Девушка с любопытством взглянула на незнакомого курсанта, державшего в руках бокал с простенькой «Ривьерой», и неожиданно вступила в разговор: – Вот уж не подумала бы, что сейчас господин Гумилев снова в моде. Да еще с таким подтекстом! Военные курсанты вспомнили, что барышень можно увлечь стихами? – То, что вы знаете Гумилева, уже привлекает к вам внимание, – Никита улыбнулся и слегка повернулся боком, чтобы разглядеть незнакомку. – Я вовсе не хотел намекать на что-то особенное, просто ваше состояние почему-то навеяло на меня такие строки. Вам скучно и грустно. Вот и решил блеснуть красноречием… – Надеюсь, вы не выступаете в роли паяца? – незнакомка снова обхватила трубочку полными губами. – Я не люблю клоунов. – Можно на «ты», – Никита усмехнулся. – Мы же не на официальном приеме, и я не подрабатываю развлечением красивых и скучающих девушек. Меня Никитой зовут. Он представился, даже не ожидая ответа от незнакомой красавицы, чей возраст удалось вычислить за пару секунд. Двадцать лет плюс два-три года. Люфт допустимый. Нужно ли ей заводить даже мимолетное знакомство с юношей, еще не дотягивающим до совершеннолетия? Наверное, не сочтет нужным. Но она понравилась Никите каким-то странным гипнотическим взглядом серо-зеленых глаз, мерцающих в неярком освещении барных плафонов. Они у девушки были очень выразительные. Никаких дурных мыслей. Просто не хотелось сидеть в чуждой ему компании. Лучше здесь. Да и любил Никита знакомиться без навязывания своих желаний. – Лариса, можно просто Лара, – все-таки представилась девушка. – Кстати, тоже на «ты» давай. Мне этот официоз никогда не нравился. Я еще могу со старшими вести себя подобающим образом, но со сверстниками такое обхождение вызывает тошноту. – Ты не из Дубков, – догадался Никита, глядя на пальцы, унизанные несколькими кольцами и родовым перстнем. Вот только из какой семьи девушка? Не был еще силен волхв в геральдике столичной аристократии, но даже он мог понять по гербу, что ее род не под вассалитетом, а находится на государственной службе. Хм, кто бы это мог быть? И еще: Лара владела даром, затаившимся в глубине солнечного сплетения изумрудно-голубым шариком с извивающимися щупальцами-молниями. Что за красота? – Нет, я не из Дубков, – засмеялась девушка, тряхнув головой, отчего кудряшки весело заскакали по плечам. – Проездом со своими приятелями. С дач едем. Отдыхали так долго, что надоело. Домой хочу. – А приятели где? – Да где-то здесь крутятся. Танцуют, пиво пьют, с местными общаются, – Лара поморщилась и мягко махнула рукой. – Мне, Никита, за два месяца настолько обрыдло смотреть на скучающих мажориков, что я волевым решением прекратила это безобразие. – И тебя послушались? – усмехнулся парень. – Ты не поверишь – никто не возражал, – загадочно хмыкнула девушка. – Труда не составило. Дача моя, прислугу стало жаль, да и порядок навести надо… Что за расспросы, господин курсант? Неужели клюнул на скучающую барышню? Не-не, давай без фокусов. Лариса все-таки слегка наклюкалась. Этот коктейль был явно продолжением нескольких других. А держалась она неплохо. Язык почти не заплетался. – Ты, наверное, из той компании? – Лара показала на кабинку, где сидели курсанты. – А я знаю одного из них. Вон тот, красавчик, высокий… Орлов? – Ага, Михаил. Младший, – подтвердил Никита, лихорадочно соображая, кем является Лариса, если знакома с Орловыми. – У него день рождения. – Везунчик, – вздохнула девушка и завертела головой. Потом кинула взгляд на тонкое запястье, где висели золотые часики. – Где эти неугомонные кретины? Слушай, Никита! Ты можешь проводить меня до машины? Мне реально надоело стоять здесь второй час и портить свои барабанные перепонки! Она соскочила со стула, бесцеремонно схватила Никиту за руку и потащила его за собой. Странно, что волхв дал себя увлечь напористости едва знакомой барышни. Ему стало интересно, что задумала Лариса. Вдвоем дошли до гардероба. Девушка, пошатнувшись, открыла сумочку и сосредоточенно стала копаться в ней. С улыбкой вытащила номерок и положила его на стойку. Пожилая гардеробщица подала серебристую меховую шубку, которую Никита галантно помог надеть на спутницу. На лестнице он схитрил и пропустил вперед Ларису, любуясь ее длинными красивыми ногами. Кажется, его стальная выдержка начала давать трещину. Никите стало стыдно, что он пытается сравнить внешность Тамары и Лары и, ругая себя за мальчишество, ничего не мог поделать. Предупреждал же дед, что в столице появится столько соблазнов, что оградиться от них непроницаемой стеной безразличия или железной выдержкой не получится. И мысленно ставя обеих столичных прелестниц в один ряд, молодой волхв понял, что не может отдать кому-то предпочтения. Впервые у Тамары появилась достойная соперница. Плохо, что с Никитой никто не делился опытом отношений, переходящих от дружбы к более чувственным связям. Любовные похождения Кольки Елисеева никак не могли стать мерилом настоящей дружбы с женским полом. Там было больше хвастовства, чем реальных советов. Так что ошибок можно наворотить с легкостью. Встряхнув головой, отгоняя ненужные мысли, он догнал Ларису в фойе, где она остановилась возле зеркала, критически осмотрела себя и с благодарностью кивнула, когда Никита распахнул двери, пропуская ее на улицу. Среди небольшого количества автомобилей, стоявших возле досугового центра, выделялась серебристая, с прилизанными формами, приземистая, но аккуратная машина. Модель совершенно незнакомая, ни разу доселе Никите не встречавшаяся на дорогах Петербурга. И дорожный просвет маловат. Слишком низкая посадка, только для хороших дорог. В таком автомобиле девушка смотрелась органично. Это из той оперы, когда машина удачно подошла к дорогой шубке. – Что за модель? – поинтересовался он, когда Лариса небрежно открыла дверь тачки и устроилась за рулем. – Первый раз вижу. – «Криста-700», – ответила девушка, глядя на Никиту снизу, положив руки на руль. – Это шведская машина, таких в России всего четыре. Отец подарил. Он у меня послом в Стокгольме работает уже шестой год. Иногда езжу к родителям, когда скучать начинаю. Она с какой-то непонятной улыбкой запахнула полы шубки на коленях и, стрельнув глазами в сторону, вдруг рассмеялась: – Ну вот! Как я и предполагала! Сразу, как только увидели, что меня кто-то уводит, нарисовались! Никита обернулся. К ним быстрым шагом направлялись трое парней, по возрасту превосходившие Никиту. Двое из них явно из тренажерного зала не выходили: высокие, плечистые атлеты, только что рубашки под легкими осенними плащами не рвутся от бугристости мышц. Третий слегка отстал, но именно он срывающимся голосом взбудоражил стоянку. – Эй, военный! Ну, да, я с тобой разговариваю! Рожу не вороти! Они окружили Никиту так, чтобы у того не было намерений куда-то убежать. Увидев его возраст, один из атлетов процедил: – Вот еще, цыпленок выискался! Малыш, не перепутал направление? – Вроде нет, – пожал плечами Никита. Ну что с ними делать? Драться? Вечно глупость впереди разума бежит. – Я же только проводил девушку. Неужели не видно, что ей скучно? – Виктор! – хлестко выкрикнула Лара, вцепившись в дверную ручку. – Мне надоело на каждой остановке уговаривать тебя не разыгрывать взбешенного ревнивца! Я тебе не давала таких поводов! – Лариса, ты в своем уме? – удивился один из атлетов. – Как можно уходить с каким-то неизвестным щенком? А вдруг он какие намерения имеет? – Идиоты! Я вам говорила, что не хочу здесь останавливаться? До Петербурга осталось совсем немного! Я домой хочу, понятно? А вы вдруг решили напоследок оторваться по полной? Ну и кто машину поведет? Я? Быстро поехали отсюда! – Отвали, пацан! Проводил – и ступай леденцы сосать! Крепкие пальцы стоявшего рядом с Никитой атлета вцепились в ворот мундира. Кровь стукнула в голову молодого волхва. Такого бесцеремонного обращения нельзя было допускать. Сегодня этот урод оскорбил форму курсанта, а завтра плевать в сторону офицера начнет, не понимая, что в случае войны они первые пойдут защищать ублюдков, возомнивших себя вершителями чужих судеб. Пальцы, застывшие на лацкане мундира, внезапно изогнулись и хрустнули. Атлет вскрикнул от удивления, еще не понимая, что он находится в позиции, когда любое движение приведет к вспышке очередной боли. – Ты что? Сдурел, щенок? – завыл Виктор, толкая Никиту, и выглядело это настолько смешно, что вся злость на горластого свитского куда-то пропала. – Никита! Да отпусти ты его! О Боги! С кем я связалась! Нелепая заварушка стала привлекать внимание людей, вышедших на крыльцо центра перекурить или просто воздухом подышать. Никита опасался, что кто-то может вызвать патруль, и ребят из Академии повяжут за распитие спиртных напитков. Потом вообще в город не вырвешься. – Отпусти пальцы! – взятый в «замок» атлет до сих пор пытался вырваться на свободу, но Никита демонстративно жал на болевой. Внезапно почувствовав дуновение ветерка, отпрянул в сторону, закрываясь противником. Это второй качок боксерским прямым захотел врезать по скуле волхва, но промахнулся и чуть не улетел на землю, да помешала открытая дверца «кристы», которую он едва не снес. – Аникей! Сережа! – девушка со злости перешла на крик. – Болваны доморощенные! Живо садитесь в машину! Никита отпустил пальцы то ли Сережи, то ли Аникея и отскочил в сторону. Парни совсем не хотели уезжать, не проучив наглого курсанта, и с остервенением набросились на него, отпихнув воинственного Виктора, чтобы не мешался под ногами. Волхв мог встретить их одним успокаивающим плетением, и лишь необычная для него злость заставила отказаться от магического воздействия. Физическая боль иногда лучше всего отрезвляет. Один из сопровождавших Ларису слишком близко подскочил под размашистый оверхенд; удар кулаком по дуге сверху вниз пришелся прямо в голову нападавшего. Он как летел, так и взбрыкнул конечностями, грохнувшись пятой точкой под ноги товарища. Не дожидаясь, пока еще стоявший на ногах атлет среагирует на резкую активизацию наглого курсанта, Никита прикрыл плечом правую сторону лица, неосмотрительно подставленную под удар после оверхенда, тут же сделал скрут влево и мощно пробил в почку. Атлет взвыл и с разворота размашистым «коромыслом» попытался реабилитировать свой промах. И, не удержав равновесие, все же улетел вниз, пропахав ладонями шершавую поверхность асфальта, ревя от боли. Виктор мгновенно затих и опасливо отскочил в сторону. – Все! Хорош, парень! Замяли это дело! Извини! – он выставил одну руку вперед, как будто хотел защититься от дерзкого курсанта. Никита, не обращая на него внимания, одернул китель и подошел к притихшей Ларисе, которая продолжала сидеть в водительском кресле. На поднимавшихся со стонами приятелей даже не смотрела. – Прошу меня извинить, что не сдержался, – сказал Никита. – Не за себя обидно стало, а то, что поганят своими ручонками военную форму. – Будешь в столице – найди меня, – задумчиво глядя на молодого волхва, сказала Лариса. – Разрешаю пригласить на чашечку кофе. Она улыбнулась и захлопнула дверь. А Никита пошел обратно в клуб, нисколько не сомневаясь, что Лариса специально не стала называть свою фамилию. Наводку девушка дала еще раньше, когда намекнула, кто ее отец. Найти же человека, являющегося послом в Швеции, не составит труда. Вот только возникает дилемма: принять предложение или благополучно забыть о существовании Лары? Проводив взглядом уехавшую серебристую «кристу», Никита привел себя в порядок и направился в кафе. Время их увольнительной подходило к концу. Через два часа нужно быть в расположении Академии, если не хочешь загреметь на внеочередные наряды. Ваську надо поторопить. На крыльце его остановили два парня. Ну, эти-то были местные, даже по манере разговаривать и одеваться. Как близнецы-братья. Однотонные, свободно сидящие спортивные штаны, футболки под темными легкими куртками, на ногах – спортивная обувь. Ментальное сканирование выявило в кармане у одного массивный кастет, а второй прятал металлический болт с шайбой. Видно, для того чтобы при драке сжать его в кулаке для усиления удара. Понятно, готовятся к торжественной встрече «новорожденного». Один из них цыкнул через перила вниз и с нотками уважения произнес: – Здорово ты этих столичных приложил! А то мы сами собрались им перышки пощекотать… – Не советовал бы, – предупредил их Никита. – Девушка с мощным даром. Первой могла вам ребра пересчитать. – Так она не дернулась, когда ты разбирался с ее охраной! – удивился второй. – А мы знакомы, мне можно, – усмехнулся волхв и хотел пройти дальше, но его снова задержали. – Это… брат, ты из той военной компании, которая в дальней кабинке гуляет? – спросил первый, подеревенски крепко сбитый парень с обветренным лицом. – Оттуда, – признался Никита. – Проблемы возникли? – Да ваших бить собрались, – оскалился второй. – Тебя-то мы первый раз видим, а те, со старших курсов, несколько лет здесь отираются, девкам мозги пудрят. Так что можешь валить спокойно в гарнизон, а на будущее запомни – мы ваших академских били и будем бить. – А друга можно с собой забрать? – поинтересовался Никита. – Мы с одного курса. – Пропустим, – осклабился обветренный. – Ладно, спасибо, – с трудом сдерживая смех, поблагодарил деревенских рыцарей, учтиво предлагавших ему покинуть поле будущей битвы. Этакий жест самаритянина, позволяющего избежать ненужного кровопролития. Обычно деревенские ребята, как слышал по рассказам курсантов, метелили всех подряд. Странно, что для него исключение сделали. Ага! Увидели, как он вырубил парочку накачанных парней и сделали выводы. Не хотят, чтобы серьезный боец выступал на противоположной стороне. Никита поднялся по лестнице наверх и направился к своей кабинке. К его облегчению, все курсанты оказались во вменяемом состоянии; даже Блонда и Карл протрезвели. Молодежь дружно налегала на десерты. Увидев Никиту, взявшего со стола сок, Орлов с восхищением покачал головой. – Лихой ты парень, Назаров! Зачем к этой вампирше полез? – В смысле? – Никита застыл со стаканом сока возле губ. – Какая еще вампирша? – Это же Лариска Зубова! Дочь полномочного посла в Швеции Зубова Георгия Владимировича! Не знал, что ли, темнота? – А что в ней не так? – Да она же ищет для себя прихлебателей, собирает свиту и ставит на уши весь Петербург. Такой шабаш по весне начинается – даже градоначальник ничего сделать не может! – пояснил Орлов с довольным видом, хотя что интересного он увидел в полоскании чужого белья, Никита не понял. – Ее так прямо и называют: вампирша. Притягивает к себе какими-то энергетическими плетениями. Смотри, Назаров, попадешь под ее удар – никто уже не спасет! Будешь вечным рабом! Парни весело засмеялись, оценив шутку Орлова. А Никита сразу вспомнил изумрудно-голубое свечение дара в центре солнечного сплетения, так называемая чакра манипура или по славянской терминологии – живот. Именно оттуда расходились энергетические щупальца во все стороны. Выходит, дар Ларисы – подчинять и повелевать? Никита попытался вспомнить, что по этому поводу говорил ему еще в Албазине дед Фрол, учивший считывать энергию этих самых точек. Берегиням претит подчинять человека, Валькирия заточена на боевую составляющую. Выходит, лекарь или знахарь? Что тогда получается? Испорченный дар? Хм, очень интересно. – Кажется, она уже поработила Никиту, – хихикнул Васька. – Чувствуешь ее зов? – Дурень ты, Васька, – беззлобно ответил волхв и постучал пальцем по часам. – Пора в казармы. Уже темнеет. Кстати, господа курсанты, внизу назревает боевое столкновение с группой агрессивных лиц. Только что мне предложили покинуть поле боя. Не думал, что здесь джентльменов встречу. – А что ты им сказал? – почему-то напрягся Орлов. – Что можно сказать людям, готовым вам морды набить? – пожал плечами Никита и посмотрел на Марию. – В полемику не вступал. Бесполезно. – Это все Ерема! – воскликнула девушка. – Я сейчас выйду и попрошу их уйти! – Дамы, негоже гусарам прятаться за женскими спинами! – воскликнул Мишка. – Ты как, Назаров, с нами или сваливаешь? – Ну вы же меня для подстраховки позвали, а не шампанское с ананасами кушать, верно? – волхв пристально взглянул в лицо Орлова. Тот смутился и отвел лицо, но яркие пунцовые мочки ушей говорили о правильной догадке Никиты. – Ладно, парни, я серьезно говорю: патруль появляется возле кафе в пять-сорок. У нас осталось двадцать минут покинуть территорию села.