Глава 16 Ночь перед Рождеством, пусть и католическим, выдалась весьма холодная. Поймав такси и забравшись внутрь, я усиленно терла руки. Они ужасно закоченели, пока я тщетно пыталась вызвать машину по телефону. В субботу ночью весь город активно тусовался, и с такси была напряженка. Наконец, мне повезло. Водитель авто даже пожалел меня и включил печку-за что я была ему очень признательна. Он поглядывал на меня с интересом — я сидела рядом с ним на переднем сиденье. Наверное, гадал, почему девушка в таких дорогих тряпках, вышедшая из шикарного ресторана, ездит на обычном такси. Да к тому же, ждет машину на улице, а не внутри заведения. Эту ошибку я осознала не сразу, а только, когда не смогла дозвониться диспетчеру с третьей попытки. Пришлось стоять и мерзнуть возле ресторана, но назад меня не загнали бы даже силой. Мороз был предпочтительней. И вот теперь я усиленно отогревалась, кутаясь в шубу, и грея руки, но сделать это оказалось непросто-на мне было слишком легкое платье и осенние сапоги. Никто ведь не собирался торчать на холоде в такой одежде. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. В такси играл какой-то шансон, я его просто терпеть не могу. — Можно включить что-нибудь другое? Если вы не против, конечно. — попросила я, повернувшись к водителю. Он улыбнулся. — Кто же откажет такой красивой девушке. — отозвался он, щелкая кнопки. — Русское радио, подойдет? Я кивнула. Какая разница под что предаваться самобичеванию. Ну, кроме шансона, конечно. Я перевела взгляд на свои запястья. Еще немного красные, но вроде синяков не должно остаться. Тут я вспомнила свой позорный танец полчаса назад и передернулась. А может снова от холода. Я горестно покачала головой. Как можно было так попасться. Ну глупость несусветная. Обычно таких мужиков, которые ищут женщину на одну ночь, я вижу издалека. А тут. Наверное, все дело в том, что он друг Риткиного жениха. И я решила, что раз Фридрих приличный человек, то и товарищи у него соответствуют. И не ждала ничего подобного. Вот уж глупая баба, честное слово. Так радовалась, что не пришлось торчать за одним столом с Яной и Андрюшей. А теперь, мысленно промотав все еще раз, я поняла, что лучше бы тихонечко посидела дома, в семейном террариуме, немного потерпела, зато не пришлось бы чувствовать себя девушкой по вызову. Одно радовало — за вызов готовы были прилично заплатить. Я усмехнулась. Ну и идеи лезут в голову. И тут же вспомнился Ярослав, корчившийся от боли в очень важном месте. Так ему и надо. Хотя, не ожидала я от самой себя такой прыти. Обычно я боюсь спорить с людьми. И ненавижу конфликты. Я человек мирный, правда, до поры до времени. Но этот мужчина просто вывел меня из себя. Улыбаясь, я припомнила, как в начальной школе меня очень доставала одна девчонка — ну не нравилась я ей и точка. Она ходила вокруг меня, говорила гадости, могла даже пихнуть, якобы случайно. Я все молчала, терпела, а потом в один прекрасный день, взяла, да и залепила ей звонкую пощечину. При всем классе. Ее ошеломленное лицо и красную щеку запомнила надолго. Больше она ко мне не приставала. Вот также сегодня и Ярослав получил заслуженно, и я ни капельки не жалела о своем поступке. Нет. Я даже гордилась собой. Посильнее запахнув шубу, я сжала руки в замок и засунула их между коленей, стараясь быстрее согреться. Да и мысли мои потекли уже совсем в ином направлении. Ну почему у меня всегда все не как у людей. Даже на свидание не могу нормально сходить, все время попадается такое, что лучше бы дома сидела. Может, это вселенная дает мне знак, что не стоит и пытаться завести какие-то отношения? Ну может не гожусь я для такой жизни. Может быть, мое призвание водить экскурсии и растить котов? Невеселая картина, впрочем, за последнее время у меня вообще веселого мало. Я ощутила вдруг просто вселенскую усталость. Мне захотелось скинуть все эти дорогущие тряпки, закинуть подальше эту шубу, смыть косметику и забыться беспробудным сном. Суток на двое как минимум. И чтобы все оставили меня в покое. Но это было невозможно. Наверное, я настолько бесполезное существо, что всем кажется, будто меня надо срочно спасать. Мама тянет меня в одну сторону, Ритка в другую, Даня вообще считает, что я съехала с катушек. Но никому не интересно, о чем грезит девушка Кира, что ей на самом деле нужно. «Может я и пень, конечно, но не понимаю, почему всем так хочется сделать из меня Буратино» — говорила героиня одного небезызвестного фильма. И я полностью разделяла ее мысли. Именно так я себя и чувствовала. Пнем, из которого каждый стругает, что ему вздумается. Я вздохнула. Да просто я ничего не хочу, потому позволяю и маме, и Ритке, и кому угодно строить мою жизнь за меня. Но хватит. Мне это надоело. Пора уже, наконец, взяться за ум. И перестать себя жалеть. Все. Поймаю вора, верну в музей мумию, уеду в жаркие страны и там, наконец, разберусь в себе. И начну новую жизнь. Я прислонилась лбом к холодному стеклу и смотрела на заснеженный город за окном. Было странное ощущение, словно бы машина-это маленький домик на колесиках, который движется в одиночестве, а все вокруг застыло в немом ожидании. Я подивилась своим странным мыслям и тут слух уловил знакомые аккорды. Я даже повернула голову и уставилась на старенькую магнитолу, из которой лились звуки. — Что опять переключить? — заметив мой взгляд спросил таксист. Я лишь усмехнулась и отрицательно покачала головой. Эта мелодия словно преследовала меня в самые неподходящие моменты. Но сейчас я с какой-то особой ностальгией погрузилась в знакомые слова. Передо мной мелькали картины ночного города, движущиеся словно специально в такт музыке. Я снова прислонилась к окну и закрыла глаза. Музыка продолжала звучать у меня в ушах, и я ощутила солоноватый привкус на губах. И поняла, что из глаз моих медленно катятся непрошенные слезы. Я думала о Соболеве. И о том, что он оказался тем единственным человеком, к которому меня потянуло за последние несколько лет. Именно потянуло, чего не было очень давно. Мне редко кто-то нравится в моей еще совсем недолгой жизни, я с большим трудом влюбляюсь в противоположный пол. И ничего хорошего из этого обычно не выходит. Вот и тут явно все плохо. Как можно увлечься мужчиной, который принадлежит другой женщине? На такое способны только беспринципные стервы, я же совсем не из их числа. Но тут же приходила другая мысль — а с чего тогда он полез целоваться? Якобы мне это было нужно, ну ок, но ему-то зачем? Ведь у него есть Настя…Меня мучили угрызения совести уже просто от того, что мне даже в голову приходят подобные мысли. Сомневаюсь, что в моем окружении найдется человек, способный понять такие терзания. Ритка бы сказала, что это пустяк. Для нее и жена никогда не была помехой. Для меня же все иначе. Однако, весьма непросто изображать безразличие. Но, кажется, у меня получалось — Соболеву вроде бы и в голову не могло прийти ничего подобного. Так что стоит выкинуть все это из головы, помочь ему с расследованием, и улететь за тысячу километров. Главным образом, от него подальше. Да, так будет лучше всего. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Вы что плачете? — прервал мои мысли таксист. Я запоздало сообразила, где я и поспешила улыбнуться ему, вытирая глаза. — Соринка в глаз попала. Он покачал головой, глядя на дорогу. — Знаю я ваши соринки. Небось с мужиком своим поругалась? — Не совсем. — ответила я, не желая вдаваться в подробности и жалея, что позволила себе киснуть при постороннем. — Ты девка видная, такими не бросаются. Помиритесь. Милые бранятся-только тешатся. Я рассмеялась и зашмыгала носом. Мой водитель с улыбкой полез в карман и достал оттуда носовой платок. Я в изумлении взяла его-не припоминаю, чтобы в наше время я видела у кого-то еще носовые платки в карманах. Разве что у маленьких детей. Я с благодарностью высморкалась, насухо вытерла глаза. Почему-то на душе стало гораздо легче. — Спасибо вам. — сказала я. — Да не за что. А слезы лить не надо. Если любит, значит придет прощения просить. — А если не виноват? — улыбнулась я, слушая с большим интересом. Он повернулся ко мне и тоже улыбнулся. — Коли любит — все равно придет. Когда любишь, то не важно, кто виноват. Важно — всегда быть вместе. Вот я на своем веку частенько извинялся, хоть и не всегда был виноват. — Боюсь, что многие с вами не согласятся. Он снова полез в карман. На этот раз на свет появилась маленькая фотография, которую водитель протянул мне. — А что мне до многих? Мне главное, чтобы семья моя была счастливая. Тогда и мне счастье. Вот, жена моя и сорванцы. Сейчас дочку ждем. Я посмотрела на слегка потрепанный снимок-симпатичная женщина, трое мальчишек разных возрастов. — Замечательные они у вас. — сказала я, возвращая снимок хозяину. — И у тебя будут. Главное, не грусти. — Не буду. — я снова улыбнулась. Остаток пути прошел в очень приятной беседе. Я успела согреться, мой очаровательный водитель рассказывал мне историю своего знакомства с будущей женой. Говорил, в основном, таксист, а я слушала, иногда посмеивалась и как-то забыла о своих собственных проблемах. Возле подъезда я простилась с хорошим человеком, пожелала ему попутчиков повеселее и даже помахала вслед отъезжающей машине. Повернулась к дому и стала доставать ключи из сумки. Они завалились за подкладку-там была небольшая дырка- и застряли. Выходя из машины, лишь слегка накинула на плечи шубу, и сейчас порыв ветра пытался скинуть ее в сугроб, пока я рылась в своих вещах. Дернув плечом, я постаралась не потерять Риткино дорогущее приобретение. Ключи, наконец, появились на свет божий. Я победно зазвенела ими, чувствуя, как от холода стынут руки — перчатки я тоже не надевала, до дома рукой подать. Я быстро шагала к подъезду, вглядываясь в темноту, как раз и свет зажегся на крыльце при моем приближении. Я уже распахнула тяжелую дверь, как вдруг ощутила нечто странное — словно чей-то взгляд жег мне затылок. Быстро обернулась, но никого не обнаружила. — Глюки. Пора завязывать с алкоголем, — буркнула себе под нос, однако входить в подъезд не торопилась. Мелькнула шальная мысль позвонить Соболеву, но я тут же ее отбросила, как негодную. Если при каждом шорохе звонить капитану, он точно решит, что я спятила и приставит ходить за мной полицейских в форме. Этого только мне и не хватает для полного счастья. Но все же было не спокойно. Громко насвистывая веселенький мотивчик, я бодро зашагала в подъезд, силясь поминутно не оглядываться. Оказавшись у лифта, сперва нажала на кнопку, но потом мне почудилась тень в окошке домофонной двери, и я бросилась со всех ног вверх по лестнице. Этаж у меня был пятый, но я взлетела на него за считанные секунды. Тяжело дыша, вставила ключ в замок. Но открыть его смогла лишь со второй попытки, едва не выронив ключи из рук. Трясясь, вбежала в свою квартиру, плотно закрыв за собой дверь. Этого мне показалось мало, и я засунула ключ в верхний замок — так его невозможно было открыть с другой стороны. И, наконец, перевела дыхание. Свет не включала, не разуваясь пошла в комнату. Шубу кинула на диван. Осторожно приоткрыв жалюзи, выглянула во двор — там по-прежнему было пусто. Горел фонарь, машины на стоянке мирно покрывались свежим слоем снега. Но никаких подозрительных личностей не наблюдалось. — Вот трусиха. — сказала я вслух, досадуя на собственную глупость. С таким успехом, я скоро стану шарахаться собственной тени. Бред, да и только. Стоило мне вздохнуть с облегчением, как раздался звонок в дверь. Я ойкнула и задрожала от страха. Слух уловил как кто-то топчется возле моей двери. Когда позвонили во второй раз, я нерешительно направилась в прихожую. На цыпочках. Очень осторожно заглянула в глазок. И вот тут уже от души чертыхнулась. И поспешила открыть дверь. — Вы меня до смерти напугали! — это было первое, что я сказала своему позднему гостю. На моем пороге стоял капитан Соболев собственной персоной. — Вы с такой скоростью вошли в подъезд, что я не успел вас даже окликнуть, — ответил он мне, улыбаясь. — За вами что черти гнались? — Черт. Один. Но очень настырный. — Да? — Ага. А теперь стоит на моем пороге и лыбится. — Простите, что напугал, — наконец сказал Соболев, переминаясь с ноги на ногу. — Вы всегда ходите в гости ночью? — не переставала я злиться. Он задумался. — Кто ходит в гости по ночам — тот поступает мудро, — попытался пропеть ночной посетитель, улыбаясь во весь рот. Я тоже усмехнулась. — Мне кажется, в той песне было утро. И вы совсем не похожи на Винни Пуха. На Пяточка, кстати, тоже. — А на кого похож? — На оборзевшего мента, которого мне придется поить чаем, — сказала я, впуская его, наконец, в квартиру. — Проходите. — Как неприлично, Кира Юрьевна, — заметил он, входя и шутливо качая головой. Я закрыла за ним дверь, повернулась к своему гостю. И тут до меня дошло, что я забыла зажечь свет. Мы стояли в темной прихожей, и я видела только блеск глаз капитана. У меня пересохло в горле от странной интимности этой обстановки. — Оригинальный у вас прием гостей. — заметил капитан очень тихо, словно мы прятались. Желая поскорее избавиться от ненужных мыслей на его счет, я щелкнула выключателем у себя за спиной. Но вместо света раздался щелчок и что-то легонько бабахнуло. — Ой. — я вздрогнула от неожиданности. Мне показалось, что в нас снова стреляют. Соболев рассмеялся. — Не бойтесь. Просто у вас лампочка перегорела. Я поменяю, если найдете новую. — Надо поискать.