– О, правда? Хм-м… – я мычу, судорожно соображая, как бы поделикатнее подкатить к Аське со своим предложением. – Послушай, мы же на море едем, в отпуск, так? А феи в отпуске должны отдыхать, поэтому давай оставим твой рабочий прикид дома, мм..? – я с надеждой гляжу на племяшку, делая бровки «домиком», но мой манёвр не срабатывает. – Нельзя! Нет! – кричит она, и с негодованием всплёскивает своими маленькими ручонками, едва не засветив мне в глаз шипованной звездой. – Я же морская буду фея! Морские на море не отдыхают, они работают! С подобной убойной логикой мне не совладать, и я, к своему стыду, быстро сдаюсь. – Ну, ладно. А это? – я кручу на пальце сиреневую безделицу. – Ведь у тебя уже есть два купальника. Аська смешно закатывает глаза. – Но это же мойподинельничныйкупальник! – выговаривает она мне, как неразумной дитяти. – Я в нем вподинельникбуду плавать. Если мы его не возьмём, в чем мне вподинельникплавать?! И это тоже мне нужно, тёть Лин. Ой, и это!.. – Аська шустро хватает одну тряпку за другой, и кидает в почти уже собранный чемодан, за три секунды наведя там полный хаос. Короче, из целой кучи отбракованных мной вещей, дома мы оставляем только джинсовую юбку-миди на подтяжках и пачку пластилина. А косу заплести Ася согласилась лишь в обмен на обещание позволить ей одеться в дорогу так, как ей хочется. – Даёшь слово? – спрашивает она с хитринкой в глазах, подставляя мне «пять». – Чтоб мне лопнуть! – ударяю своей пятерней по её ладошке. И это была моя первая серьезная ошибка. Из такси к автобусу мы выходим с помпой: Аська гордо вышагивает впереди меня в косухе с клёпками-шипами, шлеме-авиаторе и в розовой пачке. Образ завершают берцы с неоновой шнуровкой и рюкзачок со стразами за спиной, из которого угрожающе торчит карандаш-мутант со звездой на конце. Я тащусь следом с двумя чемоданами средней величины и сумкой наперевес, и тихо краснею от излишнего внимания окружающих в нашу сторону. – Косуха, мать вашу, – ворчу я, с помощью водителя втягивая чемоданы в разинутый под брюхом междугороднего автобуса багажник. – У четырехлетней письки кожаная косуха и настоящий шлем-авиатор. Сдаётся мне, вы слишком балуете свою дочь, многоуважаемый Заир Самирович. Глава 4. Заир. Глава 4. Заир. Два часа ночи. Лифт тащится, как неживой, но, в конце концов, добирается до нужного этажа. Мои шаги гулко отдаются в пустых, в этот поздний час, коридорах. Заворачиваю за угол, толкаю дверь в кабинет. А вот здесь уже как в штаб-квартире какого-нибудь кандидата в президенты: люди, компьютеры, звонки телефонов, шум до потолка. – Заир Самирович… Иду прицельно к столу у дальней стены, киваю всем и никому конкретно. Кто-то топает за мной, и я, не оборачиваясь, задаю свой первый, но далеко не последний, за сегодня, вопрос: – Кто смотрел за ней? – Никифоров. – Уволить – Слушаюсь, Заир Самирович. Шаги удаляются от меня. Подхожу к столу, снимаю пальто, которое от впитанной в дороге влаги кажется стопудовым, и валю его на близстоящий диванчик. Сам падаю туда же и дергаю галстук, ослабляя узел. – Что скажешь, Аркадий? Мой Начальник безопасности, человек суровый и хладнокровный, имеет сейчас на своем лице«печать глубокой озабоченности»,как сказал бы какой-нибудь политик. И я бы даже выразил ему сочувствие, если бы не был так зол. Поэтому лишь грозно зыркаю на него из-под сдвинутых бровей. – В клинике подняли тревогу только спустя два часа после её исчезновения, – докладывает он мне. – Как она смогла забрать ребенка из садика? – Собственно, из садика девочку забрала бабушка, госпожа Загитова. – Вот как? Говорил с ней? – Уверяет, что ничего не знала, просто зашла с внучкой в кафе поесть мороженое и совсем не ожидала встретить там дочь. Потом не выдержала, и завела старую песню, сетуя на твою чёрствость и бессердечие, мол, отнимаешь у матери ребёнка, не даёшь им видеться, ну, и прочее. Так что, всё она знала. И встреча была обговорена заранее. – Ясно. Коля! – кличу я своего секретаря. – Да, Заир Самирович? – Все карты Роксаны Давидовны заблокировать. Кредиты в ювелирке и бутиках закрыть, а счета за уже сделанные покупки отправить ей лично. – Понял, – секретарь кивает и спешит исполнять приказ. Аркадий устало мнёт переносицу. – Заир, это еще не всё. Не предвижу ничего хорошего от его тона. Сглатываю, собираю себя в кулак. – Говори. – Пропали документы по тому случаю с «Барка́ром». Я щерюсь, как волк, которому наступили на лапу. – Ты, чёрт возьми, чем тут занимался вообще, а? Ворон считал? Аркадий не смущается ни на йоту. – Сам знаешь, профилактика в таких делах малоэффективна: если кто-то задумал преступление, он его совершит в восьми случаях из десяти. Наша задача быстро найти злоумышленника и минимизировать ущерб. – И как? Нашел? Минимизировал? – Сигнал о вскрытии сейфа поступил в то время, когда твоя жена должна была находиться в клинике. Но её там уже точно не было. Она старалась не попасть на камеры, успешно обошла все, кроме одной, о которой, видимо, не знала. Так что, задача упрощается – у нас один подозреваемый по двум делам. Это уже серьёзно, тут не просто бабский заговор и драчка за ребёнка. Тру подбородок, походя, отмечая, что не брился уже сутки. – Когда это случилось? – В четверг. Похоже, всё было спланировано заранее, а клиника лишь для отвода глаз. – Похоже на то. Значит, в любой момент эти документы могут всплыть. Но для этого Нисар надо связаться либо с журналистами, либо с властями, либо… – Либо с твоими оппонентами. Что скорее всего, потому, что с первыми двумя она сама не захочет иметь дело – не та у неё ситуация. – Выясни, кто может быть заинтересован в этой информации, пусть даже косвенно. Поднажми на конкурентов. Возможно, кто-то из них в последнее время крутился вокруг моей жены. – Уже выясняю, Заир. Список будет завтра… вернее, уже сегодня у тебя на столе. Я какое-то время смотрю на Аркадия, жую губу. – Найди её. Найди раньше меня, иначе я сделаю с ней что-нибудь нехорошее, клянусь. ** – Что?! Сука, блядь! В сердцах пинаю подвернувшийся стул, тот с грохотом падает. – И что теперь? Ладно. Ладно, я сказал!! – ору и швыряю телефон на стол. Дерьмо. Падаю в кресло, тру лицо. Голова раскалывается, как орех – третьи сутки пошли, а результата ноль. Сам дьявол над ней шепчет, что ли? Чувствую ладонь на плече. Сначала неуверенно и легко, потом все с большим нажимом начинает поглаживать, перемещаясь на спину. – Всё так плохо? Закрываю глаза, позволяю Марине поколдовать надо мной какое-то время. Ей нравится ко мне прикасаться. Но сейчас я чую, как от меня уже смердеть начинает, поэтому не хочется контактов. Встаю, сбрасывая её руку с себя. Подхожу к окну. Ни черта не вижу, красная пелена одна перед глазами от злости. – Они опять упустили её. У этой суки чуйка, как у бладхаунда, только хвост и увидели, когда она в такси запрыгивала. Марина усаживается на подлокотник кресла. – По крайней мере, мы знаем, что она еще в Москве.