– Сиди где сидела! Я ошеломленно обернулась на ее голос: – Гизем ты ли это? – Не тебе одной пришлось измениться, – мрачно пробубнила она. – Султанши, вы, наверное, не знаете, но я новенькая в гареме. Зовут меня Ирем. – Поклонилась та. Я кивнула ей. – Давайте пойдем в беседку. Там мы сможем наговориться вдоволь. – Прошагала к той самой беседке что полтора года назад сидели мы с Айшель точно такими взглядами, как и у Гизем сейчас. – Моя милая Гизем, мы с тобой столько не виделись! – сказала я отвлекая ее от Айшель. – Ты с ней дружишь? – холодным тоном произнесла она. – Да, дружу. – Вздохнула я. – Гизем, послушай для начала что она тебе скажет. – Ты ей веришь? – не отрывая своего взгляда от Айшель спросила Гизем. – Да, милая, я ей верю. И тебе бы следовало. – Улыбнулась я ей. – Хорошо, ради тебя я послушаю. – Посмотрела в сад Гизем. – Гизем… – Начала Айшель. – Я прошу у тебя прощения за все, что тебе причинила и усложняла жизнь. Но поверь, я была вынуждена. – И Айшель рассказала все что она говорила мне ровно полтора года назад. Когда она закончила Гизем сидела неподвижно, будто все что только сказано было ее не интересует. – Я так и знала… – вот все что она сказала. Мы с Айшель переглянулись. – Вы, наверное, не поверите, но мы с Гизем давно подозреваем Акджан на счет умерших детей. – Это сказала Ирем которая до сих пор молчала. – Да и к тому же, шафрановый раствор прекращает беременность, но не приводит к бесплодию. Только если длительное время ее употреблять. Также мы выяснили что Акджан подарила браслет с базиликом, чтобы Гизем не смогла иметь детей. Я ошеломленно уставилась на Ирем. – Но зачем… – только смогла я вымолвить. – Власть, – произнесла одно слово Айшель. – После вашего ухода она погубила еще двоих детей! – сказала грустью Гизем. – Бейхан? – спросила Айшель. – С ней все в порядке, у нее есть сын, – улыбнулась Ирем. – Но как Акджан допустила это? – теперь был мой черед спросить. – Бейхан умно поступила, показав всем что она беременна девочкой, – Ирем рассказала коротко как это произошло. Мы с Айшель поразились ее хитростью. – Теперь она потихоньку начинает приобретать власть чтобы противостоять Акджан. – Айлин, – начала Гизем. Я посмотрела на нее с подозрением и то что она хочет мне сказать явно не понравится. – Бали-бей… Я знаю, что ты его любишь, что он вам помогал последний год, но… он не вернется. – Последние слова она прошептала. Я не верила своим ушам. – Не говори ерунду, – одернула я. – Я говорю тебе правду. И к этому приложила руку Акджан. Это она отправила его на север. – сообщила Гизем. – Быть того не может! – все еще не веря прошептала. – Айлин, она год следила за вашим дворцом, у вас тут шпион. Поэтому она решила избавится от него и как только Бали-бей покинул город, за ним последовали отряд наемников. Вероятно, его уже убили. – сочувствуя накрыла мою руку Гизем. – Почему? – только я выдавила из себя, горькие слезы обиды текли по моим щекам. – Я даже не увидела его в последний раз. – Сестра, очисти свой разум, мертв, значит мертв, – похлопала по плечу Айшель. – Она была влюблена в него. – сказала Ирем. – Но он ее продал султану. И та сначала противилась этому, но над ней издевались. Тогда решила покорить гарем и встать во главе него. – Я помню, когда мы вошли в гарем вместе. Она была перепуганной. Помнишь Джайлан, Айшель? – вопросительно глянула на нее Гизем. Та кивнула. – Она сейчас фаворитка, но не гёзде. И не станет икбал, из-за браслета. – показала Айшель браслет, который покоился на ее запястьях. – Но почему ты тогда носишь? – не понимая логики спросила Айшель. – Когда я увидела сушеные семена базилика, сразу приказала очистить. Теперь я ношу его без вредя для здоровья. – слабо улыбнулась Гизем. Айшель протянула ей свои руки, Гизем охотно взяла и переплела пальцы с ее пальцами. – Как в старые времена, – хихикнула Айшель. – Да, но мы изменились, – грустно вздохнула Гизем. – Изменились, – подтвердила Айшель. Я всхлипнула. – О, моя дорогая иди сюда, – распахнула свои объятия Айшель. И я поддалась этому и уже в следующую минуту рыдала у нее на плече. Никто не прервал мои рыданья. Когда я чуть успокоилась Гизем спросила нас: – Что мы предпримем? – Мы возвращаемся во дворец, по крайней мере я должна отомстить за нас. – Решительно ответила я. – За нас? – непонимающе спросила Гизем. – О, забыла сказать, я беременна от Бали. Мы должны отомстить султану за то, что он бросил нас с Мурадом, сюда, на произвол судьбы. Акджану, за то, что она оставила моего будущего ребенка без отца. И моя месть будет жестокой. – прошипела я. Меня охватила невиданная ярость, которая будем мне щитом в гареме. Видя мою решительность подруги посмотрели на меня. – Я знаю этот взгляд, – нежно улыбнулась Гизем. – Каков план? – спросила Айшель. – Мы возвращаемся во дворец, Айшель. Ты, я и наши дети. Акджан теперь не сможет встать во главе гарема, так как наши сыновья старше ее. И мы должны ее опустить на самый низ. Я объяснила план действия. И как только Гизем и Ирем покинут дворец, мы должны послать гонца в Топкапы, дабы сообщить о моей болезни. По словам Гизем султан все еще питает ко мне нежные чувства, и мы должны воспользоваться ею. – Мужчиной легко управлять, когда он влюблен, – объяснила я, когда они спросили, как собираюсь возвратиться в гарем. После того как Гизем и Ирем уехали, Айшель написала письмо о том, что я заболела. Заранее обсудив план действия, я переоделась в самую простую одежду. – Айлин, ты знаешь, что тебе нельзя волноваться… – начала Айшель. – А кто сказал, что я волнуюсь, я предвкушаю свою месть, – улыбнулась я. – Ты меня пугаешь, – лукаво улыбнулась она. – Госпожа, у вас есть прекрасные платья от персидских торговцев, почему выбрали такой простой наряд? – недоумевая спросила Эмине. – Во дворце все наполнено изобилием, поэтому я должна выглядеть скромно. К тому же этот наряд подходит к этому месту. – Подмигнула я. От перенапряжения и волнения я потеряла сознание, но когда очнулась то около моих ног сидел султан. – Я слышал, что ты заболела, – прошептал султан увидев меня. Я не ответила. – Привез тебе лечебные травы, – заботливо укутывая мои ноги одеялом. Я молча смотрела на него. Смотрела на его красивые черты лица и теперь понимала, что вовсе его не любила. Тогда мне нужно было забыть о чувствах к Бали бею. И сейчас ничего не изменилось. Разница в том, что тогда я мстила Бали бею, за его поступок. А теперь мщу Мехмеду и Акджан за их поступок. Султан ожидал от меня хоть какого-то знака, но видя, что я просто смотрю на него он вздохнул. Мехмед встал и хотел было уйти, но я поймала его за руку. Он посмотрел на меня удивленно и в тот день он остался со мной, на ночь. – Уже уходишь, Мехмед? – спросила я с утра. – Да, любимая, я должен заняться государственными делами. – Поцеловав в губы он ответил. Его глаза светились от счастья, а мне пришлось подыгрывать. – И да, в ближайшие месяцы я не смогу посетить Лунный дворец. Ты знаешь Акджан, она ничего не упустить и боюсь, что она тебе навредит. Жди моего указа, я обязательно возвращу туда, где твое место. – Мехмед, я хочу, чтобы и Айшель со мной поехала, – прикусив нижнюю губу прошептала я. Он выгнул одну бровь вопросительно глянул на меня. – Живя здесь я увидела истинное лицо Айшель, и она не такая, какой была во дворце. – Дорогая ты уверена? – все еще не веря спросил султан. Я кивнула и Мехмед вздохнул. Поцеловав на прощание, он покинул спальню, и я рухнула без сил. Меня душили слезы, и я дала им волю. Когда Айшель зашла, то я беззвучно рыдала. Увидев меня, она испугалась: – Он раскусил тебя? –встревоженно спросила она. Я отрицательно закивала. – Бали бей, любимый, с твоей смерти полгода не прошло, но я вынуждена кидаться в объятия другого, – икая сказала я. – Айлин… – обнимая меня она присоединилась к моему горю. Спустя некоторое время успокоившись заметила, что уже вечереет и приказала Эмине доставить ужин в мою комнату. С того дня минуло месяц. Из дворца ни весточки. Тогда я решила действовать самой. – Эмине, найди мне чуточку мышьяка. – приказала в одно прекрасное утро. – Госпожа, – от страха ее лицо стало белее молока. – Зачем? – Просто принеси то, что я сказала, – отрезала я дальнейшие расспросы. Вечером перед ужином зашла Айшель: – Ты уверена? – спросила очередной раз она. – Да, уверена. – А ребенок?