— Ей не понравилось, что я провел ночь на диване у потерпевшей. Хотя в меня стреляли, и я просто спал. — Ну ты даешь, — Ковалев рассмеялся, плотно прикрыв за собой дверь. — Что-то в последнее время вы часто стали с ней ругаться. Любовь прошла? — Извини, это личное. — я не любитель обсуждать такое на работе. — Да все у нас в порядке. Успокоится и будет как раньше. — Тебе виднее, капитан. Я снова принялся за рапорт. Через какое-то время мой напарник подал голос. Ковалев искал что-то в сводке ограблений за последние три года. — Никаких зацепок с этой мумией. Ну вот вообще ничего. — произнес он крайне раздраженно. Я оторвал голову от монитора. — Но ведь это все не спроста. Не нравится мне, что из-за этой кражи уже дважды кто-то пытается напасть на Киру Юрьевну. — Если бы тебя вчера рядом не оказалось неизвестно, чем бы все кончилось. Так что Брусникиной повезло. Ковалев словно мысли мои прочел. Какое-то время мы молчали, потом он заговорил снова: — Странная какая-то она, если честно. — Кто? — я непонимающе взглянул на Ковалева. — Да Брусникина эта. Такое чувство, что она собственной тени боится. Я помедлил с ответом. — Да не странная она, Сашка. Просто напугана очень. А помочь ей некому. — Ты не думаешь, что она причастна к похищению этой мумии? ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Очень в этом сомневаюсь. Или я перестал разбираться в людях. Кира Юрьевна она… — я на миг задумался, пытаясь подобрать слово. — Как потерявшийся кот, понимаешь? Сашка рассмеялся. — Ты только Насте этого не говори. А то она точно тебе сцену закатит. А у нас сейчас с кадрами туго. Я в очередной раз вернулся к рапорту. Какое-то время печатал, выпил чаю, но мысленно все пытался представить, кому могла помешать Брусникина до такой степени, чтобы ее попытались убить. Или что она такого могла увидеть, чтобы стать лишней. Ответов не было вообще никаких. И это злило невероятно. В какой-то миг я наткнулся взглядом на фотографию, что стояла на моем столе. Пришлось вытащить снимок, чтобы засунуть его назад как надо, а не вверх ногами. Еще не хватало, чтобы Настя заметила. Интересно, зачем все-таки Кира Юрьевна трогала фото? Я перевернул снимок и на обратной стороне прочел Настину надпись, сделанную как раз в день моего тридцатилетия полтора года назад. Тогда мы только начинали с ней встречаться. «Самому лучшему мужчине». Что ж, пожалуй, в тот период мы действительно были друг для друга самыми. Но по прошествии столь продолжительного времени, я не был уверен, что наши отношения такие же, как и раньше. И она это чувствовала, я точно знаю. Вроде все как всегда, я люблю ее, она любит меня, но все же что-то у нас изменилось. Решительно отмахнувшись от этих мыслей, я поднялся и пошел к криминалистам. Идя по коридору, заметил Макееву, стоявшую возле курилки. В руках недокуренная сигарета. Я покачал головой. Отучить ее от этой пагубной привычки оказалось делом непростым. Я приблизился к ней. — Ты зачем опять куришь? — Ты мне не нянька, капитан. А я уже взрослая, — отозвалась Настя, даже не глядя в мою сторону. Я взял ее за руку. — Сейчас у меня еще есть дела. Но вечером я приеду. Дождись меня, пожалуйста. Она лишь недоверчиво взглянула на меня. Но потом, помедлив мгновение, все же кивнула. — Хорошо. — потушила сигарету и пошла назад в отдел. Я облегченно вздохнул и направился дальше по коридору. — Здравствуй, Иван Петрович. — в кабинете был только знакомый криминалист в белом халате. — Здравствуй, капитан. — он поднялся мне навстречу и пожал руку. — Пальчики твои готовы. — Отлично. Как раз по этому поводу и зашел. — Вот хоть бы раз без повода. — усмехнулся Иван Петрович, предлагая мне стул. — Давай в выходной на рыбалку, а? Тишина, водочка…красота… — Сергеич, ты в окно давно смотрел? Зима на улице, какая рыбалка. Мы рассмеялись. — Тогда в бар. Пивом с воблой угощу. — О, ну так это же совсем другое дело. Договоримся. — Идет. Так что там с пальчиками? — Чисто. Да ты, я вижу, не удивлен вовсе? — Нет. Так, для протокола только и отправил к тебе потерпевшую. — Понятно. Ну, пока больше ничем. Извини, — Иван Петрович театрально развел руками. — Ладно, Петрович. Про пиво не забудь. — я помахал ему и вышел. Разумеется, отпечатки пальцев Брусникиной в базе не числятся. Да и странно было бы, будь иначе. Я уверен, что Кира Юрьевна просто случайный свидетель. Но кому-то она очень мешает. Знать бы еще кому. Вернувшись в отдел, обнаружил там кроме Ковалева и Макеевой высокое начальство. Полковник Махов стоял посреди кабинета и явно был не в духе. Настя с Сашкой даже не смели сесть на свои места, а это значило, что он здесь уже какое-то время и отчитывает моих ребят. Махов повернулся на открывшуюся дверь и уставился на меня злым глазом. — Соболев, явился, наконец, — голос был больше похож на грозный рык. Впрочем, все знали, что Махов порычит, но не укусит. — Что-то случилось, товарищ полковник? — Случилось, капитан, случилось. Погоны ты носишь, а раскрываемость на нуле. — Да не может такого быть… — начала было Настя, но Махов ее перебил. — Тебе, лейтенант, слово не давали. — и снова он повернулся в мою сторону. — Что там с делом о пропаже в музее? — Ищем, товарищ полковник. Но пока без результатов. — А свидетельница эта, в нее что действительно стреляли? — Похоже, что так. — Похоже или точно? — Точно. — И что ты сидишь, Соболев? — взорвался полковник. — Раскрываемости нет, в свидетелей у тебя стреляют, краденого ты не нашел! Может я тебя зря в отделе держу? Я сглотнул. — Никак нет, товарищ полковник. Мумию ищем, сейчас отрабатываем всех, кто занимается такими кражами за последние пять лет. Раритет в огромных размерах — не все осилят. Свидетельница в полном порядке, уже была, написала заявление о нападении, откатали ее пальчики, в базе чисто. — А пистолет? — Установлено только, что стреляли из ТТ, сейчас Петрович пытается пробить, есть ли у ствола история. Тут Махов потер голову и сел на стул. Мы все трое даже не шелохнулись. Но я заметил, что Настя с Ковалевым переглядываются, пытаясь скрыть улыбки. Оно и понятно, наш добродушный полковник редко давал нам взбучку, выглядел при этом так комично, что воспринимать его всерьез было сложно. Однако, стоило, потому как внешность была весьма обманчива. Полковник Махов мог при необходимости быть очень убедительным. А некоторые его даже действительно побаивались. — Соболев, вы работайте, работайте. Мне сегодня позвонили сверху — полковник многозначительно ткнул пальцем в потолок. — Там очень недовольны тем, что такая крупная кража до сих пор не раскрыта, что никого не взяли по горячим следам. Да еще и лишится единственного свидетеля совсем не в твоих интересах. — Все поняли, товарищ полковник. Будем работать активнее. Прикажите выделить свидетелю охрану? Махов покачал головой. — Давай на свое усмотрение, капитан. — тут он, наконец, поднялся, и повернулся к ребятам. Те дружно опустили глаза в пол. — Работать. — Есть. — так же хором отозвались Макеева и Ковалев. Полковник, тяжело ступая, вышел из кабинета. — Фуф. — протянул Сашка, плюхаясь на свой стул. — Ну попали мы под горячую руку.