– Ты ведь не один из них. – Вот именно! Я не стану требовать от тебя что-то взамен. Влада прикрывает ладонью рот, подавляя приступ зевоты, Рюк проворно стучит по экрану телефона. – Адрес другой, – произносит Влада. Он поднимает взгляд и качает головой, закусив нижнюю губу. – А ты хороша. Все продумано до мелочей. Конспирация – уровень «Эльза». Диктуй правильный! Рюк и Влада подходят к дороге. До приезда машины три минуты. Всего три минуты на прощание после веселого и душевного вечера, который если не изменил все, то точно заставил задуматься. – Спасибо тебе, – говорит Влада, показывая ямочки на щеках. – Ты сегодня столько раз сказала «спасибо» и «извини», что у меня снова появились сомнения в твоей реальности. – Когда заливаешь усталость виски, возвращается совесть. – Ага! – победно вскрикивает Рюк. – Все-таки она у тебя есть. – Вырву тебе язык, если проболтаешься. В обычной жизни она только мешает. – Я сохраню твою тайну, Эльза, если и ты сохранишь мою! – высокопарно произносит он. – И какая же у тебя тайна, Джек? Сосулька все-таки маленькая? – Не-е-ет, – он делает шаг вперед, – сегодня я впервые поверил в сказку. – Это реальность, Джек. Влада подается вперед и закидывает руки на плечи Кириллу. Он обнимает ее за талию, прижимая теснее. Щека к щеке, тело к телу. Словно две намагниченных детали, которые поднесли слишком близко. Хлоп! И они притянули друг друга. Объятия почти невинны, но эмоции ставят жирную печать интимности. Дыхание глубже, жар в груди и желание большего. Их сердца совсем близко, ритм разный, но они слышат друг друга и потихоньку перестраиваются, чтобы ударить одновременно. Влада крепче обхватывает шею Рюка, касаясь мягких волос на затылке. Рюк гладит Владу по спине, согревая ее, и загорается сам. Приоткрытые губы, трепещущие ресницы. Момент, когда стоило бы сказать так много, но ни один из них не решается это сделать. Тишину нарушает урчание двигателя. Машина тормозит у тротуара. – Все, – шепчет Влада, обнимая его крепче, – мне пора. – Ага, – отвечает Рюк, вдыхая запах ее волос, брошенных ему в лицо ветром. – Едем? Нет?! – недовольно ворчит таксист. Влада и Рюк расходятся. Он открывает для нее заднюю дверь. Она тихо смеется, качая головой, и садится в машину. Последний взгляд в глаза. У него в мыслях вертится: «Напиши, как доедешь». У нее: «Какого черта ты вообще появился в моей жизни, Джек Фрост?» Оба молчат. Хлопает дверь, и автомобиль трогается с места. Рюк вдыхает полной грудью, в воздухе еще как будто чувствуется ее запах. Влада смотрит в заднее стекло и жует вишневую жвачку, думая о том, хорошо ли он целуется. POV Владлена Закрываю за собой дверь, и в нос ударяет запах… запах этой чертовой квартиры. Я никогда еще не чувствовала его так явно, чтобы разобрать на малейшие составляющие: грязная посуда, туалетная вода Виталика, сигаретный дым, двухдневные носки, сгоревшая пицца и тонкая нота моей хлопковой ароматической свечи. Стягиваю обувь и иду к темной спальне. Заглядываю в комнату, Виталик лежит на постели с телефоном в руках. Тусклый свет позволяет разглядеть его наморщенный лоб и недовольно поджатые губы. – Привет, – произношу я, борясь с приступом легкой тошноты. – Привет, – сдержанно отвечает Виталик, – где ты была? – Гуляла. – С кем? – С другом, – бросаю я и ухожу на кухню. Открываю нараспашку окно, гоняя во рту жвачку, которая уже практически потеряла вкус. Вместе с резким хлопком в комнате загорается свет, слышу шлепки босых ног и смотрю вдаль на высотки с крошечными желтыми окнами. – Что за друг? – спрашивает Виталик, останавливаясь за спиной. – Как вечер с Таней? – Влада, – напряженно вздыхает он, – не начинай. Я же сказал, что помогал ставить новую витрину. Перед глазами появляется картинка, которую я видела через стеклянные стены цветочного салона. Приглушенный мягкий свет, смеющаяся пара, сидящая в креслах у большой пальмы с бокалами в руках. Я не видела лиц, но понимала, что им весело. Чувствовала, как им хорошо. Когда-то и мы так могли. Провести вечер только вдвоем, говорить до рассвета, обсуждать планы. – Да, – я оборачиваюсь, упираясь поясницей в подоконник, – я видела. – Что? – изумленно хлопает глазами Виталик. – Была неподалеку, когда получила твое сообщение. Хотела зайти, но решила не мешать двумстарым друзьямнаслаждаться обществом друг друга. Виталик проводит ладонью по лицу и делает шаг вперед. Поднимаю ногу и упираюсь ступней рядом с его пахом, заставляя остановиться. – Влада, перестань! Ты знаешь, что мы просто друзья. Она хотела отблагодарить меня за помощь, и мы выпили немного. Ничего такого. – Ничего такого, – повторяю я насмешливо, – действительно. Ничего такого, Виталь. Все отлично. – Ты пила, что ли? – Нет. Я – топор. – Я серьезно, Влада, – строго говорит он, чем веселит меня еще больше. – Да, пила. С другом. Ничего такого. – Я невинно хлопаю ресницами. – С Дашей? – Тогда я сказала бы: с подругой. – Это парень? Один из? – Ты совсем меня не слушаешь, Виталь. Он – мой друг, а не один из кошельков. – И что это за друг, можно узнать? – Нельзя, – с вызовом отвечаю я. Виталик обхватывает мою лодыжку и отводит ногу в сторону. Сжимаю пальцами край подоконника и смотрю в глаза, в которых разгорается раздражение. Он шагает ближе, закидывает мою ногу себе на бедро и заводит руку мне за спину: – Ты меня провоцируешь. – Разве? Виталик наклоняет голову, теплое дыхание касается губ. Его ладонь поднимается вверх по спине и сжимает шею. Поцелуй обрушивается, как проливной дождь, но я задыхаюсь, очутившись посреди пустыни. Глаза закрываются по инерции, язык привычно отвечает на дразнящие движения. Случайно глотаю жвачку, слабый вкус вишни с ментолом оживляет фантазию – сказку, которую еще никто не написал. Кажется, что это он – Джек, мать его, Фрост. В моем воображении я сейчас все еще там, в темном сквере у пустой дороги. Целуюсь с парнем, которого едва знаю. Впиваюсь пальцами в плечи. Сильные руки помогают мне запрыгнуть на подоконник. В спину ударяет прохладный ветер, и я жмусь ближе к горячему телу. Ремень на джинсах ослабляется, проворные пальцы забираются под рубашку и в один щелчок справляются с застежкой на спине. Ладони накрывают грудь, трескучий голос, точно град по старому шиферу: – Родная, я так люблю тебя. Я ни на кого тебя не променяю. Уворачиваюсь от настойчивых губ, открывая глаза. Виталик покрывает поцелуями мои скулы и шею, расстегивая молнию на джинсах. Хватаю его за руки, тяжело дыша: – У меня критические дни. – Уже? Ну ладно. Мы можем… – игриво произносит он. – Нет. Я устала. Виталик делает шаг назад и указывает на вздыбившиеся шорты: – А с этим мне что делать? – Можешь сходить в душ первым. Я подожду. Он закатывает глаза и опускает голову, упирая руки в бока: – Знаешь что? Поговорим утром, когда протрезвеешь. Под синькой ты становишься жуткой стервой. Свожу колени и опускаю ноги на пол, поправляя рубашку. Виталик смотрит на меня и на выдохе опускает напряженные плечи. – Прости. Я завелся, а ты меня обломала. – Мы провели бы этот вечер вдвоем, если ты не умчался бы помогать Тане. Ты тоже меня обломал. – Ты дрыхла бы весь вечер! – выпаливает он.