Так, стоп. А если серьёзно, Тураев? Ты ведь еще пока что женатый человек, пусть и в процессе развода. Это раз. Два: у тебя есть женщина, которая тебя устраивает, и которой ты уже подумываешь сделать предложение. Тогда какого х..я ты слюни пускаешь на эту Загитову? Что с тобой? Забыл, кто она есть? Что сделала? А ведь и правда, забыл. Поплыл от девки, на которой пробу ставить негде. Дебил, блядь. Швыряю бинокль на стол и тянусь за банкой охлаждённого пива. Пора с этим кончать. Сегодня, кстати, звонила Марина. Скучает. Просится приехать. Я, конечно, отказал, но, не знаю, может, в этом и есть смысл. – Что там, в Москве? – спрашиваю Зотова. – Пока тишина. – Марина тоже ничего о Нисар не говорит. – Скоро объявится, значит. – Слышь, Аркадий. Марина приехать хочет. Зотов аж подскакивает на своей сидушке: – Ну, Заир Самирович! Нашёл время! – Да, собственно, я ей то же самое сказал – мол, мы здесь не на курорте. Просто… Я замолкаю. Не знаю, что сказать, как объяснить своё состояние. Но Зотов на высоте, он и сам обо всём догадывается. – Так, давай начистоту, Заир. Я не дурак, вижу, как ты на девчонку смотришь. Но я тебе и без психолога скажу: этот интерес мнимый, легко объясняемый. – Думаешь? – Сам посуди: после изнурительных поисках дочери ты почти у цели, только руку протяни. Но как раз этого ты сделать и не можешь – тебя остановили в шаге от желаемого. И тебя колбасит именно поэтому. Девочка такая не потому, что девочка, а потому, что она рядом с Асей, а ты нет. Вот представь: я прямо сейчас разрешил бы тебе забрать Аську и увезти домой. Твои ощущения? Я задумываюсь. Да. У меня бы словно шлюзы открылись, нарыв прорвался, давление упало. Аську в охапку – и домой. И всё как раньше, по накатанной. Однозначно, я бы почувствовал громадное облегчение. – А про Загитову бы и не вспомнил больше, уверяю тебя, – продолжает мои мысли Аркадий, словно читает их, как открытую книгу. Я с невольным уважением смотрю на друга. – И откуда у тебя столь обширные познания в психологии? – А ты что думаешь, я тут пони рисую? – Зотов крутит в руке передо мной планшетник. – Читать, иногда, полезно, знаешь ли. И вот, что я тебе еще скажу: если нужно спустить пар, не обязательно выписывать себе бабу из Москвы, в твоём распоряжении целое побережье средиземноморья. Ну, не мне тебя учить. На меня как озарение снизошло. Я откидываюсь на лежак и пару минут перевариваю услышанное, а потом оглядываюсь – и замечаю, как много, оказывается, вокруг меня красоток. Вон та блондинка на табуретке у бара, кажется, давно посматривает в мою сторону. Чуть заметно салютую ей банкой пива и слегка улыбаюсь. Она в ответ делает то же самое, и призывно перекидывает ногу на ногу, выставляя на обозрение загорелое бедро. Я думаю всего две секунды, а потом согласно киваю – договорились, мол. Ну, вот, и всё. Ха! Так просто. Да. Психология – это вещь. Глава 19. Линара. Глава 19. Линара. – Аська, не трогай меня! – Ну, тёть Лин, ты должна хотя бы попробовать! – Моей смерти хочешь, да? Отойди, говорю. Жееень! – Дядь Жень! Она не отцепляется! Картина маслом: Я и ролики. Точнее: Я, фонарный столб и ролики. Аська пытается оторвать меня от столба, а я отчаянно сопротивляюсь. Я люблю фонарный столб. Я ему доверяю. Он моя опора по жизни. Ни за что не отпущу! – Девочки? Проблемы? Евгений подкатывает к нам на своих гигантских «самокатах», с уверенностью заправского роллера, сияя здоровьем и отличным настроением. Ненавижу! – Дядь Жень, скажи ей! – противно верещит Аська, а я понимаю, что мой конец близок: сейчас Евгений начнёт охмурять меня, давить обаянием, уговаривать, и я, как всегда, не выдержу, сдамся, отпущу свою единственную опору и мне конец. Я упаду и разобьюсь. Сломаю себе что-нибудь. Ударюсь головой и получу несовместимую с жизнью травму. Я знаю это, просто знаю. И от этого еще крепче цепляюсь за столб. – Линара, посмотри на меня. Ну же! Улыбается, гад. А я рук уже не чую, потому, что, практически вишу на них. – Умница! А сейчас перенеси сначала одну ладонь мне на плечо, потом другую. Представь, что я – это столб, я такой же крепкий, только намного приятней на ощупь. – Не могу представить. Столб стоит, а ты движешься. – А мы будем двигаться вместе. – И вместе упадём. Ой, мамочки, ой… нет… – Да! – Жееень!! – Держу, держу, не бойся! Всё в порядке. – Только не отпускай! – Ни за что на свете. Смотри, ты уже стоишь! Ну, это сильно сказано. Теперь я просто вишу на шее Евгения, перебравшись на него с ловкостью ленивца, насильно оторванного от родного дерева. – У меня ролики бракованные, – бормочу я потерянно. – Точно бракованные, они едут в разные стороны. Ой! Вот, видишь?! Мне их надо срочно поменять, кати меня назад. Евгений смеётся: – Всё хорошо. И с роликами порядок. У тебя почти получается. Теперь, давай, повернись ко мне спиной… я держу тебя, держу, Лина! Так. Выдвигай сначала одну ногу вперёд, потом вторую… ии… поехали! Аська, как чертова водомерка, крутится вокруг нас юлой на своих роликах, а я каланча-каланчой, ноги вместе собрать не могу. Такое ощущение, что они сами по себе, а я сама по себе. – Дядь Жень, смотри, как я умею! Правда, здорово? – Ого! Да ты профи! – Ха-ха!.. – заливается Аська, а меня зло берёт – Не понимаю я вашей радости, это же средневековые пыточные орудия. Как там? Испанский сапог, что ли? Только на колёсиках. – Поначалу у всех такое мнение, но стоит научиться, как начинаешь наслаждаться скоростью. – Враки всё это. О-о-о-ойй!!! – Тихо-тихо!.. Мой поперечный шпагат мог быть весьма эффектным и болезненным, если бы не Женя: он удерживает меня, спасибо ему за это. Правда, я всё же успеваю пересчитать затылком все его кубики на прессе, затормозив на самой пикантной выпуклости пониже, отчего он крякает, и резко дёргает меня за подмышки вверх, при этом его ладони, совершенно случайно, разумеется, оказываются на моих грудях. Я взвизгиваю, Женя чертыхается и, в испуге отпускает меня. Я теряю опору и валюсь прямо на него. Он отчаянно балансирует, и мы, как два пьяных эквилибриста, с охами и ахами, пытаемся удержаться на разъезжающихся в разные стороны ногах, истошно цепляясь друг за друга. Жене, к счастью, удается сделать это первому. Аська, сложившись пополам, угорает над нами до слёз, и, как выясняется, не одна она. Толпу мы собрали изрядную, кто-то даже хлопал. – Улыбнитесь, нас снимают! – шутит Евгений, ставя меня, наконец, в вертикальное положение. – Завтра наверняка это будет в топе под заголовком «Брачный танец взбесившихся журавлей». – Скорее уж «Камасутра на роликах». Евгений ржёт, как конь, притянув меня к себе и крепко удерживая за талию, а я едва могу дышать, и то, через раз. – Ну, всё, с меня хватит, – говорю, сдувая растрёпанные волосы с потного лица. – Я уже насладилась скоростью достаточно. Теперь везите меня вон до той лавочки и там бросайте, дальше сами развлекайтесь. С невероятным облегчением усаживаюсь на лавку. – Мои бедные ножки… Никогда больше, ни за что… – причитаю я, освобождаясь от роликов - этих орудий пыток. Разминаю ступни, потом пытаюсь навести порядок на голове. Резинку я потеряла, и теперь волосы космами торчат в разные стороны. Сумку мы, конечно, оставили в раздевалке, так что даже расчески нет. Я пятернёй сгребаю пряди и кое-как заплетаю косу. Понесла меня нелёгкая на этот ринк! Но сегодня немного пасмурно, и мы не пошли на пляж. Когда же выдумывали, чем заняться, Аська ткнула наугад пальцем в путеводитель, и сказала: «Вот сюда!» Я, было, возразила, что не умею кататься на роликах, но Евгений уверил меня, что я быстро научусь и войду во вкус. Наивный! Ну, или я наивная, что повелась на это.