– Так же устроен мир, – продолжил лекцию Грей. – Вместе с Изначальным уровнем появился и Изнаночный. Ты живёшь на Изначальном, я – на Изнанке. Мы не ваша копия и не противоположность. В чем-то мы очень похожи, в чем-то – кардинально отличаемся. Изнанка неоднородна, тут хватает и красоты, и уродства. Никогда нельзя предугадать, как то или иное событие отобразится у нас. Однако совершенно точно можно сказать, что мы не создатели. Так же, как и с вышивкой. Рисунок формируется на лицевой стороне, изнанка – лишь оборот. Но даже если ты передумаешь и сделаешь новые стежки, на обратной стороне останется всё. Поэтому у нас не может ничего появиться, пока это не изобретут у вас. Но при этом мы ничего не теряем. Если что-то было создано в вашем мире, но так и не нашло применения, то на Изнанке оно существует. Если говорить о нематериальной стороне, то мы оперируем вашими же понятиями, но не всегда отношение к ним у нас такое же. Например, благотворительность. Вы возвели её в ранг одной из величайших благодетелей. – Три минуты прошло! Что значит «возвели в ранг»? Конечно, любая помощь слабому – это благо. Это же моральная обязанность тех, кому дано больше! Грей улыбнулся. – Удачный вышел пример. Оказывая помощь слабым, вы лишаете их возможности бороться за своё достойное существование. Слабый всегда будет оставаться слабым, пока сильный будет его защищать. Пока выживает сильнейший, человеческий вид защищен от вымирания. У вас сильные и успешные испытывают постоянный комплекс вины за то, что им дано больше. А занятие благотворительностью заглушает его. Даже если предположить, что вы оказываете благо конкретному индивиду, что спорно, то человечеству в целом это не идет на пользу. – Это какая-то извращенная логика. Сейчас ты скажешь, что война – это хорошо. – Безусловно. – Как? – опешила Соня. – Войны контролируют численность населения, стимулируют развитие науки и техники, сплачивают людей. – Безумие. А в чем, по-вашему, нереальная польза убийства? – Не заводись, это просто взгляд, отличный от твоего. Но не забывай, что без боли не бывает блаженства, без горя – счастья, без тьмы – света, без Изнанки – Изначального мира. Тебя бы тоже не было, что, безусловно, лично меня бы очень расстроило. Соня, несмотря на всё негодование, смущенно заулыбалась. – Что же до убийства, то на самом деле здесь оно тоже не одобряется. Жизнь – это личная собственность человека. Только он сам вправе распоряжаться ею. Знаешь, что-то мы углубились в морально-этические дебри. Пойдем погуляем, заодно ты убедишься, что здесь не страшные монстры живут. И снова Грей оказался прав: прогулки были Сониной страстью номер три, сразу после кофе и сливочного пломбира. На призовое место могли бы претендовать ещё квесты, но они все-таки были краткосрочной эпизодической радостью и не выдерживали конкуренции с прогулками, радующими на постоянной основе. Задняя дверь отеля вела в городской парк. Небольшой, но очень милый: пруд, ухоженные топиарии, клумбы с причудливыми узорами. – Слушай, нам бы перекусить. Ты подожди меня здесь, а я добуду пару сэндвичей. Я быстро. Не успела Соня вставить и слова, как Грей усадил её на ближайшую лавочку и умчался в глубь парка. – Мамочки! – спустя мгновение вскрикнула девушка и вскочила. Лавка под ней пошевелилась! Соня огляделась в поисках поддержки, но, как назло, вокруг не было ни души. Видимо, рабочий день существует и на Изнанке тоже. Очень медленно и аккуратно она протянула руку, дотронулась до лавки и сразу же руку отдернула. Никакого движения. Похоже, доли секунды было недостаточно. – Ладно. – Поглубже вдохнув, Соня опустила ладошку на сиденье. Какое-то время ничего не происходило. И вдруг поверхность лавочки под пальцами слегка шевельнулась. Рука инстинктивно дернулась. Там, где она только что была, остались очертания ладони. Постепенно они исчезли. – Этого не может быть, – ошарашенно прошептала экспериментаторша. Любопытство взяло верх над осторожностью. Тщательно исследовав всю поверхность, Соня пришла к выводу, что да, она вся твердая и однородная, и нет, материал не похож ни на что гибкое, но застывшее. Совершенно обычная металлическая лавочка. В Лондоне, правда, таких немного: на дереве сидеть теплее и удобнее. – А если так? – пробормотала Соня и положила обе ладони на лавочку. Прошла минута, другая, и садовая мебель послушно повторила форму рук. – Играешься? – Это Грей, вернувшийся с сэндвичами, умильно улыбался, глядя на Соню. – Это что? Как она это делает? – Это эргономичная лавка. Правда, обычно её называют живой. Она адаптируется к твоему телу, меняет форму так, чтобы тебе было максимально комфортно. Садись, не бойся. Он сел сам и потянул девушку за собой. На сей раз шевеление не застало Соню врасплох, как бы сильно ей ни хотелось вскочить, она заставила себя не двигаться. Через несколько минут всякое движение прекратилось. Девушка прислушалась к ощущениям в теле. А ведь и впрямь! Очень удобно. Считается, что нет ничего удобнее теплой постели в момент, когда звонит будильник. Вот сейчас Соня бы поспорила с этим утверждением. – Это просто фантастика! Но погоди, ты же сказал, что вы не создатели, но у нас нет таких материалов! – Выходит, что есть. На вот, поешь, – сказал Грей и протянул ей сэндвич. Пару лет назад ученые опубликовали исследование о создании гибридного материала. Если я не ошибаюсь, они взяли бактерию кишечной палочки, приятного аппетита, кстати. Соня поморщилась, но покрутила рукой, мол, продолжай. – В общем, эта бактерия производит пленки, в которые внедрили неживые предметы. Таким образом получили материал, способный самовосстанавливаться и саморазвиваться. Но ожидаемого фурора исследование не произвело. Все-таки люди опасаются «живых» предметов. Тогда «Вайверн Фёрнича» выкупила права на использование этого материала. Она продолжила исследования и довольно скоро начала производить такие лавки. Компания их не продавала, а просто помещала везде, где только было возможно. Поначалу все очень пугались. Ты сама наверняка перетрусила. Соня согласно кивнула. – А потом с ума от них посходили. И тут «Вайверн» объявила о старте производства домашней мебели из того же материала. Тогда-то и начался бум. Кто-то протестовал, кто-то заявлял, что вот оно, нанобудущее. Но компания никак не реагирует. Лишь обнародовала дату начала продаж первых экземпляров. Так что мы теперь ждём. – Это же настоящий прорыв! – Соня доела и снова могла говорить. – Этот материал может изменить всё! И ты уверяешь, что у нас такой тоже изобрели? И раньше, чем у вас. Почему же нет никакой информации? – Может быть много причин: кончилось финансирование, свернули проект из-за медленного прогресса, временно заморозили в пользу какого-нибудь другого, более важного исследования, да мало ли. – Но должны были остаться публикации, хоть что-то. А в Интернете такую новость моментально бы распространили! Кстати, почему у вас нет Интернета? – С чего ты взяла? – Ну, я вчера пробовала, – пояснила Соня, испытывая неловкость, – пока телефон ещё не сел. – Покажешь? Умерший смартфон был извлечён из сумки. Грей повертел вещицу в руках. – Похож на наши старые модели. Это вот разъем для зарядного устройства? – Да. Как это – на ваши старые модели? Вы и здесь нас опередили? – Вроде того, – смущенно согласился Грей: ему не хотелось расстраивать девушку. – Вот, смотри. Он протянул ей нечто толщиной с кредитную карту. – Это телефон? – Соня рассматривала абсолютно гладкую штуковину. Обнаружила лишь одно крохотное отверстие. – Это для наушников, – предвосхитил вопрос молодой человек. – Он заряжается от радиоволн, ловит их в воздухе. У нас эта технология уже давно. Грей окончательно смешался. – Мы живём в каменном веке, – заключила Соня, – ладно, пойдем дальше смотреть ваши чудеса. – Не так уж у нас их и много. Пойдем, – с энтузиазмом подхватил экскурсовод. За исключением живых лавок, Изнанка удивляла своим сходством с Сониным миром. А если не обращать внимания на правостороннее движение, то можно было вообразить, что они гуляют в районе Пимлико. Не хватало только реки. – Слушай, а география отличается, да? – Не особо. – Тогда где Темза? – На месте, там же… Я понял! Переход с твоей стороны находится на реке, да? – Переход? В смысле, ворота? – Переход. Это вроде дыры в реальности, – поправил ее Грей и полез в карман. – Чёрт, вышивку оставил в номере. Придется на словах. Для того чтобы посмотреть на изнанку, тебе надо либо вывернуть изделие, либо перевернуть его. Или же, что гораздо практичнее, проделать в нем отверстие. Пойдем к реке, – вернулся к теме Темзы Грей. – Я всегда хожу к ней, когда надо подумать или принять какое-то решение. – И я! Мне всегда казалось, что вода уносит из головы весь мусор, и остается только нужное и значимое. – Точно! И проблема становится прозрачной, а решение – очевидным! – Вот! А Тимоха говорит, что я всё придумываю и это просто грязная вода. – Кто такой Тимоха? – Вроде в голосе Грея проскользнули нотки ревности, но Соня решила, что ей показалось. – Это мой младший брат. И он там с ума сходит. А я никак не могу сообщить ему, что со мной всё в порядке? – Есть только один способ связи между уровнями, но он сложный. И, кроме того, твой брат, – вот теперь Соня точно уловила облегчение в голосе, – должен точно знать место и время связи. – Точно место и время… Господи, это перо?! – А ты отлично соображаешь! Да, перо, но исключительно перо ворона из заповедника Ока. – Опять это Око. Это какая-то организация? Типа правительства или полиции? – А ты почти попала с обоими предположениями. Про что рассказывать дальше? Про Око или про переход? – Давай про переход. Стой! – воскликнула вдруг Соня и резко затормозила. Похоже, это начало входить у неё в привычку. – Тот человек, в парке, в Сохо, он сказал, что опоздал! Он знал, куда и когда упадёт перо. Он что, с Изнанки?