— Да, вовремя, гад, нарисовался, — подтвердил Алексей. — И вот еще что, Арсен Павлович, я проверил, он действительно собирался провернуть с этим чипом, по срокам не успел, а ждать побоялся, чтобы Агата не спрыгнула. Не рассчитал только, что она окажется такой сообразительной девочкой. Так что Акела промахнулся, Арсен Павлович, — ухмыльнулся его начальник охраны. — Нет, Леша, — покачал головой Арсен, — это не Акела промахнулся. Это Шерхан облажался. И облажался конкретно. Поджатые губы главного безопасника говорили о том, что он полностью разделяет точку зрения своего босса. * * * Сегодня выехали даже раньше обычного, но уже подъезжая к городу Арсен вспомнил, что не взял из сейфа папку с документами. Можно было отправить Алексея, но пароль не хотелось говорить даже ему, и Арсен приказал развернуть машину. Вошел в дом и почти пересек холл, как его окликнули. — Месье Ямпольский, это просто чудо, что вы вернулись! Я уже собирался вам звонить. Арсен обернулся, это был Ксавьер, его шеф-повар. Ксавьера Ямпольский за бешеные деньги перекупил в одном из дорогих ресторанов. Назначил не менее бешеный оклад и поручил Алексею зорко следить, чтобы Ксавьера не увели из-под носа. Француз с безупречными манерами, прекрасно говорящий как на русском, так и на французском языках. Мог приготовить блюдо любой кухни мира, включая камерунскую, поскольку его родители были выходцами из Камеруна. По этой причине сам Ксавьер обладал кожей цвета спелого баклажана — черной с синевой, и когда он облачался в белое, Арсен иногда невольно вздрагивал: его шеф-повар напоминал двигающийся в воздухе отпечатанный фото-негатив. Сегодня Ксавьер оделся не в белое, выглядел очень взволнованным, говорил сбивчиво и периодически переходил на французский. Приглядевшись, Арсен понял, что он не взволнован, а сердит. — Арсен Павлович, так больше не может продолжаться! У меня двое детей, моя жена дважды была беременна, и я точно знаю, что беременным нельзя так питаться. Особенно, когда такой токсикоз! Бедная девочка, когда ее тошнит, простите, слышно даже мне на первый этаж. —Так, — Арсен переглянулся с Алексеем, — с этого места поподробнее. — На завтрак яичница с беконом или омлет, — начал перечислять Ксавьер, — но бекон жирный и пахнет, ей бы больше подошла овсянка на молоке или воде. Яйцо тоже лучше вареное и вкрутую. Чай сладкий с лимоном, тосты, а не какао и сырные шарики в кляре. На обед бы бульон куриный, а не сырный суп, он же острый… — Ксавьер, — Арсен прикрыл глаза и потер переносицу, — а ты говорил это Ирме? — Говорил, — шеф-повар поджал губы, давая понять, что не имеет никакого желания вникать во взаимоотношения Ямпольского с его женщинами, — как раз Ирма Игнатовна и составляет меню. Сегодня на ужин я должен приготовить девушке крылышки в чесночном соусе. — …, — сказал Алексей, сглотнув. Ксавьер согласно кивнул. Ямпольский еще постоял с закрытыми глазами, стараясь унять клокочущий в груди гнев. Ни Алексей, ни Ксавьер в этом не виноваты, не следует срывать на них свою злость. — Но почему Агата не пожалуется? — спросил Алексей. — Ирма Игнатовна все замкнула на себе. Недавно Лена, горничная, дала девушке свой телефон, та попросила принести чай. Лена уволена. Все трое мужчин замолчали. Тишину разрезал истеричный вопль, звон посуды, Алексей первым бросился наверх, за ним Арсен и Ксавьер. — Истеричная девка, — визжала всегда спокойная и уравновешенная Ирма, потом дверь спальни распахнулась, и она вылетела навстречу ошалевшим мужчинам. Платье в пятнах, руки прижаты к лицу. Увидев Арсена, выкрикнула: — Сам возись со своей сумасшедшей, — и бросилась по ступенькам вниз. Арсен с Алексеем вошли в спальню. В нос ударил резкий запах лука, на полу валялся перевернутый поднос, рядом разливалась густая, пахнущая какао лужа, а из ванной доносились характерные звуки. Арсен вбежал в ванную и увидел Агату в одной сорочке, свесившуюся над умывальником. Ее выворачивало от пустых спазмов, узкие плечи каждый раз вздрагивали, и у Арсена внутри все заледенело. Как она изменилась за эти несколько дней! Руки, которыми девушка упиралась в края умывальника, казались совсем прозрачными. Он подошел сзади, собрал рассыпавшиеся по плечам волосы, мучительно стараясь не вспоминать, как собирал эти волосы в хвост, накручивая на руку… Не время, вообще не в тему. Агата обессиленно обмякла и привалилась к стене. Арсен подхватил ее на руки — легкая, будто ребенка поднял. Она закрыла глаза, или не хотела его видеть, или совсем не осталось сил. — Агата, посмотри на меня, пожалуйста. Длинные ресницы дрогнули, а потом она повернулась и уперлась локтями в грудь Арсена, не давая ему прижать ее к себе. Он вышел из ванной, и Агата стала упираться еще сильнее, явно намереваясь сползти на пол. — Давайте я, Арсен Павлович, — сделал шаг вперед Алексей, и до Арсена только дошло, что Агата на его руках в одной кружевной сорочке, практически прозрачной. Красивой, сам выбирал. Идиот. Не подумал, что кто другой может увидеть. Надо купить ей что-то длинное, с длинными рукавами и закрытой шеей… — Отвернись, глаза проглядишь, — буркнул он, сжимая руки, Агата беспомощно привалилась к его плечу. — Лучше простынь дай, я в клинику, а ты иди выясняй, что там за шняга с горничной. Ирму запри, вернусь — разберусь. Пускай ее вещи из гардеробной вынесут и соберут. Со мной отправь бригаду. Алексей понятливо кивнул, набросил на Агату простынь, Арсен поудобнее перехватил девушку и понес ее в машину, молясь, чтобы не опоздать. * * * — Дима, мы едем в «Медикал Центр», — распорядился Арсен, когда погрузились в салон. Агата не спала, он видел это по дрожащим ресницам, но упорно не желала смотреть на Ямпольского. Правильно, он сейчас тоже не смог бы на себя смотреть. С Ирмой у него тоже не было никакого желания разговаривать, а была только рвущаяся наружу ярость. Но не стоило терять лицо перед своими людьми из-за потерявшей берега женщины. Уже бывшей. Только он виноват, что так близко ее подпустил к себе, поселил у себя в доме и позволил вмешаться в свой быт. И допустил к Агате. Одна лишь мысль, что Ирма могла нанести ей непоправимый вред, обжигала мозг. И не только ей, ребенку… Пускай Арсен его не хотел, пускай его не спросили, но уж если он дал жизнь еще одному сыну, то больше никому не позволит ее забрать. Или все дело в том, что это ребенок Агаты? Что бы Ирма не говорила в свое оправдание, участь ее решена. Арсен сам ей скажет исключительно из-за того, что эта женщина жила в его доме и делила с ним постель. Первая и единственная после жены. А пока главное, чтобы с Агатой и ребенком все было в порядке. Арсен в последний момент решил поехать к Гене Кравченко — у того персонал опытный, а в самой клинике очень удобно организовать круглосуточную охрану. Владелец знал, с кем придется иметь дело, и изначально продумывал подходящую планировку помещений. К тому же он много занимается психологией, может, Агата с ним согласится поговорить? Глава 15 Арсен отдал лечащему врачу медицинскую карту Агаты и направился к ней в палату. Одноразовый халат оказался тесным в плечах, потому он его просто набросил сверху. — Терминатор херов, — буркнул Кравченко и махнул рукой, — ладно, так иди, бахилы хоть налезли? — Налезли. Это ж не презервативы. Как она? — Даже не знаю, чьими молитвами, — язвительно сказал Кравченко, — явно не твоими. Как ты вообще умудрился беременную женщину до такого состояния довести? Кожа как бумага. — За ней присматривала Ирма, — нехотя ответил Арсен и, глядя на округлившиеся глаза Кравченко, предупредительно поднял руку: — Только я тебя прошу, обойдемся без проповедей, Гена. Я сам разберусь со своими женщинами, ты мне скажи, что с ней и с ребенком? Нет, не так. Насколько все плохо? Конечно, Ямпольский не собирался рассказывать о Мансурове и его планах. Но об Ирме не сказать он не мог, Кравченко знал, что они живут вместе. Нет, Арсен не кричал об этом на каждом углу, и персонал его держал язык за зубами. Но разве можно что-то утаить, когда у тебя в родичах старший Демидов? Арсен голову на отсечение давал, что эти два сплетника ему регулярно перемывают кости, но не убивать же их за это. Ничего, пускай моют. Пускай Генка думает, что Арсен просто подгулял с красивой девочкой, а потом притащил ее беременную в дом и поручил заботам постоянной любовницы. В самых-самых общих чертах так оно, собственно говоря, и было. Просто … . — Без полного обследования сложно сказать, но судя по предварительному осмотру, с ребенком все хорошо. Это обычный токсикоз, Арсен, сильный, но не смертельный. Она молодая, здоровая, организм справится. Только если ему помогать, а не гробить. В противном случае я бы рекомендовал прервать беременность, — Кравченко пристально посмотрел на Арсена, и у него перемкнуло дыхание, будто пропустил хороший апперкот. — Нет, — он даже головой мотнул, потому что получилось глухо, — нет. Никаких прерываний, даже не думай, Гена, и ей говорить такое не вздумай. — Мне-то что думать, это вам решать. Тебе нужен этот ребенок, Арсен? А то я что-то не понял, если честно. Девушку я сам спрошу. — Она не говорит. — А мне и не надо, чтоб говорила. Лишь бы информацию до меня донесла. — Мне нужен этот ребенок, Гена, — дышать было тяжело, в точности как после апперкота. — И Агата мне нужна. Вытяни их, Ген, обоих. — Ладно, — тот по-прежнему смотрел с недоверием, — спросим-ка еще у нее. Они вошли в палату. Агата лежала на медицинской кровати с иглой в вене, на осунувшемся лице глаза казались неестественно огромными. Но щечки уже порозовели, ее просто нужно было хорошо кормить, правильно кормить, как сказал Ксавьер… Она даже улыбнуться попыталась. Генке, не ему. У Арсена в груди будто булыжник заворочался. Ладно, он еще успеет сожрать себя изнутри, сейчас надо помочь ей и ребенку. Тем временем Кравченко уселся рядом с кроватью и поднес к Агате клавиатуру. — Я подержу, а ты пальчиком на клавиши нажимай. Сил на это хватит? Вот и отлично. Ответ я буду читать вон на том мониторе, — он развернул монитор, чтобы и Агате было видно. Арсен подошел ближе, Агата на него не смотрела. Подняла руку — она и правда у нее стала прозрачной — и начала клацать по клавиатуре. «Пусть он уйдет», — появилось на мониторе. — Слышал? — повернулся Гена, а Арсену кровь ударила в голову коротким джебом. Она не хочет не только с ним говорить, она даже при нем говорить не хочет. И разве он это не заслужил? Еле удержался, чтобы не поцеловать руку, в которую капал раствор — глюкоза и витамины, как объяснил Кравченко, для поддержания сил. Которые отнял у нее Арсен. Повернулся и вышел из палаты, плотно прикрыв дверь и услышав напоследок, как Гена спрашивает, когда ее больше всего тошнит. Ясен пень, когда видит Ямпольского, но Агата воспитанная девочка и вряд ли станет так отвечать.