— В процессе, — ответил Марат. — Что вы такое принесли? — Он соблюдал субординацию и обращался к начальнику на вы. Тот не возражал. Те, с кем он начинал службу, хоть так и остались простыми операми, но почтения майору не оказывали. Еще и Гулей называли, будто он все еще стажер. — Улики по делу угольков. — Серьезно? — округлил глаза Марат и неосознанно зашевелил ноздрями — принюхался. — Конечно, нет. Вобла в мешке. Деверь по Волге ходит, закончил навигацию, привез мне гостинец. — У вас же на рыбу аллергия. — Вот ты помнишь, а он нет. — Майор туго завязал пакет и сунул его в холодильник. — Который год получаю несъедобные гостинцы. Нет бы варенье из айвы или орехов грецких привез, так нет, то икра щучья, то балык из судака. — Эх, мне бы такого деверя, — крякнул Марат. — Я рыбу обожаю. Жаль, у меня мужа нет. — Чего-чего? — Деверь — брат мужа, — расхохотался он. — Да? А я думал, жены. — Это шурин. — Все равно забуду, — отмахнулся Гулькевич. — Выходит, с памятью не только у брата вашей супруги проблемы. — Будешь язвить, воблы не получишь. Марат повесил воображаемый замок на свой рот и углубился в изучение сводок преступлений по Москве. Майор подошел к его столу с чашкой остывшего чая. У него были серьезные проблемы с ЖКТ, поэтому горячие и ледяные напитки были ему противопоказаны. Он даже пиво пил комнатной температуры, закрывая глаза на то, что и его ему врачи запретили, как и любой другой алкоголь. — Еще один уголек, — сказал он, ткнув в экран. Марат тоже обратил на него внимание. А если конкретнее, на новость об обнаруженнии на окраине Москвы трупа со следами насильственной смерти. По первичному заключению эксперта, человека сначала ударили по голове, потом облили бензином и подожгли. Личность его устанавливается. — Хорошо, не в нашем округе, — заметил он. — И все равно хорошего мало. Коллеги наши, если не затупят, часть своей работы на нас скинут. О журналистах я молчу! Как пронюхают, так и этого уголька причислят к жертвам маньяка-пиромана. На столе майора зазвонил телефон. Он подошел, снял трубку. А Каримов тем временем переключился на изучение следующего файла. То был список всех работников фирмы Львовского. И настоящих, и тех, кто был уволен в этом году. Текучка оказалась большой. Но охранники, что интересно, как были набраны, так до сих пор и трудились. — Дай ему трубку, — рявкнул Гулькевич так, что Марат вздрогнул. Орал начальник не на него, а на того, с кем говорил по телефону. — Вы что хотели, повторите? Майор Гулькевич у аппарата. Нужен старший лейтенант Каримов? — Марат вопросительно кивнул. Кто, мол, его хочет? — Паспорт при вас? Оставьте дежурному, чтоб записал данные, и поднимайтесь на второй этаж. Кабинет сто шесть. Он положил трубку и сообщил: — Тебя желает видеть некто Хволынский. По делу угольков. — Батюшка? Надо же. — О, я как раз на него посмотреть хотел. Очень он всех впечатлил. — Да, невероятно колоритный мужик. Через пару минут этот колоритный мужик ввалился в кабинет. Волосы дыбом, глаза горят, одежда в беспорядке, руки ходуном, особенно правая. Она постоянно выбрасывается вперед, и выглядит это так, будто Хволынский указывает направление. Если бы он вздумал замереть, стал бы похожим на памятник Владимиру Ильичу Ленину. — Здравствуйте, товарищи, — в его же стиле поприветствовал полицейских он. — Я к вам с заявлением! — Да вы присаживайтесь. — Гулькевич указал на табурет, стоящий возле его стола. Но Батюшка ринулся к Марату. Его он уже знал, и пусть немного, но доверял ему. — Старлей, она ни в чем не виновата! — выпалил он и затряс головой. — Это все я! Гулькевич смотрел на визитера с интересом и легкой опаской. Ему было любопытно, какую информацию тот выдаст, но и боязно. Вид у Хволынского такой, как у человека, мгновенно впадающего в буйство. А у них в кабинете только в августе ремонт сделали! — Кто ни в чем не виноват? — переспросил Каримов. — И что натворили вы? — Машенька ни при чем! Она только ставила подписи на бумагах, что я подсовывал. — А, вы про отчетность? — Мужик закивал. Патлы взметнулись и опали, как водоросли, подхваченные волной. — Зачем же вы супруге своей гражданской такие подлянки устраивали? — Грешен, — тяжко выдохнул он и понурился. — Опять поддался искушению. Но я как лучше хотел… Для всех лучше, не для себя! — Ты мне зубы не заговаривай, — нахмурился Марат. — Четко, по существу рассказывай, с кем махинации проворачивал? — Я всего лишь пешка в большой игре… — Вот зараза, ни слова в простоте! — Это уже майор возмутился. — Подельников сдавай, Батюшка. — С помощниками господина Львовского контакты имел. Но главный злодей — он сам! Думаете, просто так бомжей на свою территорию пустил? По доброте душевной? — Так как раз никто не думает. Тем более после твоих слов с подделкой счетов. Бабки отмывал через вас? — Да там гроши, — фыркнул Леонид. — Ему на семечки. Думаю, он и не знал об этих махинациях, помощнички себе копеечку зарабатывали, а заодно меня по рукам связывали. И я, дурак, велся. — Тебе тоже перепадало, так? — Ясное дело. — И на что тебе бабки? Ты ж божий человек. — Мне ничего не нужно. Я для Машеньки. Отблагодарить хотел за доброту. Копил. Заначка и сейчас есть, так что я все могу вернуть государству… Или кому надо? — Финансовыми преступлениями мы не занимаемся. У нас два убийства. И один из покойников — помощник Львовского. Тот, с кем ты начинал, так? — Дружинин, да. Но я знать не знал, что он того… — И очень артистично изобразил покойника, высунув язык и закатив глаза. — Он за границу собирался уезжать на ПМЖ, и я решил, он так и сделал. Потом второй помощник появился, Голдберг… — Постой-ка, — оборвал его Марат. — Ты труп Дружинина видел, но не опознал. Почему? — Он же обожженный. Хрен поймешь, кто перед тобой. — По часам, остаткам одежды? — Струхнул я, — честно признался Батюшка. — Решил помалкивать обо всем. От дел отойти хотел, но Голдберг вцепился в меня как клещ… — Каких дел, мы так и не поняли? — Я помогал вербовать курьеров среди бомжей и алкашей. Они меня уважали, доверяли мне, считали своим. Без меня у Львовского ничего не получалось. Маргиналы народ недоверчивый, ненадежный, непредсказуемый, неблагодарный. — С этим все ясно, — не дал ему пуститься в пространные объяснения Каримов. Батюшке дай волю, не заткнется. — Через тебя Львовский находил подход к бездомным. Ты контролировал их, а тебя его помощники. Если сравнивать вашу организацию не с финансовой пирамидой, а с армией, например, то Львовский был главнокомандующим, Дружинин с Голдбергом маршалами, ты полковым офицером… — Нет, друг мой, генералом, — не позволил принижать себя Леонид. — У меня были помощники из числа особо приближенных. Те, кого ты назвал бы офицерами, и уже они командовали рядовыми. — И чем же эти рядовые занимались? — Как и сказал, доставляли посылки. — С чем? Запрещенными веществами? — Не обязательно. Львовский организовал альтернативную службу доставки. Лучше сказать, теневую. Простому обывателю суши нужны, лекарства из аптеки, роботы-пылесосы, и их им привозит на дом Яндекс или DHL. А если тебе потребовалось оружие? Контрабанда? Препараты, которые легально не достанешь? Документы секретные? Да простое сообщение, которое нельзя отправить СМС? Сейчас все боятся прослушек, информационных краж. Простое письмо будет идти долго, а курьер его за час-другой доставит. — Сам говорил, маргиналы народ ненадежный, — припомнил Гулькевич. — Как же им можно доверять ценные посылки? Я бы на месте Львовского не переоценивал твое влияние на бомжей да алкашей. — Спорить не буду, мой авторитет помогал мало. Эта шатия-братия язык грубой силы лучше понимает. — Поэтому у Львовского такой штат охранников, — догадался Марат. — Это ж полноценный ЧОП, но работающий на одного человека. — Он еще подумал. — А если курьера по пути машина собьет, кто-то из своих с разборками полезет или менты загребут? А при нем, скажем, пушка? — По двое выдвигались они. Один с товаром, второй сопровождает. При форс-мажоре пакет скидывается и подбирается напарником. Менты же обычно не лезут к бездомным и опустившимся алкашам, им мараться не охота, тем более каждый из маргиналов может по щелчку обделаться, обрыгаться, почесаться так, чтоб вши забегали. Припадки отлично изображают. Они артисты, которые ко всему отлично знают город. Если облавы на таких, как они, передвигаются по подворотням и канализациям. Забиваются в мусорки, в багажники старых драндулетов. Альтернативная доставка — изобретение века. — Я бы поспорил. Косяков много. И два главных: это убийства маршала и рядового. — Пока эта служба в зачатке, поэтому еще все плохо отлажено. Что же касается трупов… Я не понимаю, откуда они взялись. Как Львовский допустил такое? Он же башковитый мужик. — Есть варианты ответов? — Один: Голдберг кокнул Дружинина, чтобы занять его место, но не успел избавиться от трупа. Саблезубый под раздачу попал. А Львовский был не в курсе этого всего. Когда высоко сидишь, глядишь далеко, а что под носом не видишь. Чем больше Леонид говорил, тем отчетливее Каримов понимал, что перед ним никакой не чудик. Хитрый, расчетливый, неглупый мужик (пусть и не без тараканов), все понимающий в этой жизни. Роль Батюшки выбрана им удачно, тем более что основана на личном опыте. Он многого добился бы на поприще священника, да зеленый змий сгубил карьеру. Он, а не принципы. Не было их у Батюшки, иначе не занимался бы тем, чему посвятил последний год. — Ты, Леонид, так много знаешь о теневом бизнесе Львовского откуда? — спросил Марат. — Уж не понизил ли ты себя в звании? Может, ты тоже маршал? — Не-не-не, — замахал руками он. — Я не штабной. И почти обо всех деталях недавно узнал. Причем от своих. Первые месяцы я просто набирал курьеров. Помогал маргиналам заработать.