– Хочешь развязаться? Хотя Рика рассердило искушение Роско, он оставался спокойным. – Нет. – Он уставился в окно, потом добавил: – То есть да, но не стану. Я бы не хотел больше связываться с этим. Ни к чему хорошему оно не ведет. – Ну, я просто спросил. Знаю, где достать, если хочешь, вдруг передумаешь… – Я не передумаю, – перебил Рик. – На самом деле, можем мы поговорить о чем-нибудь другом? Жажда никуда не девается, и подобные разговоры заставляют думать о потребности. Роско протянул руку, как будто чтобы успокоить Рика. – Ладно. Ладно. Я просто не знал, ты правда слез или все еще ищешь как бы вернуться. Почти через год Жасмин переехала: нашла работу в круглосуточном магазинчике в городке Старк недалеко от тюрьмы. Она хотела быть ближе к ней, чтобы чаще навещать мужа. Роско остался в доме на одной улице с Риком, но дружба ослабела по мере того, как Роско все больше вовлекался в мир наркотиков. Рика растущее отчуждение устраивало. Он продолжал общаться с Жасмин и время от времени получал письма от самого Кувалды, который сказал Рику, что Роско плохой человек еще в первый раз, когда речь зашла о его шурине. Рик с Кувалдой планировали заняться совместным бизнесом, когда Кувалда освободится: ремонтом и уборкой домов для риэлторских компаний, которые управляли многими съемными домами в Джексонвиле. Съемное жилье всегда требует некоторой работы, особенно между съемщиками. Кувалде оставалось сидеть еще два года, если он сможет выйти раньше за хорошее поведение. Три, если не сможет, но, судя по всем отзывам, у него получалось. А пока Рик более-менее начал бизнес на стороне, уговорил собственного риэлтора использовать его время от времени после того, как тот увидел, как отлично Рик поработал над домом, в котором жил. Однажды вечером, когда он сел ужинать, раздался лихорадочный стук в дверь. Он открыл и обнаружил плачущего Роско. – Что такое?! – Кувалда! Он мертв! Тело задеревенело, колени подогнулись, а к глазам подступили слезы. – Что?! Как?! – Он занимался во дворе тюрьмы. Как обычно качался и все такое, и у него был инфаркт. Просто упал и умер, они говорят! – Кто тебе сказал? Жасмин? – Да. – Роско, шатаясь, дошел до дивана и осел на него. – Он умер, мужик! Умер! Рик добрался до кресла и рухнул на него, и двое мужчин заплакали навзрыд, разделяя горе. Рику все казалось бесполезным. Жизнь, работа, трезвость – все вдруг потеряло смысл. Кувалда навсегда останется лучшим другом, который был у него в жизни, а теперь в мгновение ока его не стало. После часа попыток утешить друг друга Рик посмотрел на Роско. Ему нужно было что-то, что помогло бы пройти через это. – Роско? – Да? – Думаю, мне надо развязаться. Через десять минут трезвость Рика умерла так же быстро, как Кувалда. 32 21 апреля 1992 г. вторник Агент Харвуд сидел в кабинете Джека и слушал его план, кивая по ходу. Он объяснил, что, поскольку над делом работает только один агент, их возможности следить за Бреслином ограничены. – Я ценю ваше предложение, – сказал он, когда Джек закончил. – Ваш человек будет фотографировать? Я могу предоставить фотоаппарат и пленку. – Без проблем, и у меня есть фотоаппарат. Я даже не против оплатить пленку, если ваша контора возьмет на себя проявку. – Конечно. Когда агент Харвуд ушел, Джек повез Бринкли домой, по дороге остановившись купить сытных закусок, чтобы подать как ужин на вечеринке в честь снятия обвинений с Тома. Он также выбрал безалкогольный газированный сидр. Слабая замена шампанскому, но не мог же он подать человеку спиртное после того, как сам заставил его пообещать бросить пить. Приехав домой, он убрался на первом этаже, включая пылесос и уборку пыли. Не раз ему в голову приходило: скажи ему кто-нибудь, что однажды он будет устраивать вечеринку для Тома Гордона, он рассмеялся бы, как будто услышал самую смешную шутку в мире. Когда приехала Дженни, Джек поприветствовал ее в дверях поцелуем. – У кого-то хорошее настроение, – сказала она. – Самое лучшее. – У нас ужин? – Вроде того. Я купил кое-каких закусок и газированный сидр. – Звучит неплохо. Я приму душ и переоденусь. – Хорошо. Джек и Дженни наслаждались вином, когда ровно в семь прибыл Том. Они убрали бокалы и достали сидр. Чак Шелтон приехал вскоре после Тома. – Триш не смогла? – спросил Джек. – Извини. Ей показалось, что может выглядеть неправильным, если она пойдет на вечеринку в честь освобождения из тюрьмы к человеку, которого отпустили, потому что она удовлетворила ходатайство о снятии обвинений. – Ого. Полагаю, она права. Я об этом не подумал. – Это потому, что ты никогда не смотрел на это как на что-то непорядочное с ее или своей стороны, – сказал Чак. – Мистер Шелтон? – удивился Том, когда Джек с Чаком вошли в гостиную. – Да. Знаю, мое присутствие на вечеринке в честь твоей победы в суде может показаться странным, и, честно говоря, я не могу остаться надолго, но я хотел, чтобы ты знал: я не держу зла на то, что произошло больше двадцати лет назад. Чак протянул руку, и Том пожал ее с выражением полнейшего неверия на лице. Когда в дверь снова позвонили, Том сказал: – Это, наверное, Сэди. Она сказала, что возможно приедет и привезет Линду. Джек открыл дверь. На крыльце стояла брюнетка примерно его возраста и выглядела потерянной. – Простите. Мне дали этот адрес, чтобы встретить кое-кого на вечеринке. Это нужное место? На ее лице было написано, что она ждет, когда Джек скажет, что она стала жертвой розыгрыша. – Вы Сэди? Ее выражение сменилось с сомнения на шок. – Да. Том Гордон здесь? – Да. На самом деле, вечеринка в его честь. Джек опустил глаза и увидел хорошенькую девочку с темной челкой, выглядывающую из-за бедра матери. – А ты, должно быть, Линда, – сказал Джек, протягивая ей руку. Девочка смотрела на нее, пока мама не сказала: – Давай, милая. Пожми ему руку. Девочка застенчиво взяла ладонь Джека, и он воспользовался возможностью проводить ее в дом. В прихожую вышел Том. – Привет, Сэди. Я рад, что ты приехала. – Я думала, ты надо мной пошутил, когда подъехала и увидела этот дом. Джек представился: – Я Джек Тернер. Защищал Тома от обвинений в вооруженном ограблении. – Благодаря ему я на свободе, – сказал Том. – Он доказал, что я не мог этого сделать.