одна комната в коммуналке… Мы одно училище окончили, все было ничего, вроде встали на ноги… Денег, правда, не хватало… Ни одеться, ни в кафе лишний раз сходить. А девчонке-то хочется, она ж девчонка! И вот как-то познакомилась Олеся с мужиком. Хороший мужик, не жадный. Влюбилась, конечно, как все вы, бабы… А он – хоп! Женатый! Жену не любит, но ребёнка бросить не может. Всё как положено. Олеся чуть с катушек не сошла. Потом кое-как оправилась. Но сломалась что-то в ней. Знакомится с мужиком, доит до последней капли, и – вон! Пинком под зад! А ей ведь только бровью поведи, уж очередь стоит! Она же красавица! – тут голос рассказчика явно потеплел, однако я не без удивления ощутила в его словах затаённую боль. Рассказывая, Егор смотрел не на нас, а в чашку с уже остывшим чаем, иногда передвигая блюдце по столешнице. Говорил он тихо и неторопливо, аккуратно подбирая слова. – Один ей квартиру купил, большую, трехкомнатную. Решил свить любовное гнездышко в свободное от семьи время! А мы её продали и уехали. Словом, много чего было… Деньги перестали быть проблемой. Нам хватало. Один ухажер подарил ей машину… Хорошую, иногда я на ней «бомбил» со скуки… Несколько лет назад она познакомилась с банкиром. Этот старый хрыч уже давно на жительство в Швейцарию перебрался, сюда иногда по делам приезжал. Так вот пригласил он нас обоих (без меня Олеся никогда никуда не ездила) в Швейцарию. У него там дом на берегу озера… В этом месте повествования мысль моя завертелась с невиданной частотой. Стараясь не пропустить ни слова из рассказа Егора, я одновременно вспоминала слова секретарши Зиночки: «…когда они были в Швейцарии… познакомился Самарин с какой-то вертихвосткой. Сама русская, а приехала к родственнику. Ну и понеслось… Семь раз ездил!» – И вот однажды мы компанией поехали кататься на катере. А Олесю укачало сильно, прямо на ногах стоять не могла. Мы ещё недалеко были, в бухте, и она попросила её высадить. «Вы, говорит, покатайтесь, а потом меня подберете…» Ну он и согласился… – рассказчик хмыкнул. – Часа через три мы вернулись. Олеся ждала нас в прибрежном ресторанчике… То есть, не то, чтобы ждала… Тут настал мой черед хмыкнуть. – Она познакомилась там с… – я выразительно посмотрела на собеседника. Он кивнул: – Да! С Самариным. Дальше наш гость рассказал то, что я уже готова была услышать: сестра познакомилась с Аркадием Борисовичем Самариным, и у них закрутился бурный роман, тот, что принято называть курортным. По крайней мере, так сначала показалось брату. – Однако я довольно быстро понял, что Олеся и в самом деле влюбилась! – Это Егор произнес с таким выражением, словно влюбленные девушки были каким-то явлением из ряда вон выходящим. – Ожила будто оттаяла… И этот Самарин словно нарочно… Как мальчишка! – И рассказчик с досадой стиснул кулаки. – Они вокруг ничего не видели… Мы с Тайкой с величайшим интересом слушали. Молодой человек продолжал явно от сердца о том, как пытался образумить сестру, опасаясь очередного предательства, но всё было тщетно. Как объяснялся с хрычом-банкиром, как вернулись домой и как Олеся и Самарин продолжили здесь свои встречи. Было даже не совсем понятно рассказывает он всё это нам или самому себе. – А через полгода… Это была уже поздняя весна… – неожиданно голос рассказчика сел и он закашлялся. – Мы снимали две квартиры. В одном доме и даже на одном этаже… Я вернулся вечером домой и, не заходя к себе, позвонил в Олесину дверь. Я точно знал, что она дома. Но она не открыла. Я пошел к себе, потом позвонил ей по телефону. Никто не взял трубку… Тогда я снова вышел на лестничную клетку и, подойдя к её двери, взялся за ручку. Та оказалась открыта. Я прошел, стал звать… И тут увидел, что в квартире всё перевёрнуто… И сообразить больше ничего не успел… Навалились сзади, помню только укол… Егор умолк и гулко глотнул из чашки. Мы с Тайкой моргали, не решаясь спрашивать. История явно клонилась к какой-то неприятной развязке. – Они её убили… Я точно знаю. И мне надо узнать – где. Я должен её похоронить… Должен… Не могу сказать, что я очень уж сентиментальная, но в этот момент волосы у меня встали дыбом. – Но… Как вы… Почему вы так думаете? – с трудом подобрав слова, хрипловато каркнула Тайка. – Вы, как я понимаю, не видели этого сами? Егор мотнул головой и вдруг задрал вверх свою черную толстовку. На груди и на правом боку багровели два круглых рваных шрама. Я не специалист в подобных вопросах, но по виду зашивал эти дырки настоящий коновал. Или вовсе никто не зашивал… – Пулевые? – насупив брови, глянула в лицо молодому человеку подруга. Он кивнул. – Вывезли меня в лес и бросили подыхать, завалив хворостом… Этого я почти не помню, поскольку большую часть времени был без сознания. Не знаю, почему не добили в голову… Думаю, из-за наркоза решили, что я уже готов… – И как же вы выбрались? – Бомжи со свалки подобрали. Сначала бросить хотели, а потом отчего-то пожалели… Так у них на картонках и провалялся. Спасибо, пить-есть давали. – И вы не обращались в полицию? – Мегрэнь конечно не могла этот вопрос не задать. А то ночью бы потом не уснула. Молодой человек криво усмехнулся: – Да у бомжей это моветоном считается… Некоторое время мы молчали. Сейчас я понимала ещё меньше, чем в том миг, когда мы с Бубликом стояли перед диваном с зареванной Алиской. Мегрэнь же явно сортировала в голове вопросы, выстраивая в порядке возрастания важности. Егор меж тем допил свой остывший чай и взялся за пирожное. – А вы знаете тех, кто вывез вас в лес? – обозначилась наконец Тайка, чётко выговаривая каждое слово, словно сомневалась, что молодой человек поймет смысл вопроса. Однако тот весьма бодро кивнул и взял ещё одно пирожное. Несколько секунд Мегрэнь сосредоточенно разглядывала жующего молодого человека, затем ещё более тщательно выговаривая, спросила: – А что вы хотите от нас?