— Забыла поставить. Подруга сняла шубу, пошла на кухню за водой. Водрузив цветы на стол, подошла ко мне и присела на корточки рядом. Я изучала потолок и молчала. Ритка погладила меня по голове, что вызвало нервную дрожь во всем теле. — Кир, знаешь за что я тебя люблю? За то, что ты светлый, добрый, милый человечек. Ты настоящая, а это большая редкость. Я почувствовала, как слеза катится у меня по щеке, но сил ее стряхнуть у меня не было. Ритка сделала это за меня. — Кирюш, что у тебя случилось? Поделись со мной. Сразу станет легче. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Не станет, — ответила я, повернувшись к подруге лицом. И совсем рядом увидела ее глаза. Она улыбнулась. — А ты попробуй. Вдруг получится. Я вздохнула и стала рассказывать. Не знаю, как долго Ритка слушала мои излияния, но к концу рассказа она переместилась на пол и сидела на подушке, обняв себя за коленки, совсем как в детстве. Это было настолько непривычно, что я даже тряхнула головой, чтобы убедиться, что это не сон. — Ну и чего ты ревешь? Ведь он же сказал тебе о своих чувствах — это замечательно. Я нетерпеливо махнула рукой. Я знала, что Рите будет сложно меня понять. — Не нужно мне этого. Я не хочу. Я не могу позволить себе такого. — Что за бред? — Да как ты не понимаешь, ведь он не один. — Откуда ты знаешь, что там у них происходит? — возмутилась Ритка. — Чужая душа, известно, что. — Знаю я. А толку от его прихода? Я не готова. — Ты упрямая ослица. Ты просто боишься. — Кого? — Да не кого, а чего. Ты боишься открыться, боишься довериться, боишься, что тебе снова будет больно. — Даже если и так, то что? — А то, что это глупо. И бессмысленно. Тем более в твоём случае. — Что ты хочешь этим сказать? — Что все уже решено, просто ответь себе на один вопрос. И сразу жизнь наладится. — Что ответить, Рит? — Ты сама знаешь. И ему скажи. — О чем? В меня полетела подушка. — Да признайся ты уже себе и дело с концом! — не выдержала Маргарита, глядя на мою физиономию. — Признаться? — в отчаянии вскричала я, вскочив. — Да, черт возьми, я с ума по нему схожу! Я в него влюблена, влюблена! Ты это хочешь от меня услышать, да?! Ритка заулыбалась. — Ну слава Богу, а то я уже начала думать, что ты просто спятила. — Да кому нужны мои нелепые чувства? — я закрыла лицо руками, чувствуя себя ужасно опустошенной. И опустилась на колени рядом с Риткой. — У него девушка есть. — Но ведь не жена же, Кир, — в который раз попыталась вразумить меня подруга. — К тому же, раз он пошел на измену, раз приходит сюда и добивается тебя, значит к ней у него больше ничего нет. Скорее всего это так и есть. Я лишь покачала головой. — Это не для меня. Я хочу быть далеко от всего этого. Я все решила. Лучше я уеду. — Бегство — отличный способ решать проблемы, — скривилась Ритка, глядя на меня своими большими глазами. — Только запомни: от себя не убежишь. — У меня получится. Я не хочу больше ничего чувствовать. — Боюсь, ты поздно спохватилась. И ты сама это знаешь. Поезжай к Кириллу Сергеевичу и скажи ему об этом. — Ты спятила. Настя любит Соболева. Зачем им мешать? — Она-то может и любит, а вот он…носит тебе цветочки и проводит с тобой ночи. — Я не стану ничего ломать, — отрезала я. Ритка обняла меня за плечи. — Сейчас лучше поспи, а утром проснешься и решишь. И мой тебе совет: дай ему шанс. Он хороший мужик. С этими словами подружка поднялась, оделась и исчезла в ночи. А я снова осталась одна наедине со своими безумными мыслями и разрывающимся сердцем. Вопреки всем ожиданиям, мне удалось облегчить душу. Я уткнулась в подушку, поджала под себя ноги и пролежала так до самого рассвета. Глава 21 Думаю, капитан не собирался брать меня с собой на разговор к сторожу. Хоть я и очень просилась. Но он сказал, что делать этого не стоит. Никакие доводы меня не убедили, поэтому, когда Риткина машина остановилась у входа в музей, и мы увидели, как Соболев, махнув нам, покидает свой джип, я просто пошла за ним. Ритке посоветовала остаться, да она особо и не рвалась. Обернувшись и заметив меня, бодро шагающую за ним по пятам, Соболев лишь покачал головой, но ничего не сказал и назад не отправил. Это вселило надежду. Рядом с капитаном шли Макеева и Ковалев, я старалась держаться чуть поодаль. Оглядев стоянку возле музея, я обнаружила еще две машины с дежурным патрулем, из чего сделала вывод, что полиция готова к захвату опасного преступника. Я как-то скептически к этому относилась, слабо представляя себе, что старенький наш сторож может оказать сопротивление. Как оказалось, зря. Поднявшись на третий этаж, мы вышли из лифта. На вахте никого не было, только горела настольная лампа да большая кружка дымилась на столе. Я огляделась. Свет в залах с экспонатами был потушен — экскурсии в этом году уже закончились. И вообще тут было как-то темновато для пяти вечера, да и серый туман за окном добавлял своих красок в интерьер. Я поискала глазами Михаила Ивановича, но он нигде не обнаружился. — Может вышел в туалет, — предположил лейтенант Ковалев, видимо наши мысли двигались в одном направлении. — Посмотрю в соседних кабинетах, — сказала Анастасия и пошла вдоль по коридору, там были разные подсобные помещения. Я осталась с двумя мужчинами. И почему-то занервничала. Мне было не по себе от этой тишины в музее. Она была какая-то зловещая. Я оставила служителей закона стоять возле вахты, а сама прошлась вдоль по коридору перед входом в залы. — Михаил Иванович, вы здесь? — позвала я в итоге, чтобы как-то развеять дурацкие ощущения. На меня уставилась недовольная физиономия капитана. — Не нужно этого делать, — шепотом сказал он, а я в ответ только пожала плечами. И тут мы услышали легкое шарканье. Сторож появился с газетой в руках, увидел меня и помахал рукой. — А, Кирочка, рад вас видеть. Решили навестить старика перед праздниками? — улыбнулся он самой благодушной улыбкой, и я в который раз подивилась, как такой милый старичок может быть хоть в чем-то замешан. Глупость и в голове не укладывалось. — Не совсем, Михал Иваныч, — отозвалась я и обернулась к мужчинам за своей спиной. Заметил их и сторож. Сперва он остановился, продолжая улыбаться, а потом подошёл ближе. — Здравствуйте, молодые люди. Чем обязан? Он встал возле меня. К нему подошел Соболев и протянул листок с фотороботом шантажиста. Я внимательно наблюдала за тем, как разные выражения сменяются на лице сторожа. Не было сомнений, что человека с фотографии он узнал. — Гражданин Сухов, скажите, вам знаком этот мужчина? — спросил у него Ковалев. Я переводила взгляд с капитана на лейтенанта, пытаясь понять, действительно ли они считают этого милого старичка зачинщиком всех последних событий. У меня в этом были большие сомнения. Сторож почему-то молчал. Я повернулась к нему и положила руку ему на плечо. — Михал Иваныч, вы не бойтесь. Они просто зададут вам парочку вопросов, а если вы…. Договорить я не успела, потому что в следующую секунду хиленький с виду старичок лихо развернул меня спиной к себе и приставил к горлу нож. Откуда он взялся, я понятия не имела. Только нервно сглотнула, чувствуя, как холодная сталь впивается в кожу. — Отошли назад, иначе ей крышка, — процедил сквозь зубы сторож, ступая в темноту залов с экспонатами. Ошарашенная, я вынуждена была следовать за ним. — Михал Иваныч, миленький, вы что делаете?! — запричитала я, едва поспевая передвигать ногами. — Заткнись, идиотка. Все из-за тебя, — услышала я в ответ. — Сухов, отпустите девушку, и я обещаю, что не стану упоминать об этом в своем рапорте, — голос капитана звучал на удивление хладнокровно.