– Расскажи про неё. – Марина… – Нисар смотрит куда-то в сторону, обдумывая ответ. – Марина умела вползать в душу, как змея. Так же и в постель к Тураеву вползла. Сука. Я потом только узнала, что они переспали как раз в ту ночь, когда она привезла меня домой. Я даже подумала… – Что? – Понимаешь, я тогда рассказала ей и про клинику, и что завязать собираюсь. Поэтому пила только сок, ни капли спиртного. Но в какой-то момент меня просто вырубило. – Думаешь, она что-то подмешала тебе в напиток? – Не удивлюсь. Она ведь давно глаз на Заира положила. Я знала. Это даже забавляло меня. Потому, что и Тураева я тоже знала: к моей подруге он не притронется. И, действительно, продержался он довольно долго. – И всё-таки это случилось. – Случилось, – Нисар снова теребит свой поясок. – Понимаешь, дело не в том, что они переспали – у Заира и до Марины были женщины, в наших кругах это вообще норма, там верных нет. Паршиво то, что с той ночи он твёрдо решил развестись со мной. Мало того, так ещё и родительских прав лишить меня вздумал. Всё потому, что я клятву не сдержала. А клялась ведь самым дорогим. Мама тогда сильно расстроилась. Плакала, кричала на меня, обвиняла. А у меня крышу совсем снесло. Решила, во что бы то ни стало удержать Заира, не допустить развода. Ну, остальное ты знаешь. Знаю, но ещё не всё. – Куда ты пропала, когда мы с Асей уехали? – Ааа… – Нисар невесело усмехается. – Всё из-за флешки. Когда выяснилось, что я её потеряла, Мансуров чуть не убил меня. Избил до полусмерти. Я ему, видишь ли, все планы порушила. Нам пришлось залечь на дно, прятаться и от Калугина, и от боссов Рамиля, и от Тураева – от всех, короче. Стих добыл где-то лодку, и мы дрейфовали на ней по этой солёной луже, именуемой Средиземным морем, пока он раздумывал, как подобраться к вам, чтобы выкрасть Аську и свалить куда-нибудь за бугор. Я почти всё это время в беспамятстве провалялась, избитая и обколотая. Чуть не сдохла на этой чёртовой лодке. Теперь просто ненавижу море! – Как вы выследили нас? – Марина. Со своей манией инстаграмить. Чего проще? – Тебе не показалось, что она специально навела вас на Аську? Нисар внимательно смотрит на меня. – Зачем ей это? Я бы могла сказать Нисар, зачем. Но не скажу. Поэтому просто пожимаю плечами. Она тоже дёргает плечом. Мы замолкаем на какое-то время, погружаясь в собственные невесёлые мысли. – У них, вроде, скоро свадьба, знаешь? Я знаю. Марина трубит об этом в каждом своём посте. А я, словно мазохист, рассматриваю её фотографии из бутиков, где она примиряет свадебные платья, с тайной надеждой хоть мельком увидеть лицо Заира или Аськи. Но их нет. – Дурак Тураев, – вдруг выдаёт Нисар. – Марина не для него. Осторожно поглядываю на сестру, боясь выдать интерес к теме. – Почему ты так думаешь? – Как тебе объяснить? Заир слишком… ммм… Он как раскалённая лава. Вот течёт лава, натыкается на снежный сугроб, проносится по нему, и тот исчезает, испаряется бесследно, ничего после себя не оставив. Вот Марина и есть тот сугроб. Она ничто. Пустота. А вот когда лава сползает в море, соединяется с солёной водой, наступает сильнейшая химическая реакция, происходит мощный взрыв. Но постепенно море остужает лаву, и та превращается в обсидиан. В целые горы обсидиана. В целые острова. Идёт процесс созидания, понимаешь? Вот, какая женщина ему нужна, а не Марина. Удивительно, как мы искренне верим в то, что лучше знаем, что нужно другим. Но Заиру виднее, какая именно женщина ему нужна. Он выбрал Марину. Сугроб она там, или не сугроб, однако именно с ней он собирается идти по жизни дальше. И с этим ничего не поделаешь. Улыбаюсь, отгоняя грустные мысли прочь. – Скажи-ка, сестрёнка, откуда вдруг в тебе такие природоведческие познания? – Доктор Леонид просвещает. Он пантеист(*Человек, отождествляющий Бога с природой. И наоборот).Очень многое объяснил мне на примере природных явлений. Рассказывает – заслушаешься просто. – Или засмотришься. Если Леонид это вон тот греческий бог в белом халате, то и я не прочь присоединиться к вашим лекциям. Нисар оборачивается. – Ага, тот самый. Эй, я здесь! Белокурый Аполлон в докторском прикиде, заметив нас, приветливо машет рукой и неторопливо направляет свои стопы в нашу сторону. – Скажите-ка, это где таких докторов выращивают, а? А клонировать его можно? – спрашиваю, толкая в бок сестру, которая вся просто светится улыбкой. – Не-а. Когда его слепили, матрицу уничтожили. Единственный экземпляр. И тот мой. Так что, не повезло тебе, сестрёнка. – Не повезло, – усмехаюсь с лёгкой грустью, глядя на этих двух влюблённых. Подумать только, какими порой мучительными, кривыми путями, судьба ведёт нас к счастью? ** Мы снимаем с тётей небольшой домик на двух хозяев в Стамбуле. Денег нам пока хватает. Юсуф настоял, чтобы лечение оплачивал он, мы, естественно, не возражали – не в том мы положении, чтобы кочевряжиться. Заир обрубил все денежные потоки, не дожидаясь официального развода. Осталось только имущество тёти в Новороссийске, кое-какая мебель и вещи в московской квартире, принадлежащей Заиру, ну, и то, что причиталось Нисар по брачному договору. А это «крохи», по понятиям Роксаны. Хотя я, например, могла бы жить на них припеваючи лет десять, наверное. С Нисар было немыслимо тяжело. Врачи долго не решались делать ей операцию на лице, поскольку организм оказался слишком истощён наркотиками. Кости уже начали срастаться неправильно, а этого нельзя было допускать. Нисар впала в сильнейшую депрессию. Вдобавок, у неё началась ломка. Это было страшно. Мы с тётей не отходили от неё, дежуря по очереди и днём, и ночью. Семья Юсуфа очень помогала. Весь быт на себя взяли женщины: еда, лекарства, одежда, всякие мелочи – всего этого у нас было в избытке и в любое время, спасибо им. Долгожданную операцию, наконец, провели. Наступило время реабилитации, утомительное, тягучее, бесконечно долгое. И опять мы с тётей, практически, жили в палате Нисар. Было всё: слёзы, ругань, истерики, угрозы, молчание сутками. Не знаю, как мы с Роксаной выдержали это. Но как-то выдержали. Когда Нисар перевезли в Стамбул и поместили уже в наркологическую клинику, Юсуф нашёл нам дом неподалёку. Мы продолжали навещать Нисар, однако там уже нас не подпускали к ней близко. По большей части, приходилось общаться с врачами. Но всё, в общем-то, шло по тому же сценарию: недолгое просветление сменялось затяжной депрессией, подъём и вновь упадок. Казалось, это никогда не кончится. Естественно, оставить тётю одну в такое тяжёлое время, я не могла. И о том, чтобы съездить в Москву не заходило даже речи. Однако теперь, когда Нисар уверенно пошла на поправку, я уже стала думать о возвращении домой, поскольку дел там накопилось немало. Если на счёт работы я без проблем договорилась по телефону, то вот с квартирой всё оказалось сложнее: для продления договора аренды хозяйка настаивала на личной встрече. Да и с Роксаны адвокаты чуть ли не каждую неделю требовали, чтобы она вывезла вещи и мебель из московской квартиры, так как та уже была выставлена на продажу. Тётя искренне огорчалась, после очередного такого электронного письма: – И чего Заиру неймётся? – сетовала она, снимая очки и закрывая свой ноутбук. – Ну, продаст он эту квартиру на полгода позже, что с того? Можно подумать, ему жить негде. А мне сейчас ну совсем недосуг этим заниматься! – Давайте я улажу, тётя, – говорю, складывая в холодильник продукты, только что купленные в магазине. – Составьте список вещей, которые вам нужно будет переслать сюда, остальное свезу на склад. – Правда? Ты это сделаешь? Ох, детка, ты бы меня так выручила! И я засобиралась в Москву. .. Мы стоим в аэропорту Стамбула. Тётя суетится, листая маленький блокнот и что-то деловито черкая в нём. На табло уже высвечивается информация о посадке на мой рейс. – Так, ключи я тебе отдала. Список отдала. Адреса и телефоны агентств тоже. Мой адвокат будет ждать тебя в понедельник, не забудь. Хмм… Ну, вроде всё. Будут вопросы – звони в любое время. – Хорошо. Ну… До свидания, тётя. – До свидания, моя хорошая, – Роксана крепко обнимает меня, незаметно смахивая слёзы с глаз. – Обещай, что подумаешь над моим предложением, ладно? Юсуф устроит тебе любые курсы, а потом и на работу возьмёт. Жить будешь, где захочешь – с нами, или отдельно, как пожелаешь. – Я подумаю, обещаю. Мы снова обнимаемся, крепко стискивая друг друга, как самые дорогие на земле люди, не обращая внимания на мимолётные взгляды, время от времени кидаемые на нас со всех сторон. – Спасибо, дочка, – шепчет мне тётя. – Спасибо, мама Роксана. Пусть даже люди не меняются в принципе, их меняют обстоятельства. А общая беда и боль сплачивает, спаивает в единый кусок, как расплавленное олово, которое уже невозможно разделить. Я ухожу по огороженному стойками коридору вместе с толпой отлетающих пассажиров. Чувствую щемящую, но светлую грусть. Теперь я не одна. У меня есть семья, которая стоит за моей спиной, крепко подпирая её, и не даёт упасть. Глава 44. Заир. Глава 44. Заир. Не отрываясь, смотрю на заснеженный город за стеклом небоскрёба. Не обращал никогда внимания, но сейчас заметил интересную деталь: город темнеет снизу вверх. Сначала сумрак разливается, как чернила, по асфальту, затопляя собой улицы. Потом карабкается по серым стенам домов всё выше, выше. Внизу уже ночь, светят фонари, в домах зажигают лампы, а тут, на верхотуре, небо всё ещё играет с последними лучами заходящего солнца. Почему я заметил только теперь то, что было всегда перед глазами? Зотов входит без стука. Отрываюсь от созерцания московского вечера, поворачиваюсь к нему. – Ну, что? – Вот. Слушай сам. Аркадий кладёт на стол телефон, включает запись. Слушаю. Ничему не удивляюсь. Собственно, это только подтвердило мои догадки. Подхожу к столу, задумчиво стучу подушечками пальцев по полированной столешнице. – Что в Стамбуле? – Не очень. У Нисар опять кризис. Женщины не отходят от неё.