— Он, конечно, может скорчить недовольную мину, но ты не обращай внимания. Раз дал согласие, значит расскажет все, что сможет. — предупредила она. Так в сущности и оказалось. Постучав в кабинет на кафедре, я нашла бывшего мужа моей подруги за письменным столом. — Пойдемте в лаборантскую. Там нам никто не помешает. — кисло протянул он, когда я представилась и напомнила о цели своего визита. Следуя за Синицким Борисом Ивановичем по коридорам, я тайком его разглядывала и пыталась понять, как могла Ритка выйти замуж за этого мужика. Ранее нам встречаться не приходилось, мы почти не общались с подругой в тот период, когда Рита сочеталась с ним браком. Однако, я тут же поняла, что их супружество — это был просто полнейший мезальянс. Он был почти вдвое ее старше, невысокий, с уже приличным брюшком, с жидкими волосенками и рыжей бородкой. В очочках и костюме, который давно пора было заменить на более новый. Впрочем, выглядел Борис Иванович типичным преподавателем вуза, каким в сущности и являлся. Не знаю, может раньше он и был лучше, чем сейчас, но я слабо представляла себе причины, по которым можно связаться с таким мужиком. Тут я некстати вспомнила об Ольге, нынешней супруге Бориса Ивановича и подумала, что вот они-то точно друг другу подходят. Пока я разглядывала своего спутника, он тоже даром времени не терял. Пялился почти без стеснения. Наконец, мы вошли в просторную комнату, уставленную стульями и столами с какими-то колбами. — Садитесь. — предложил Борис Иванович. Сам он сел за стол и, сложив ручки домиком, воззрился на меня немигающим взглядом. — М-да…Теперь я понимаю, почему моя жена устроила мне такой скандал, когда вы явились под видом Лапиной в музей. — Что вы имеете в виду? — Ольга все никак не могла взять в толк, как я мог жениться на такой как вы. Теперь я понимаю ее возмущение. Я чуть не задохнулась от такой наглости. — Вы совсем не похожи на Марго. — прозвучало это явно не как комплимент. Я не стала уточнять, что именно он имеет в виду, только усмехнулась про себя. Кажется, наш Борис Иванович был поклонником Дюма и его творчества. В любом случае, будь я менее вежливой особой, обязательно заявила бы, что он уж точно не тянет на прекрасного принца. И что лучшее, что он в своей жизни имел-это Ритка. Только вот ему никогда не видать ее как своих ушей. Эта мысль как-то грела, и я смогла настроить себя на позитивный лад. — Борис Иванович, Рита рассказала вам, по какому я поводу? — Простите, как вы сказали вас зовут? — Кира. — Кира, послушайте. Вы появились в нашем музее под видом моей бывшей супруги, взбудоражили общественность, вы проходите по делу о краже, вас били по голове, не будет ли в таком случае разумным посидеть это время дома и никуда не совать свой длинный нос? Честно говоря, я опешила. Это было уже чересчур. Он говорил с таким видом, будто он был Господь Бог, а я нашкодивший кот. Вот нахал. Примерзкий тип с жидкой бороденкой. Правильно сделала Ритка, что бросила его. Так ему и надо. — Я считаю, что мое будущее зависит только от меня. Я хочу помочь вернуть украденную мумию в ваш музей. Это благое дело. И, кстати, я прекрасно справляюсь с обязанностями, которые доверила мне Маргарита. — Да, я слышал, что экскурсии вы водить умеете. — усмехнулся Борис Иванович. — Да, мне это нравится. — парировала я, призывая себя к спокойствию. — А теперь, может быть, вы все же ответите на некоторые мои вопросы, раз уже обещали Рите, что поможете? Он задумался, пристально глядя мне в глаза. — Ну хорошо. Будь, по-вашему. Спрашивайте. Что вас интересует? — Экспедиция в 1993, когда вы участвовали в раскопках в Египте. — я полезла в сумку и достала оттуда копию снимка из газеты, который нашла в архиве. — Вот эта. Борис Иванович взял в руки снимок. И улыбнулся. Такой странной, но какой-то мягкой улыбкой, словно бы эта фотография вызвала в нем некие добрые чувства и воспоминания. А, может, так оно и было. — Давненько я не видел это фото. Я ткнула пальцем на мужчину в левом верхнем углу. — Это ведь вы, Борис Иваныч? — Я. — Расскажите об этих раскопках. Пожалуйста. — я уселась поудобнее и приготовилась слушать. Борис Иванович покрутил снимок в руке и наконец заговорил. — В 93-ем я был всего лишь обычным преподавателем в нашем Вузе. Кафедра антропологии была новой веткой, мне доверили ее устройство. Я окончил наш институт с красным дипломом. И остался на кафедре преподавать историю. Антропология всегда была для меня наукой номер один. Но и история меня занимала. Я защищал кандидатскую по Древнему Египту. Сами понимаете, что для такого труда информацию собирают по кускам. Вот в одном из таких кусков мне и попались сведения о найденных гробницах в 50-х годах двадцатого века, но не доведенных до раскопок. Французам не дали разрешения на эти раскопки в те годы, поэтому все и осталось на стадии предположений. Я же внимательно изучил все материалы, там упоминался Рамсес II и его семейство. Это было крайне удивительно. Не стану рассказывать, как мне удалось уговорить наше начальство дать добро на это дело, да еще и материальную помощь на мое исследование. Благо, у меня был друг в Англии, тоже антрополог, я поделился с ним своими предположениями относительно того, что в том месте могут быть ответы на многие вопросы о Древнем Египте и его фараонах. Только благодаря фонду помощи Британского музея и их участию смогла вообще состояться наша экспедиция. Какое это было время… — Борис Иванович мечтательно прикрыл глаза на мгновение, словно возвращаясь в прошлое. У него на лице было такое блаженство, что я даже в какой-то степени ему позавидовала. — Знаете, мы провели там больше трех месяцев, изучая, раскапывая, сверяя с материалами французов и строя собственные догадки. Но, когда стало ясно, что за мумию мы отыскали, начался переполох. Это было такое открытие. Векового масштаба. Потрясающее ощущение. Я улыбнулась. Да, наверное, это действительно невероятно. — Эта фотография сделана как раз после того, как мы раскопали вход в гробницу. Тут не видно, но прямо за моей спиной был грот, войдя в который открывался такой вид, что дух захватывало. Мы достали саркофаг, он был просто невероятно красивый, весь в драгоценностях, но, конечно, самая большая ценность, была внутри — мумия Хаемуаса. — Скажите, очень он тяжелый этот саркофаг? — спросила я. Борис Иванович усмехнулся. — Вы вроде в историческом музее работаете… — Да, но вот древние цивилизации никогда не были моей любимой темой. — честно ответила я. — Зря. Вы многое потеряли. Это весьма занимательно. — Охотно верю. И все же, тяжело было вытащить саркофаг из гробницы? — Этим занимались специальные люди. Скажу только, что египтяне всегда славились тем, что все делали на совесть, а это был очень влиятельный человек. Да, его саркофаг был тяжелым. Вряд ли одному или даже двум мужчинам удалось бы с ним справиться. — Понятно. А что было дальше? — После разбирательств с представителями Египта мы отвезли мумию и статую, найденную здесь же, в Британский музей. Тогда мы только могли догадываться, кто лежит в саркофаге. Требовались подтверждения. Мне и моим английским коллегам пришлось изрядно потрудится, в итоге мы установили, что наша мумия-это четвертый сын Рамсеса II. — А почему Хаемуаса не оставили в Британском институте? — Вклад с нашей стороны был признан комиссией более существенным, нежели их собственный. Так что после почти года разбирательств, я вернулся домой, а следом за мной доставили и мумию. Она заняла почетное место в нашем музее на антропологическом этаже. И еще никогда в жизни нас не пытались лишить какой-либо ценности. Украденный Принц — это просто какой-то нонсенс. Я ночами не сплю, все думаю, кто мог совершить такое бесчинство. Это просто неслыханная наглость, вот что я вам скажу. Борис Иванович замолчал. Молчала и я, да и что тут было говорить. Я узнала, что Ритин муж действительно участвовал в раскопках. Что он и был организатором всего этого великого события. Я видела, что Борис Иванович действительно переживает из-за пропажи такой ценности. Но я так же понимала, что его волнует не стоимость мумии, а то, что исчезло единственное, чем он мог гордиться в своей такой серой жизни. Это так явно читалось на его лице, что мне стало его ужасно жалко. Хаемуас был последней ниточкой, связывающей того активиста-антрополога, верящего в силу разумного, с нынешним стариком в очках и с хлипкой бородкой, сидящим напротив меня. Я поспешно поднялась. — Что ж, спасибо вам за содержательную беседу. — Вы уходите? — он словно выплыл из тумана. — Да, мне уже пора. Скоро начнется экскурсия в музее. Он вдруг улыбнулся. И стал даже вполне симпатичным. Я почему-то подумала, что в молодости он, наверное, был очень даже ничего. Да и сейчас он еще совсем не старый. Мне стало его жаль. — Хотите оставить снимок себе? — предложила я, глядя, как его руки нерешительно теребят ксерокопию из газеты. — Был бы вам очень признателен. Я кивнула и пошла к выходу. — До свидания. — Всего вам доброго. Выйдя на улицу, я едва не поскользнулась на первых же ступеньках. Гололед явно мечтал, чтобы госпожа Брусникина перестала водить экскурсии и загремела в травматологию. Я с этим была крайне не согласна, поэтому стала очень осторожно двигаться, направляясь к остановке. Нужно было проехать всего ничего, летом я вполне могла бы пройти это расстояние пешком. Но только не в такую погоду. Заскочив в автобус, я плюхнулась на сидение. И снова мысленно вернулась к рассказу Бориса Ивановича. Самый важный факт- саркофаг весит прилично и одному с ним не справится. Каким же образом удалось вывезти мумию из музея, практически не издавая шума? Я ведь была там. Все было более, чем тихо. Шаги, которые я слышала, не в счет, да и если честно, я сама уже начала сомневаться, слышала ли я их в действительности. После обеда меня ждала еще одна экскурсия, провела я ее успешно и с чистой совестью пошла выпить чаю в подсобку. Тут меня и настиг звонок мобильного. — Кира, что ты делаешь завтра вечером? — мама обычно мне таких вопросов не задает. И голос у нее чуть ли не лилейный. Я насторожилась. — Пока ничего, а в чем дело? На миг мамуля замолчала, а потом скороговоркой произнесла: — У моей хорошей подруги есть сын, замечательный мальчик, такой умный, образованный, симпатичный, на машине … — Мама! — Дорогуша, если тебе плевать на свое будущее, то мне нет. Тебе двадцать семь, ты не молодеешь, твои подружки уже все замуж повыходили, детьми обзавелись… — И совсем даже не все. — попыталась я возражать. — Вот Ритка, например, она… — Уже дважды была замужем твоя Ритка! Вот я и говорю. Тебе надо пойти на свидание с Андрюшей, он замечательный мальчик. — Мам, ты так о нем говоришь, словно он в детский сад ходит. — буркнула я, пытаясь придумать хоть какую-то отмазку. — Ничего не желаю слышать. — отрезала родительница. — Хотя бы ради нас с отцом, сходи разок погуляй с ним. — Могу пригласить его на экскурсию в наш музей. — Кира, не зли меня, пожалуйста. Я дала ему твой телефон и адрес. — Ма, я живу у Риты пока что.