— Что вы здесь делаете? — спросил меня Кирилл Сергеевич, пристально вглядываясь в мое лицо. — Сижу. — тупо ответила я. Он взглянул на меня точно на умалишенную. — На улице зима…. А то я сама не вижу! — Я как раз собиралась уходить. Я сделала шаг в сторону подъезда и вдруг обернулась. — А вы что здесь забыли? — Я пришел к Маргарите, вашей подруге. Она не отвечает на звонки, а мне необходимо поговорить с ней. По вашему делу. По моему делу. Я едва устояла на ногах. То есть, я уже официально подозреваемая. Господи, ну что сегодня за день. — Ее нет. Когда будет — понятия не имею. — ответила я и достала ключи. — У вас есть ключ? — зачем-то спросил Соболев. В голосе подозрительность даже не скрывает. — Я все еще живу в квартире Маргариты. — он недоумевая уставился на меня. — Временно. — я сочла нужным снова пояснить. Он на какой-то миг замолчал. Я открыла дверь, и вошла в подъезд. Я была уже почти на верхней ступеньке, когда меня окликнул Кирилл Сергеевич. — У вас что-то случилось, Кира Юрьевна? Я обернулась. Захлопнулась домофонная дверь, словно отделив меня от мужчины, стоявшего на улице. Не знаю почему, но я пошла назад. Открыв дверь, едва не столкнулась с Соболевым лицом к лицу. Его глаза были невероятно голубыми в этот момент. Я заметила приличную щетину, и усталые морщины вокруг глаз. Но они совсем его не портили, машинально отметила про себя. — Почему вы решили, что у меня что-то случилось? — спросила я. Он неопределенно пожал плечами. — У вас глаза красные, — я сглотнула. — И нос распух. Вы плакали? О Боже, представляю, какая прекрасная картина сейчас видится Соболеву. Я уже пожалела, что спросила. — Вас это не касается, — сказала, как отрезала. — Я следователь, а вы проходите у меня по делу, как свидетель. Меня все касается, — что ж, ему резкости тоже было не занимать. Мне от такого тона захотелось стать по стойке смирно, вытянув шею. — Извините. Паршивый денек. — Бывает. И тут он мне улыбнулся. Так ободряюще, словно мне было лет пять и у меня отняли любимую игрушку. Его глаза так живо на меня поглядывали, что я невольно тоже растянула губы в улыбке. — Почему вы до сих пор живете здесь? Домой не тянет? — спросил Соболев. Спросил обычно, нормальным тоном. Мне даже не захотелось хамить ему в ответ. Я умудрилась как-то расслабиться и спокойно произнести: — Решила сменить обстановку. Надоедает, знаете ли, рутина. — Пожалуй, вы правы. Иногда, действительно, стоит что-то изменить. Я удивилась, что он вроде бы понял. Так это было как-то по-человечески что ли. Совсем не похоже на полицейского. Впрочем, откуда мне знать, что соответствует поведению мента, а что нет — кроме Кирилла Сергеевича у меня знакомых в полиции не было. Да и его назвать знакомым язык не поворачивался. Он может посадить меня в тюрьму. И ни к чему придавать значение тому, что он тут сейчас стоит и мило так со мной общается. — Вы извините, но мне надо домой. — наконец, решилась я сказать. Присутствие Соболева явно нарушало мое и без того доведенное до отчаяния расположение духа. И пусть дома я снова останусь наедине со своими мрачными мыслями, но там я хотя бы буду чувствовать себя в безопасности. — До свидания, Кира Юрьевна. И попросите свою неуловимую подругу связаться со мной. Иначе мне придется прислать ей повестку. Официальный вызов. Я вздрогнула, испугавшись за Ритку. — Обязательно передам, — я уже открыла домофон, как снова услышала его голос. Он стоял за моей спиной, придержав железную входную дверь. — У вас точно все хорошо? Я обернулась. Его глаза, казалось, видят меня насквозь. Ответить я не успела. Потому что случилось нечто странное. Я услышала какой-то свист над ухом. А капитан вдруг схватил меня за плечи и силой вжал в стену, я успела заметить только голубой блеск глаз Соболева в сантиметре от своего лица. Спиной ощутила удар о холодную стенку. Мне даже показалось, что посыпались маленькие кирпичики на подъездной кладке. А сам Соболев вдруг как-то странно дернулся. И схватился за руку. Я ошарашено вертела головой по сторонам, таращась на Кирилла Сергеевича во все глаза. — Вы что спятили?! — наконец, воскликнула я. Но он меня не слушал. Убрал ладонь от своей руки, и я увидела, что чуть выше локтя его куртка как-то странно потемнела. — Черт! — выругался он, а в следующий миг капитан, оттолкнув меня, влетел в подъезд, выставив перед собой оружие. Я уставилась на пистолет в его руке как очумелая. — Зайдите в подъезд и закройте дверь. Быстро! — скомандовал мне Соболев, взлетая по лестнице через три ступеньки. Я сломя голову бросилась за ним, мало что понимая. Но оставаться одной мне было ужасно страшно. Кирилл Сергеевич обернулся. — Нет, вниз, останьтесь у лифта. И если он появится, бейте со всей силы! Я застыла. Это было похоже на какой-то дурацкий фильм. Я послушно вернулась к лифту, заставляя себя делать каждый шаг и не свалиться в обморок. Если я правильно поняла, то в нас только что стреляли, Соболев ранен и пытается догнать плохого парня. У меня задрожали руки, и зуб на зуб не попадал. Знаете, в моей жизни мне еще ни разу не говорили стать у дверей и бить бандита по голове. Я огляделась. Почтовые ящики и грязные ступеньки. Больше ничего. Соседи за железными дверями. Но я сомневаюсь, что у них найдется что-нибудь тяжеленькое. Да и вряд ли они откроют мне дверь в столь поздний час. Я стала от лифта сбоку и попыталась вжаться в стену. Мне так страшно давно не было. С прошлой недели, когда я услышала шаги в музее. Я не знала, сколько прошло времени. Я лишь слышала, как топает Соболев по ступенькам. Судя по звукам, он был где-то в районе крыши. В доме девять этажей, капитан преодолел их в рекордный срок. А мне, чтобы подняться на третий этаж, приходится заставлять себя усилием воли. Наконец шаги стихли. И в подъезде стало очень тихо. А затем я услышала, как поехал лифт и затряслась в панике. — Мамочки… Что же делать?! Что!! Спокойно. Соболев сказал, если парень выйдет из лифта, бить со всей силы. Я спряталась, насколько это было возможно, справа от лифта. И стала ждать. В руках у меня была только сумка, я сжала ремешки со всей силы. Там внутри лежала парочка книг о египетских царях, что я взяла в библиотеке. Я очень надеялась, что этого будет достаточно. Да где же Соболев! С ним мне не было бы так страшно. И тут лифт остановился на первом этаже. Я зажмурилась и, услышав, как открылись двери, размахнулась, что было сил. И треснула выходившего из лифта сумкой по лицу. Раздался неясный стон. В ужасе от происходящего я так и не смогла открыть глаза. Но мне показалось, что он сейчас снова станет в меня стрелять, и я ударила его еще дважды, прежде чем услышала знакомое чертыханье. — Прекратите немедленно! — зло проорал Соболев прямо мне в ухо. Тут уж я распахнула, наконец, глаза. Несчастный Кирилл Сергеевич стоял у лифта и тер свою красную физиономию. Я увидела разбитую губу, и большую царапину над левой бровью. Из нее сочилась кровь. Я перевела взгляд на простреленную руку, и меня едва не затошнило. Кровь уже просочилась сквозь куртку и расползлась противным темным пятном почти до локтя. — Извините. — залепетала я, делая шаг к капитану. Я пыталась придумать, чем могла бы ему помочь, но ничего не приходило в голову. Он лишь зло отмахнулся. — Вы страшная женщина, Кира Юрьевна, я уже начинаю вас бояться. — Я не хотела…Вы сказали, бить со всей силы, если выйдет из лифта, вот я и… — Ну, вы хоть глаза бы открыли что ли прежде, чем дубасить меня по башке. — Извините еще раз, — я покраснела как помидор. — А где этот… — Ушел. Через крышу. — процедил сквозь зубы Кирилл Сергеевич. — Ствол у мусорки скинул. Так что одна улика у нас есть. — он указал на оружие в своей левой руке. Одновременно Соболев пытался расстегнуть куртку, и вытащить правую руку, морщась от боли. — Вам надо в больницу. Я вызову скорую. — наконец, сообразила я. И достала мобильный. Мне на руку легли его холодные пальцы. Я подняла растерянный взгляд. — Не нужно. Рана не серьезная. — Но вы же истекаете кровью! — завопила я на весь дом. Он крепко сжал мое плечо и легонько меня встряхнул. Я почему-то тут же закрыла рот. — Успокойтесь. — я таращилась на его окровавленную руку во все глаза. — Посмотрите на меня, Кира Юрьевна. Это был снова его приказной тон. Сразу захотелось отдать честь. Я перевела взгляд и посмотрела Соболеву в глаза. — Сделайте глубокий вдох. Я вдохнула.