Ночью Рик вернулся с украденным ломом. Взломать замок оказалось труднее, чем он думал, но, наконец, ему удалось попасть внутрь. Там он набрал достаточно товаров, чтобы сбыть на следующий день и получить денег на еще одну ночь в клоповнике и пару доз. Он действовал быстро и убрался как раз вовремя, чтобы избежать копов, прибывших из-за сигнализации. Спустя три дня Рик решил, что пора двигаться дальше. Он поймал попутку на восток, навсегда распрощавшись с Сан-Диего. 16 28 марта 1992 г. суббота Поскольку была суббота, Джек решил побыть с Дженни, прежде чем ехать домой к Тому, где они могли бы поговорить, не беспокоясь о том, что их подслушают. Они с Дженни неспешно позавтракали кофе от «Кафе Дю Монд». Джек заказывал себе кофе с цикорием в знаменитом «Кафе Дю Монд» в Новом Орлеане. Когда он там жил, то любил посидеть в нем утром по субботам, а когда переехал, сделал так, чтобы каждый месяц ему присылали три фунта знаменитого свежемолотого кофе. Один фунт он всегда отдавал миссис Доусон, а два оставлял себе. Они болтали за столиком, стоявшим в застекленной нише в стороне от кухни, и разговор свернул к их развивающимся отношениям. – Мне кое-что интересно, – сказал Джек. – Что же? – Почему ты решила пригласить меня на свидание, а не ждать, пока я приглашу тебя? – Во-первых, мы живем почти в двадцать первом веке, и вся эта фигня, что «только мужчина может пригласить женщину на свидание, а не наоборот», так же архаична, как телеантенны на домах. Во-вторых, я ждала, пока ты пригласишь – в основном из вежливости, ну и просто проверить, пригласишь ли – но когда ты этого не сделал решила, что если свиданию суждено случиться, то звать придется мне. – Сколько ты ждала? – С твоего первого появления в Службе публичных защитников. – Ты захотела, чтобы я пригласил тебя на свидание, с первого взгляда? – Ага. – Откуда ты знала, что мы подойдем друг другу? – Я не знала. Поэтому и хотела встретиться с тобой. Выяснить. – И в воскресенье ты поняла, что любишь меня? – Да. – Это тебя не испугало? Ты не беспокоилась, что я не полюблю тебя? – Конечно. До смерти этого боялась. Ты не представляешь, сколько ночей я не спала, думая об этом. Джек размышлял над ее словами. – Да, я и сам слегка чокнулся. – Глядя на ее, он поинтересовался: – Что привлекло тебя во мне? – Ты неравнодушный, – сказала Дженни. – Я слышала о тебе еще до того, как ты вошел в дверь. Когда Ли Крэндалл увидела тебя в списке адвокатов, готовых браться за дела неплатежеспособных, она сказала, что ты хороший адвокат. Я спросила, откуда она знает, и Ли сказала, что слышала от надежных источников, что ты действительно заботишься о людях, которых представляешь. Это очень важно для меня. Потом я увидела тебя… ну, после этого мне просто необходимо было выяснить. – Так тебе понравилось, что я неравнодушный? – Это было первое достоинство, да. – Джек хотел было задать следующий вопрос, но она остановила его. – Не так быстро. Теперь моя очередь. – Я не в курсе, что мы чередуемся, – улыбнулся он. – Ну, теперь в курсе. Почему ты меня не приглашал? – Хороший вопрос. – И какой ответ? – Я никогда особо не пользовался успехом у женщин. Я увидел тебя и посчитал привлекательной. – Посчитал? В прошедшем времени? – Ну, нет. Считаю более точно. В любом случае, думаю, я боялся, что ты откажешься. – Это тоже привлекает меня в тебе. Ты не мнишь себя Божьим даром для женщин. Он пожал плечами. – Не уверен, что я хоть для кого-то Божий дар, разве что для Бринкли. – Собаки – Божий дар для нас, – сказала Дженни, опустив руку, чтобы погладить Бринкли по голове, на что он напрашивался уже несколько минут. – Согласен. – Когда ты понял, что любишь меня? – Мы опять ведем себя как подростки. – И что? Это лучше, чем постареть сердцем и умом. – Наверное, ты права. – Тогда ответь на мой вопрос. – Помнишь, мы обедали в понедельник и ты ворковала вокруг маленькой девочки? Все говорила, какая она хорошенькая. – Да. – Я смотрел, как ты ведешь себя с ней и ее матерью. У тебя здорово получалось. По-доброму. Любовь просто сочилась из каждой твоей поры. Я подумал, должно быть, здорово иметь в себе столько любви. И еще чаевые. – Чаевые? – Да. Когда мы уходили, ты сказала, что надо обязательно оставить хорошие чаевые. Я всегда оставляю, но опять же, это показывает, насколько ты заботишься о людях. Как и тот факт, что ты добровольно преподаешь рисование малообеспеченным детям, и что ты протестовала против увольнения профессора, хоть и не согласна с его политическими взглядами. – Спасибо, – сказала Дженни. – Но есть кое-что, что я должна сказать тебе про маленькую девочку. Джек улыбнулся: – Она была подсадной? Ты наняла какую-то мать, чтобы она привела своего ребенка в «Перри» в тот день, чтобы ты могла показать, как много в тебе любви к другим? – Нет. Дженни не улыбалась, и он подумал, что зашел слишком далеко. – Я просто пошутил, ты же знаешь. – Да, я знаю. Но ты должен кое-что знать, прежде чем наши отношения зайдут дальше. – Что такое? – Я не могу иметь детей. У меня поликистоз яичников. В них множественные кисты. – Ее глаза наполнились слезами. – Я никогда не буду матерью. – Ох. Мне жаль. – Мне тоже. Я не хотела, чтобы ты начинал строить планы для нас, не зная этого. – Должно быть, ужасно любить детей и не иметь возможности иметь собственных. Она вытерла слезы салфеткой. – Прости. Я не хотела, чтобы до этого дошло. Просто ты говорил о том, как я вела себя с той маленькой девочкой, и я поняла, что должна тебе рассказать. – Я рад, что ты это сделала. – А вот насчет чаевых. Это другое, – сказала она, изо всех сил пытаясь сменить тему. – Я работала официанткой, и это всегда тяжело. Иногда маленькие чаевые оставляют за то, что вне твоего контроля, например задержка на кухне или кто-то не пришел на работу, что в сфере общественного питания случается постоянно. Очень тяжело иметь работу, которая едва покрывает расходы, и зависеть от чаевых, чтобы просто выжить, а тут еще люди ничего не оставляют или оставляют десять центов. – Кто-то оставлял тебе десять центов? – Да. Это было ужасно. На кухне не хватало трех человек, и нам приходилось быть на подхвате и заниматься тем, что обычно делают сотрудники кухни. Это замедляло обслуживание. Тот парень был в компании пятерых друзей, включая малыша в детском стульчике, и он написал на моем чеке, что это было худшее обслуживание в его жизни, и оставил на чай пятак и пять монет по центу. – Ты, наверное, ужасно себя чувствовала. – Да. Хотелось плакать, но было слишком много дел. Я разревелась, когда вернулась домой, а мой бывший сказал: «Эй, ты плохо обслуживала, этого и следовало ожидать». Он совсем не понимал.