Тем не менее Шабкат всегда считался в родных краях успешным человеком, который сумел не оказаться лишним в этой жизни. Более того, он стал даже фигурой публичной, значимой. Время от времени то один односельчанин, то другой говорили при встрече старому Абдул-Азизу, что видели по телевизору Шабката. Эти слова звучали так, словно это был не его, а их внук. Жители села гордились тем, что среди них вырос такой человек, к мнению которого прислушивается вся страна. Его знают в лицо от западных до восточных границ огромной России. Абдул-Азиз согласно кивал, но в глубине души не понимал всего этого. Шабкат, по сути-то дела, сам себя сделал. Ему никто не помогал. Мешали, это да, случалось, но он упорно шел к своей цели и достиг ее. Наверное, таким внуком стоило гордиться. В характере старшего внука было что-то от деда, который тоже любил быть самостоятельным, оставаться самим собой при самых разных обстоятельствах. Но гордость старшим внуком как-то сама собой принижала младшего, отдаляла его от деда. Абдул-Азиз такого не желал. Для старика успешный Шабкат и непутевый Латиф были одинаковы. В них текла кровь ветерана войны Абдул-Азиза Мухаметдинова. Дед хотел гордиться обоими внуками. Он оставлял за непутевым Латифом возможность когда-то добиться большего, стать известным человеком, которого будут почитать и высоко ценить его односельчане. — Латиф сказал тебе свой новый номер? — спросил Шабкат. — Нет. А сам я спросить не успел. — В памяти должен был номер остаться,?— сообразил старший внук. — Он не знает, что у меня есть мобильник, звонил на домашний телефон. — Жалко. Я хотел бы с ним поговорить. Если будет звонить, попроси его набрать и мой номер. У меня есть для него интересное деловое предложение. Я не думаю, что он от такого откажется. Скажи ему, что это очень важно. Тут-то в комнате как по заказу и раздался телефонный звонок. Старый Абдул-Азиз посмотрел на часы-ходики. Они висели на кухонной стене уже много десятков лет и ни разу не ломались. Когда-то в Советском Союзе делали вещи, которые могли служить людям долго. Это сейчас все намеренно стало хрупким, чтобы народ как можно чаще покупал новые товары. — Это Латиф. В такое время больше звонить некому. В прошлый раз он тоже связался со мной около часа ночи. Я поговорю, потом тебя позову,?— сказал Абдул-Азиз, встал и, сильно шаркая ногами, которые никак не хотели подниматься, заспешил в комнату, к телефонному аппарату.?— Да-да, слушаю тебя, Латиф,?— услышал слова деда Шабкат. Абдул-Азиз с годами стал глуховат. Поэтому он теперь старался говорить громче, чтобы самому себя слышать. Глава третья Мой взвод вернулся с задания уже под утро, измученный и уставший в ходе двухсуточной безостановочной операции. Нам приходилось днем и ночью чередовать стрельбу с многочисленными перебежками, с преследованием противника и при этом не забывать о собственной безопасности. Двигаться бойцам следовало крайне осторожно, внимательно посматривая по сторонам, от прикрытия к прикрытию, от камня к камню, от скалы к скале. В расположение отряда нас доставил транспортный вертолет. Естественно, после двух суток тяжелых беспрерывных боев взвод сразу отправился отдыхать. Я разрешил своим бойцам не подниматься и даже не идти на общий завтрак в столовую. Еще в вертолете, ночью, уже ближе к утру, солдаты подкрепились сухим пайком и без завтрака вполне могли обойтись. Я и сам на завтрак не пошел, остался в казарме. Но скоро мне позвонил дежурный по штабу и сообщил, что командир отряда срочно вызывает меня к себе в кабинет. Причину он дежурному офицеру не назвал. Рапорт о проведенной операции я должен был вручить не командиру, а начальнику штаба. Честно скажу, что с написанием этой важнейшей бумаги у меня пока не сложилось. Сперва в вертолете трясло неимоверно, потом меня одолел сон. Но теперь я догадался, что вызов не касается дела, завершенного несколько часов назад. Я поднялся на третий этаж штабного корпуса, постучал в дверь, услышал приглашение и переступил порог кабинета командира сводного отряда спецназа ГРУ подполковника Чеснокова. — Товарищ подполковник, старший лейтенант Трилуков по вашему приказанию прибыл! — Ну вот, весь огород собирается,?— сказал подполковник. В кабинете присутствовал еще и майор Помидоров, начальник штаба отряда, человек румяный и круглолицый, полностью соответствующий своей фамилии. — Только капитана Малинина не хватает,?— заметил Помидоров.?— Но он сегодня и не нужен. Да его и нет в городке. Рота на операции. Капитан Малинин командовал одной из двух разведывательных рот, входящих в состав сводного отряда спецназа ГРУ, действующего на Северном Кавказе. — Зато капитан Редькин сейчас подойдет,?— пообещал подполковник. Помянутый капитан Редькин возглавлял оперативный отдел штаба отряда. В самом деле, не прошло и минуты, как этот офицер появился. — Без Малинина наш огород может функционировать,?— решил Помидоров.?— Я, вообще-то, и не знаю толком, малина — это принадлежность сада или все же огорода. Присядем за стол, обговорим ситуацию. Перед майором лежала стопка бумаг. Из этого факта я сделал вывод, что ситуацию будет докладывать именно он, начальник штаба. Так уж издавна повелось в сводном отряде. Его командир занимался операциями, проводимыми двумя разведывательными ротами. Они часто проходили в районах Дагестана, отдаленных от места дислокации, а то и в других республиках Северного Кавказа. Начальник штаба курировал операции, проводимые отдельными взводами, входящими в состав отряда. Таковых в разное время может быть от двух до пяти. Еще под его опекой находился авиаотряд, прикрепленный к нам. Он состоял из пяти вертолетов: трех «Ми?28Н» «Ночной охотник», одного «Ми?8АМТШ» с комплектом вооружения от летающего танка «Ми?24» и одного «Ка?52» «Аллигатор». При этом официально авиаотряд подчинялся командиру отряда спецназа, хотя тот обычно просил вертолеты у начальника штаба. Всегда и везде существуют официальные версии и традиции, которые складываются независимо от штатного расписания. Традиции, как правило, бывают сильнее. В нашей структуре все знали, что начальником штаба обычно назначается дельный офицер, имеющий боевой опыт и прошедший соответствующую подготовку. А на должность командира отряда иной раз попадают люди, которые готовятся к пенсии. Заботливое командование дает им возможность перед выходом на заслуженный отдых заработать репутацию боевого офицера и получить дополнительные пенсионные льготы. Так что в некоторых ситуациях бывает трудно разобрать, кто в отряде всем распоряжается. По крайней мере я, командир взвода, привык больше работать именно с начальником штаба. Несмотря на его совсем не боевую, я бы даже сказал, предельно добродушную внешность, майор Сергей Павлович Помидоров был человеком достаточно жестким и принципиальным. Он умел требовать с подчиненных, но не забывал и заботиться о них, как и полагается хорошему начальнику штаба. — Слушаем тебя, Сергей Павлович,?— сказал подполковник, когда все мы расселись за приставным столом, расположенным перпендикулярно к главному.?— Докладывай огороду ситуацию. Эта шутка командира отряда уже прилично всем надоела. Особенно мне. Я уже несколько раз объяснял подполковнику, что моя фамилия происходит не от названия овоща, растущего в земле, а от строенного изгиба речного русла. Но подполковнику Чеснокову больше нравилась его версия. Он продолжал гнуть свою линию, не обращал никакого внимания на мои возражения и даже видел в этом собственное понимание юмора. Я званием еще не вышел для споров с ним. Поэтому мне приходилось терпеть все эти его рассуждения на огородные темы и уважать воинскую субординацию. — Итак, к делу,?— многозначительно начал майор Помидоров.?— У нас объявилась и стала регулярно отмечаться черными делами банда Латифа Мухаметдинова, бывшего командира довольно крупного соединения, зверствовавшего в Сирии. Оно было почти полностью уничтожено атаками воздушно-космических сил России при наземной поддержке сирийского спецназа «Тигры пустыни». Сам Латиф с выборочным личным составом решил вернуться в Дагестан, в тот самый район, откуда он родом и где до сих пор проживает его дед, заслуженный ветеран войны, фронтовик. Я прошу обратить внимание на мои слова: «выборочный состав». То есть Латиф взял с собой не всех своих бандитов, оставшихся в живых. Он выбрал самых лучших бойцов. Нам неизвестны критерии, которыми он при этом руководствовался. Тем не менее, по данным сирийских спецслужб, в его банду входят только отъявленные головорезы, по которым веревка плачет везде, где бы они ни появились. Это, на мой взгляд, важный момент. Когда людям уже нечего терять, кроме жизни, они будут драться за нее до последнего, покажут себя весьма неуступчивым противником, который умеет и воевать, а не только головы резать мирным жителям. — А у нас, товарищ майор, другого противника в последнее время и не бывает,?— сказал я, желая показать, что меня, как и моих солдат, опытным противником испугать трудно.?— Да и раньше бандиты были не лучше. Они всегда понимали, что им грозит в случае захвата, потому сдаваться никогда не любили. Я при этом слегка лукавил, и все понимали это. Прежде много раз случалось так, что бандиты, сдавшиеся в плен, в скором будущем покидали места заключения по каким-то неведомым нам причинам. После этого они оказывались в новой банде. Тогда нам был отдан устный приказ — пленных не брать! Об этом знали все, в том числе и местные жители. Поэтому бандиты приобрели у них славу отчаянных парней, не желающих сдаться русским. Все это только потому, что мы не брали их в плен, сами, собственными действиями, превратили их в героев. И народная молва с большим восторгом разносила эту мысль, что создавало бандитам дополнительную рекламу. А вот уж с теми негодяями, которые вернулись с Ближнего Востока в родные горы, спецназ ГРУ вообще никогда ни о чем не говорил. Мы их всегда просто уничтожали. Без всякой жалости. — Соглашусь,?— сказал начальник штаба.?— И продолжу по существу вопроса. В настоящий момент в родное село эмира приехала съемочная группа одного из центральных телевизионных каналов. Ее возглавляет двоюродный брат Латифа, известный тележурналист Шабкат Мухаметдинов. Он вроде бы надумал снимать сюжет о ежегодном сельском празднике — чествовании Героя Советского Союза, ветерана-фронтовика Амин-Султана Муслимова. Но давайте о журналистах позже. Хотя в голове у меня крутится-вертится мысль о том, не связан ли как-то их приезд с появлением в районе банды эмира Латифа. Или наоборот. Не связано ли появление банды эмира Латифа с прибытием в село этой самой съемочной группы? Будем об этом думать, разбираться. Нужно как следует обмозговать ситуацию, просчитать все варианты. Я лично вижу здесь возможность устроить ловушку для эмира. Мы имеем шанс заманить его в западню через журналиста. Самого Шабката, естественно, привлекать к этому никак нельзя. Теперь о том, что касается самой банды. Сначала данные о ней появились у МВД. Так, всякие детские шалости, мелочи типа ограблений на дороге. Потом преступления стали серьезнее, с убийствами. Но все равно этим вопросом занимались простые сотрудники следственного отдела МВД, поскольку данных о терроре не было. Позже они у нас появились. Старшему лейтенанту Трилукову позвонил его осведомитель и дал наводку. Артем Борисович, естественно, передал эту информацию мне. Я, в свою очередь, переслал ее в МВД, в ФСБ, да и в антитеррористический комитет тоже. После этого бандой стало плотно интересоваться подразделение антитеррора МВД. Это было вызвано тем, что неподалеку от села, прямо на дороге была расстреляна машина, принадлежавшая местному участковому, капитану полиции, который пытался выследить и поймать Латифа еще тогда, когда тот был не эмиром, а всего лишь преступником. Но впоследствии уголовное дело против него было прекращено за давностью лет. Латиф Мухаметдинов сумел воспользоваться какими-то собственными связями и добыть себе документы на выезд в Саудовскую Аравию, якобы для обучения в исламском университете Эр-Рияда. Кстати, там, на дороге, вместе с участковым была расстреляна его семья — жена и дети. Но никаких данных о том, что это дело рук банды эмира Латифа, у полиции не было. В самом МВД погибший капитан был на хорошем счету, и там, понятное дело, все всполошились. Менты обычно друг за друга горой стоят. А чуть позже, когда бандиты расстреляли машину с хозяином местного магазина и двумя его грузчиками, к расследованию подключились ФСБ и антитеррористический комитет. У них уже появились косвенные данные на авторов расстрела. Только вот достать эмира они никак не могут. Даже не представляют, как это можно сделать. Поэтому, как обычно бывает, наши смежники нашли причину не брать на себя груз ответственности. Они получили от меня информацию, сообщенную осведомителем старшему лейтенанту Трилукову, малость подумали и решили, что задачу по уничтожению банды следует поставить перед нами, поскольку она во многом состоит из иностранцев арабского происхождения. Обещали, кстати, полную информационную поддержку. И вот что уже передали…?— Майор выдержал долгую театральную паузу. — Что передали? — поторопил его подполковник Чесноков, не особый любитель сценических эффектов. Майор Помидоров вытащил из стопки последний листок, поправил очки, которые надевал только при чтении документов, сначала сам пробежал глазами по тексту, потом сказал нам: — Если бы у них имелось что-то путное, то они сами работали бы. Это всего-то результаты биллинга. Из гор в село было несколько телефонных звонков. Лишние спецы из ФСБ метлой отмели. Это те, которые были совершены с дороги. Так в ФСБ посчитали. Они проверили лишь некоторые звонки, но отмели много. Хотя номера и координаты абонентов нам оставили. — А по какому принципу, товарищ майор, они отметали? — спросил капитан Редькин, человек, на мой взгляд, дотошный, но не мелочный, очень даже грамотный и весьма толковый. — Ну, например. Ехал житель села из Махачкалы. Что-то случилось с машиной. Она встала на самом подъезде к селу, в двенадцати километрах от него, и никак не желала даже с горы катиться, колеса не крутились. Позвонил водитель своему другу в село, тот приехал на тракторе, взял машину на буксир и потащил ее с заклиненными колесами. После такой буксировки резину можно было на свалку выбрасывать, но машина в гараже оказалась. Хозяин счел, что это уже хорошо. Машина полноприводная. Порвало вал ШРУСа, поэтому колеса не крутились вообще. Можно было раздатку на нейтралку поставить, и все было бы нормально, не пришлось бы резину выбрасывать. Второй случай. Жена была на работе, когда мужу позвонили, и он к родителям в соседнее село поехал. Мать серьезно заболела. С дороги муж набрал номер жены, потому что раньше, из дома, дозвониться не смог. Вот принцип метлы ФСБ. Но при этом три звонка из общего числа они оставили на наше усмотрение. Два первых звонка были произведены из горного района, где нет дороги, причем из разных мест. Но номер не определен, поскольку он работает не через российских операторов. Такие звонки вычислить бывает сложно. Оба на один и тот же стационарный телефон — домой Абдул-Азизу Мухаметдинову, тому самому ветерану войны, деду Латифа Мухаметдинова. Звонки производились с разницей в две недели. О чем был разговор — неизвестно. Поздно хватились. Тогда еще банда в горах никак не засветилась, и прослушивать разговоры необходимости не возникало. Видимо, это время тоже не было потрачено бандитами впустую. Они наверняка занимались собственным обустройством. Скоро осень, за ней придет и зима. А она в этих местах даже для горного лыжника не всегда подарок. Готовиться к ней следует всерьез. Чуть позже с того же номера, уже с третьего места, но снова с гор, где дорог даже не предвидится, кто-то позвонил Шабкату Мухаметдинову, двоюродному брату эмира. Разговор был коротким, чуть больше минуты, но о чем говорили, нам опять неизвестно. Знаем только, что на следующий день Шабкат Мухаметдинов на служебном микроавтобусе выезжал в горы вместе с оператором своей съемочной группы. Судя по всему, был он где-то недалеко, потому что вернулся в пределах двух с половиной, от силы трех часов. Свидетели время не засекали, говорили навскидку. Куда он ездил, никому не известно. Осведомитель МВД пытался выяснить что-то и у самого Шабката, и у оператора, в ответ услышал только, что они снимали поблизости от села горные пейзажи, чтобы потом вмонтировать их в свой фильм. В ФСБ считают этот вариант вполне возможным, хотя есть вероятность связи между этой поездкой и звонком, предположительно от Латифа к брату. Допускается их встреча. Хотя это вовсе не обязательный факт, а только предположение. — Систему СОРМ, товарищ майор, не подключали? — поинтересовался я. Если кто не в курсе, что это такое, то я подскажу. Именно так называется система технических средств для обеспечения оперативно-разыскных мероприятий. К ней относится все, что связано с прослушиванием телефонных разговоров и контролем за интернет-трафиком. Она была создана еще в советское время для нужд КГБ, изначально позволяла прослушивать только разговоры со стационарных телефонных номеров, впоследствии развивалась и трансформировалась. Появились системы, способные контролировать все средства связи. Официально использовать СОРМ разрешается только по решению суда или в связи с оперативной необходимостью. — В настоящий момент документы для подключения СОРМ находятся в суде. В ФСБ ждут разрешения. Оно, видимо, будет дано только сегодня, во второй половине дня. Это в самом лучшем случае. — Когда есть оперативная необходимость, сотрудники ФСБ действуют куда быстрее. Или если этих ребят сверху торопят. — Кажется, в прошлом или в позапрошлом месяце их сильно взгрели за несанкционированное использование СОРМ. Теперь перестраховываются. — А что там произошло, товарищ майор? — поинтересовался капитан Редькин. — Офицер ФСБ решил жену проконтролировать. Прослушал ее разговоры, а потом застрелил вместе с любовником, помощником прокурора. Да ты, наверное, об этом и сам слышал. — Слышал. Только про СОРМ упоминания не было. — Тем не менее налицо грубейшее нарушение закона и опасное преступление. Все это с использованием служебного положения. Такие дела караются законом очень сурово. Даже строже, чем убийство в темном переулке ради грабежа. Сначала офицер ФСБ использовал СОРМ для прослушивания разговоров, потом со служебным удостоверением проник в здание прокуратуры, выбил ногой дверь кабинета, закрытого на ключ, и из табельного оружия застрелил свою жену и ее любовника. Для Кавказа это, может быть, и норма, но не с точки зрения закона. Многие высокопоставленные персоны по шапке получили. Хотя сняли тогда только заместителей прокурора и директора управления ФСБ. Остальные хватанули по выговору. Кому-то, кажется, дали неполное служебное соответствие. — А нам данные СОРМ когда будут предоставлены? — спросил подполковник Чесноков, предпочитающий не погружаться в дебри местных семейных разборок. — Я думаю, это и есть информационное обеспечение. Правда, я подготовил в черновике дополнительный запрос. Потом принесу вам, товарищ подполковник, на подпись. Там много вариантов. Требование на данные СОРМ в том числе. — Что ты еще запрашиваешь? — Беспилотники. Чтобы с большой высоты горы в районе начали контролировать. Как иначе до бандитов добраться, если мы не знаем, где они базируются? — Если они на дорогу выходят, там их следует, мне кажется, и ловить,?— высказал свое предположение капитан Редькин. — Это будет делать МВД,?— проговорил майор Помидоров.?— Или Росгвардия. Они одним миром мазаны, из одного корыта едят.