— Теперь медленно выдох. Вот так. Хорошо. Я поразилась тому, что этот странный мент оказывается такой крепкий орешек. У него прострелена рука, он бежал девять этажей за неизвестным парнем, я разбила ему лицо, а он еще меня же и пытается успокоить. Будто ничего и не случилось буквально десять минут назад. Словно никто не покушался на его жизнь. Но я также ощутила какую-то скрытую силу в этом человеке, в этой руке, что сжимала мое плечо. И постаралась взять себя в руки. В конце концов, я взрослый человек. Чего так пугаться вида крови. Я кивнула капитану в знак того, что все в порядке. — Скажите, у вас в квартире есть аптечка? Я замотала головой. — Это Риткина квартира. — Надо промыть рану. И перевязать. — А пуля? — По касательной прошла, задела только. — ответил мне Соболев. И потер подбородок. — А у вас сильный удар. Чуть челюсть мне не выбили. Хорошо, я успел увернуться. — Там книжки тяжелые. — словно оправдываясь, сказала я. Он вдруг расхохотался. Я, недоумевая, подняла на него глаза. — Вы единственная женщина, которая пыталась остановить бандита книгами. И кто вообще в наше время носит книги в дамской сумке! Мне стало смешно с самой себя. И я даже улыбнулась. Действительно, забавно. — Послушайте, в переходе есть аптека, она до двенадцати работает, — вдруг затараторила я, саму себя не узнавая. — Я быстро сбегаю, а вы пока в квартире побудьте. Хорошо? Он лишь кивнул. — Только для начала мне нужно еще раз осмотреть подъезд и место, где он сбросил ствол, вдруг еще найдутся вещь доки. — Хорошо. Я оставлю вам ключи. — Давайте. Я сунула ему связку, показав необходимый ключ и бросилась к выходу, понимая, что Соболев остался там совсем один и в больницу ехать отказывается скорее всего из-за меня, может просто боится оставить меня одну? — Не забудьте бинт, Кира Юрьевна. И обезболивающее. И будьте очень осторожны. — услышала я его уже буквально на последней ступеньке. Кивнула и побежала, что было сил. В аптеке не было не души. И на улице мне не встретился ни один прохожий. Хоть я и глядела по сторонам, и шарахалась даже от звука ветра. Все же недавнее происшествие давало о себе знать. Но мысль о том, что там, в Риткином подъезде, находится капитан с раной на руке, придавала мне сил и я шагала быстрее. Только у входа в подъезд, где я стояла буквально час назад вместе с Соболевым, я остолбенела. Смотрела на дверь в подъезд, и перед моим взором пронеслось вдруг то, что произошло. Как в дурацком фильме я увидела со стороны себя, стоящую спиной к лифту в подъезде и капитана, держащего домофонную дверь. А потом выстрел, Соболев прижимает меня к стене, и пуля попадает ему в руку. — Он закрыл меня, — Я даже не заметила, что произнесла это вслух. Это открытие поразило меня куда больше чем то, что в меня стрелял неизвестный. Соболев спас мне жизнь. А я его еще и по лицу сумкой отходила. Супер. Кира, ты просто молодец. Приз «идиотка года» теперь твой по праву. Тут я перевела взгляд себе под ноги. Там что-то блестело возле моей правой ступни. Я наклонилась и подобрала непонятный предмет. Поднесла к свету. На моей ладони в черной перчатке лежала пуля. На ней была кровь. Несомненно, Соболева. Я сунула пулю в карман и заспешила в дом. В подъезде была тишина, из чего я сделала вывод, что капитан скорее всего в квартире. Открыв дверь, она была предусмотрительно не заперта, я огляделась. В прихожей горел лишь маленький ночник, Соболева нигде не было видно. — Я в ванной, — услышала я его голос. Быстро раздевшись и схватив пакет с лекарствами, я влетела к нему. Мужчина сидел на краю Риткиной роскошной ванны с джакузи. Голый до пояса, машинально отметила я. Его куртка валялась на полу, там же я увидела пиджак с пистолетом в коричневой кобуре и светлую рубашку со следами крови на рукаве. Меня слегка замутило от запаха, стоявшего в ванной комнате. И от вида красной жидкости, стекающей по белому бортику. Капитан включил воду, повернулся ко мне вполоборота. — Купили? Я кивнула. — Все, как вы сказали. И бинты. — Отлично, вам придется мне помочь. Я испуганно пригладила волосы. — Кира Юрьевна, это не страшно. Представьте, будто я коленку разбил. Вам в детстве мазали коленки зеленкой, когда вы падали? — Вряд ли зеленка вам сейчас поможет. — Это почти так же просто, как помазать колено зеленкой. Я буду говорить вам, что делать, а вы просто выполняйте. Хорошо? Голос у него был очень мягкий. Успокаивающий. И я вспомнила, как промывала раны Дане, когда он разбивал колени, падая с велосипеда. И что я разговаривала с ним почти таким же спокойным и тихим голосом. Действительно, это не так уж и страшно. Я решительно закатала рукава своего свитера повыше и шагнула к Соболеву. Я старалась не замечать того, что полуголый мужчина сидит на бортике Риткиной ванной. Старалась не смотреть на шрамы на его теле, старалась не ощущать тепло от его сильной руки, которую я перевязывала. Иногда его пальцы касались моих, когда он пытался указать мне, что именно нужно делать и как. И под его чутким руководством уже через каких-нибудь полчаса, показавшимися мне вечностью, капитан сидел с перевязанной рукой. И с залепленной пластырем бровью и обработанной перекисью губой. Правда, он был ужасно бледен, и это меня беспокоило. — Вам очень больно? — зачем-то спросила я. Он усмехнулся. — Не очень. Но будет лучше, если вы дадите мне вон ту белую таблетку. И стакан воды. Пока я ходила за водой, он зачем-то достал с пола свою рубашку и пытался ее одеть. — Вы что делаете? — Одеваюсь. Спасибо вам за помощь, но не могу же я вечно просидеть в вашей ванной. — Нашли что-нибудь еще там наверху? — Глушитель неподалеку, потому мы с вами выстрела и не услышали. — Понятно. — Ладно, нужно ехать в отделение, написать рапорт, попробовать составить фоторобот нападавшего. — Никуда вы не пойдете. — я вырвала рубашку у него из рук. — Рапорт вполне подождет до утра. Пейте свое обезболивающее и идите в комнату. А я закину ваши вещи в стирку. Он попытался протестовать, но я буквально выпихнула его в коридор. Через какое-то время нашла его сидящем на диване. Он откинулся на спинку и сидел с закрытыми глазами. Бледность никуда не делась с его лица. Мне это совсем не нравилось. Но я уже поняла, что заставить его ехать в больницу у меня шансов нет. — Я приготовлю вам чай. С сахаром. И может вам лучше лечь? Он открыл глаза. — Да, я, пожалуй, на пару минут прилягу. Мне показалось, что его трясет. Удивляясь собственной смелости, я подошла и потрогала его лоб. Он даже никак не отреагировал на это. — Да у вас температура! — я в панике вскочила. — Это быстро пройдет, не надо волноваться, Кира Юрьевна. — услышала я его приглушенный голос. Я мигом влетела на кухню. Включила чайник, потом пошла в спальню и притащила Соболеву одеяло. И подушку. Он даже не пытался меня остановить, когда я укладывала его голову и накрывала одеялом. Потом принесла ему чашку чаю. — Надо выпить, быстрее согреетесь. Он нехотя вылез из-под одеяла и стал пить. Пар бил ему в лицо, и оно слегка раскраснелось. Я даже обрадовалась, пока снова не потрогала его лоб. Он по-прежнему был горячим. Нужен градусник, но его здесь явно не было. Я заметалась по квартире. Врач из меня никудышный, сиделка тем более. Да еще и в чужой квартире. Я не припомню случая, чтобы Ритка болела. Мне казалось, что в такой роскошной квартире человек просто не может заболеть. Я вспомнила, что среди лекарств, которые я купила в аптеке, был парацетамол. Мигом отыскав его, я заставила Соболева выпить таблетку. — Должно сбить температуру, — зачем-то сказала я очевидную вещь. Он кивнул и откинулся на подушку. Через минуту я услышала его тихое дыханье. Он крепко спал. Я пошла в ванну, как раз машинка постирала, развесила вещи Соболева. Кобуру с пистолетом осторожно отнесла в коридор на тумбочку. На всякий случай заперла все замки, подергала ручку, чтобы убедиться, что к нам никто не заберется. И наконец, смогла перевести дух. Этот вечер дался мне нелегко. Я умылась, переоделась в штаны и футболку, и пошла на кухню. Стараясь не шуметь, сама выпила чаю. Спать не хотелось. Слишком возбужденный мозг отказывался угомониться. Я смотрела в окно на падающий снег. На столе передо мной лежала пуля, потемневшая от крови капитана. Я вертела ее пальцем и гадала, кому я так не угодила. А когда мысли на этот счет меня покидали, я прислушивалась к едва различимому дыханию Соболева из гостиной и на миг замирала, представив себе, что было бы, если б этот абсолютно чужой мне человек, не закрыл меня сегодня собой. И то ли от осознания того, что я все еще жива, то ли от напряжения, то ли просто от благодарности к капитану, я тихонечко заплакала. Уже дважды за этот день. Но на этот раз это были просто тихие слезы облегчения. На рассвете я уснула, едва добравшись до кровати. Глава 6 Меня разбудил шум мотора за окном. Я взглянула на часы. Девять тридцать. Вспомнила, что мне на работу сегодня не нужно и счастливо потянулась. А потом сунула ноги в тапки и пошлепала в ванную. — Доброе утро, Кира Юрьевна. Я застыла посреди гостиной. И недоумевающе повернулась. На меня весело поглядывал Кирилл Сергеевич. Он был в джинсах и накинутом сверху пледе, едва прикрывавшем его голую грудь в шрамах.