21 Джек прищурился, пытаясь понять, врет ли Тиффани. Выражение страха сказало ему, что нет. Она была в абсолютном ужасе от мысли, что мать все узнает. – Почему ты не хочешь, чтобы твоя мама узнала об этом? Разве она не разозлится на него за такое? – Нет. Она заставит меня съехать. – Почему? – Ее предыдущий парень, ну, распускал руки. Я сказала ей, что он трогает меня, где не следует, а она обвинила, что я вру, потому что ревную. – Она тебе не поверила? Джек знал, что родители могут реагировать на подобные новости по-разному. Его собственный отец, когда Хэнка ложно обвинили в растлении Джека, захотел срубить денег, вымогая их у Хэнка. Джек никогда не простил отца за желание, по сути, продать собственного сына. – Не совсем. Она знала об этом. На самом деле он мог схватить меня прямо у нее на глазах, но она не реагировала, как будто он трогал меня за плечо. Не хотела потерять богатенького спонсора. Джек решил перейти к другим вопросам. – Итак, как тебя арестовали за хранение? – Все было так, как я и сказала. Я ехала с подружками, и нас остановили. Мы курили травку, он унюхал. Они вызвали женщину-полицейского, которая нас обыскала и нашла у меня немного кокса. Это привело к обыску машины, и в багажнике они нашли пакетик побольше. – Это был кокаин, который он дал тебе для продажи? – Да. – Сколько там было. – Унции две. – Он знал, что ты взяла часть себе? – Он сказал, что за это я могу взять два грамма. Джек понял, что тут проблема. Возможно ли, что она добровольно вызвалась торговать наркотиком для маминого дружка в обмен на два грамма? Кокаин в порошке продавали примерно по сто долларов за грамм, это знали все адвокаты по уголовным делам. Он сомневался, что у Тиффани было лишних двести долларов, чтобы купить такой дорогой наркотик. Джек также задумался, как много мисс Уолфорд знала о том, чем занимается ее парень. Если она закрывала глаза на приставания к дочери одного бойфренда, далеко ли до игнорирования того факта, что ее дочь заставляют продавать кокс для другого? Может, она была согласна на это, чтобы обеспечить своего спонсора деньгами, которые так любила тратить? Мгновение Джек подумывал предложить мисс Уолфорд поискать юридическую помощь в другом месте, но решил этого не делать. Как он и сказал ей, многих адвокатов совсем не волнует клиент, только деньги. Некоторые и сами были богатыми спонсорами, и им надо было сохранять приток этого богатства. Кроме того, Джек надеялся помочь Тиффани принять лучшие решения для себя. Ей очевидно необходимо некоторое руководство, и то, что шло от семьи, меньше всего походило на поддержку. Джеку казалось, что ему есть, что ей посоветовать – если она согласится послушать. – Обвинения включают «с целью распространения»? – Да. – Какие показания ты дала в полиции? – Никаких. Я замкнулась и не произнесла ни слова, как будто немая или типа того. – Мудрый выбор, – сказал Джек, думая, как много обвиняемых сами разрушили свои дела, пытаясь отмазаться от того, куда влипли. – Тебя арестовывали раньше? – Нет. Просто слышала в каком-то сериале, что лучшее, что ты можешь сделать при аресте, это воспользоваться правом хранить молчание. – Она закусила нижнюю губу. – Вы можете мне помочь? – Я сообщу суду, что меня наняли представлять тебя. Однако, должен сказать, что тебе придется признаться матери, откуда взялся кокаин. Если она не знает, то должна узнать. Если знает, ты лишь скажешь ей то, что ей уже известно. Тиффани мгновение помолчала, потом спросила: – Вы думаете, она уже знает, что он хочет, чтобы я продавала это для него? – Я не знаю ни того, ни другого. Просто говорю, что возможно она знает. В конце концов, она проигнорировала тот факт, что тебя домогался ее последний бойфренд. Тиффани кивнула, словно это имело смысл. – Это объясняет то, что она сказала мне в другой комнате. – Что? – Она сказала ни в коем случае не втягивать в это ее или Кита. – Кит ее парень? Она кивнула, все еще обдумывая вероятность того, что ее мать все знала и не сделала ничего, чтобы защитить ее от такого человека. – Я ненавижу Кита, – сказала она, – но думаю, что маму ненавижу больше. Джек не мог винить ее за эти чувства. Мать практически продавала ее. Очень похоже на то, как его собственный отец хотел продать его. – Могу я задать тебе очень личный вопрос? – Если я смогу не отвечать, если не хочу. – Кит приставал к тебе в сексуальном плане? Она глубоко вдохнула. – Ничего, с чем я не могла бы справиться. Она не ответила на вопрос ничего конкретного, но в известной степени подтвердила. Ее ответ напомнил Джеку о Томе Гордоне, когда того избили в тюрьме. Правда состояла в том, что они не могли с этим справиться. Они просто думали, что могли. – Хочешь сказать что-нибудь еще, что не сказала? – Нет. – Ладно, если надумаешь, позвони мне или загляни. Если я здесь, то поговорю с тобой, но не забудь, что за каждый разговор я буду брать оплату. Твоя мать узнает, что мы говорили. – Хорошо. Встав с кресла, он подошел к двери и открыл ее. – Мисс Уолфорд, вы можете войти. – Вовремя! – сказала она, вставая. – Я уже начала гадать, не ушли ли вы двое на обед. Джек проигнорировал комментарий. – Я буду представлять вашу дочь в этом деле. – Как думаете, вы сможете ее отмазать? – Приложу все усилия. Поскольку у нее нет приводов, возможно получится добиться условного срока, особенно если получится убрать из обвинения распространение наркотиков. – Вы сможете? – спросила мисс Уолфорд. – Не могу обещать. Но приложу все усилия. – Что ж, полагаю, это все, верно? – добавила мисс Уолфорд. – Полагаю, так, – ответил Джек, внезапно ему очень захотелось, чтобы эта женщина, игнорирующая реальные проблемы своей дочери, убралась из его офиса. – Что нам делать дальше? – спросила она. – После того как вы обе подпишите документы и оплатите гонорар я уведомлю суд, что представляю вашу дочь. Еще раз, мне надо, чтобы вы понимали – я представляю ее, не вас, несмотря на то, что счета оплачиваете вы. – Да, я поняла. Какова сумма гонорара? – Две тысячи сто. Это за первые двенадцать часов. – Вы столько будете работать над этим? – Уверен, что больше. Это просто предоплата. Если окажется, что я работал меньше, вы получите возврат.