– Ее собаку зовут Гусь? – Да, но не потому, что ты думаешь. Когда я с ней познакомился, у нее была собака по имени Йоги. – В честь персонажа мультика? – Нет, в честь Йоги Берра. Она самая ярая фанатка «Янки» в мире. Знает наизусть статистику всех игроков и все такое. – Тогда почему Гусь? – Дай догадаюсь. Ты мало знаешь про «Янки», да? – Да. Извини. – «Гусь» Госседж сейчас самый популярный их игрок. – Ладно. Значит, она называет всех собак в честь своих любимых игроков? – Да. Она как будто выбирает самые необычные имена, как Йоги и Гусь, для своих собак. – Ого, да она фанатка. – По ней сразу понятно, что это слово произошло от «фанатик». – Мой папа заядлый футбольный болельщик, так что я выросла с «Чикаго Беарз» по телевизору, где бы они ни играли. Это случалось чаще, когда у них была та защита и они выиграли Супербоул. Я заметила, что ты не смотришь спорт. – Да. В детстве мне нравилось играть в бейсбол, но сейчас я предпочитаю читать книги. – Ты не читаешь, когда я приезжаю. – Это потому, что ты интереснее. – Оу, как мило. – И правда, – сказал Джек, заметив, как изменилось ее настроение с обеда. Они приехали к миссис Доусон, Бринкли выскочил из машины и с лаем помчался ко входной двери. – Он знает это место, – заметила Дженни. – О да. Он любит приезжать сюда. Не знаю, это из-за того, что может поиграть с Гусем, или из-за угощений, которые ему дает миссис Доусон. Дверь открыла улыбающаяся миссис Доусон. – Привет! Заходите! Она посмотрела на Дженни, раскинув руки. – Ты, должно быть, Дженни! Обними-ка меня! Дженни, казалось, была удивлена, что ее приветствует объятиями человек, которого она только что встретила, но все равно обняла миссис Доусон. – Хорошо, что я Дженни, иначе ему пришлось бы многое объяснять. Она засмеялась, и миссис Доусон подхватила. – Что ж, заходите и устраивайтесь поудобнее. Мне надо проверить жаркое. – Пахнет потрясающе, – сказала Дженни. – Надеюсь, и на вкус тоже, – сказала миссис Доусон, оставляя их в маленькой гостиной. По телевизору шла игра «Атланта Брэйвз». Когда миссис Доусон вернулась из кухни, Джек спросил: – Что, «Янки» нет? – Они сегодня не играют, – сказала она. – Я все равно смотрю «Брэйвз», когда по телевизору нет «Янки», что происходит слишком часто, на мой взгляд. – Вы стали фанаткой «Брэйвз»? – спросил он. – Ну, они мне нравятся – полагаю, можно сказать, что они моя любимая команда из Национальной лиги. У них есть хорошие игроки. Она начала говорить об игроках на поле, особенно о Томе Глэвине, питчере. Наконец она посмотрела на Джека и сказала: – Как думаешь, они выиграют серию в этом году? – Миссис Доусон, вы знаете, я не фанат игры. Если хотите поговорить о моих взглядах на реформу гражданских правонарушений, я с удовольствием вставлю свои пять копеек. Она покачала головой. – Глупости. Что я знаю про такое? – Примерно столько же, сколько я про Главную бейсбольную лигу. – Я никогда не понимала, почему ты ее не смотришь. Ты играл в детстве. – Мне нравилось участвовать, а не смотреть со стороны. – Как хочешь, – сказала миссис Доусон и выключила телевизор. – Однако у меня есть кое-какие новости, и они не имеют отношения к реформе гражданских правонарушений. – Что такое? – спросила она, потом вдруг посмотрела на Дженни с потрясенной улыбкой. – Вы двое… – О нет! Ничего такого! – сказал Джек, заметив шокированный вид Дженни. Тогда миссис Доусон покраснела. – О, дорогой. Прости. – Она повернулась к Дженни. – Должно быть, я до смерти смутила тебя! – Не особо. Все в порядке, – сказала Дженни. – Пока у нас нет планов в этом направлении, но возможно, когда-нибудь это произойдет. Будущее все еще туманно. Мы только начали серьезно встречаться. – Ну, мне очень неловко, – сказала миссис Доусон. – Просто я много лет надеюсь, что Джек найдет кого-то, чтобы остепениться, а кто может быть лучше, чем такая очаровательная молодая леди, как ты? Джек заговорил, желая уйти от этой темы. – Нет, кажется, у меня появилась ниточка, чтобы найти моего брата, Рика. – Правда?! – Да. Похоже, последнее его известное место жительства в Джексонвиле, и он только недавно переехал оттуда. Я подумываю поехать туда, поговорить с его арендодателем и узнать, не оставил ли он адреса для пересылки. Он не стал упоминать о письме, которое написал, потому что не хотел ничего объяснять, если так и не получит ответа. У миссис Доусон будет болеть сердце за него, причиняя ей эмоциональную боль. – Когда подумываешь ехать? – спросила она. – Ну, у меня тут пара дел, за которыми надо проследить, но как только они закончатся или я смогу взять перерыв, то, наверное, сразу отправлюсь туда и посмотрю, что смогу выяснить. – Звучит замечательно. Думаешь найдешь его? – спросила миссис Доусон. – Думаю, шансы хорошие, если только он оставил адрес для пересылки почты или другой способ связаться с ним. Если нет, то, несмотря на то, что почти нашел его, я вернусь к исходной точке. Зазвенел таймер на плите, знакомый Джеку по детским годам, и миссис Доусон встала. – Это жаркое. Дайте приготовить мои знаменитые булочки, и мы будем готовы есть. – Вы испекли булочки? – спросил Джек. – Конечно. Ты не каждый день знакомишь меня с юными леди. Дженни засмеялась. – Ну, я, например, рада это слышать. Это был второй комментарий, предполагавший некую ревность со стороны Дженни, даже если сказано было легкомысленно, и Джек сделал мысленную пометку поговорить с ней об этом. Если она серьезно ревнует к другим женщинам, он не знал, как с этим быть. Сам он таким не был. Жизнь с ревнивицей создаст проблемы. Он видел достаточно много людей, которые творили ужасные вещи по отношению к своим супругам и близким из-за ревности. Потом Джек подумал, не из-за этого ли страха не рассказал Дженни всю историю о Кармен. За ужином они болтали обо всем, начиная с собак и заканчивая кулинарными советами. Когда Джек и Дженни наконец собрались уходить, Дженни сказала: