— Преемника? — удивился Сахир. — Да с чего ты взял, что этот заморыш когда-нибудь станет Магистром? — Если ты чего не знаешь, так не нужно сразу обзываться, — Алик даже обиделся на столь нелестный отзыв о своём друге. — Мне, между прочим, Ксантипа сам об этом сказал. А я буду телохранителем нового Магистра. Ответом на его хвастливое заявление был долгий глумливый хохот. Бессмертный так раздухарился, что Алик даже подумал, не уйти ли домой, но всё же естественное любопытство взяло верх над уязвлённым самолюбием. — Магистр никогда не передаст власть постороннему человеку, — наконец соизволил объяснить свою смешливость бессмертный. — Он вовсе не человек, а высший разум и правит нашей реальностью уже тысячи лет, просто меняет тела. Вряд ли Ксантипе когда-нибудь придёт в голову влезть в хилое тельце твоего дружка, — Сахир язвительно усмехнулся, — так что о своих претензиях на роль телохранителя Магистра ты можешь благополучно забыть. В тот момент Алик ещё свято верил в непогрешимость своего благодетеля, а потому тупо не принял фантастическую версию учителя про высший разум и смену тел. Мало ли, какие байки ходят в кругах орденских боевиков, нельзя же быть таким наивным и без разбору покупаться на всякую чушь. Видимо, бессмертный уловил скепсис своего ученика, а потому счёл правильным развеять его сомнения. — Вижу, что ты эту глупость не сам придумал, — он развернул Алика к себе лицом и внимательно посмотрел ему в глаза. — Я вовсе не хочу сказать, что Магистр тебя обманул насчёт твоего приятеля, скорей всего, ему действительно отведена важная роль в будущем Ордена, иначе Ксантипа не сделал бы его своим приёмным сыном. Вот только Магистром ему никогда не стать. Если этот мальчик действительно представляет какую-то ценность, то она состоит вовсе не в его талантах управленца, а в чём-то другом. — В чём другом? — опешил Алик. — Ордену требуются самые разные таланты, — по тому, как уклончиво ответил Сахир, можно было легко догадаться, что он уже успел пожалеть о своей откровенности. — Думаю, Магистр легко найдёт применение магу, да вот хотя бы для лечения моего нерадивого ученика. Бессмертный ободряюще похлопал Алика по здоровому плечу и отправился восвояси, а ошарашенный его откровениями парень ещё долго стоял столбом на тренировочной площадке, пытаясь привести свои мысли хоть в какой-то порядок. Поверить в столь откровенную манипуляцию великого человека, коим он почитал Магистра, Алику было очень сложно. И всё же сомнениям, легкомысленно посеянным в его душе учителем, удалось прогрызть пока лишь малюсенькую, но всё же дырочку в его вере в непогрешимость Ксантипы. Мысль о том, что его друга тупо используют втёмную, пока не оформилась в уверенность, однако её лёгкая тень уже замаячила на горизонте подобно безобидному облачку. Как знать, суждено ли было этому облачку превратиться в грозовую тучу, если бы ни целый ряд событий, которые последовали за этим откровенным разговором. И первое событие из сего рокового ряда случилось буквально через полчаса после окончания тренировки. Алик всё-таки собрал свои мысли в кучку и побрёл домой, чтобы принять душ, поесть и получить сеанс исцеления от своего домашнего мага. Он застал Мартина в гостиной их общих апартаментов за чтением какого-то древнего, судя по его потрёпанному виду, манускрипта. В последнее время изучение книг по магии превратилось для юноши в своего рода манию. Бывало, что он корпел над этими заумными рукописями по десять часов кряду, и Алику стоило немалых усилий оторвать друга от письменного стола. Собственно, причина столь страстного увлечения Мартина магическими премудростями не составляла никакой тайны. Сколько бы он ни пытался уверить себя и других в том, что потеря памяти его не угнетает, однако втихаря всё же пытался найти способ вернуть свои воспоминания. По идее, ему не на что было жаловаться, в ставке Ордена все относились к приёмному сыну Магистра с почтением и заботой. Отчим, несмотря на свою занятость, постоянно навещал Мартина и не жалел времени на то, чтобы восполнить пробелы его памяти. Алик вообще сделался его тенью и истово оберегал своего друга от всех невзгод, включая дурное настроение. И всё же в глубине души юноша чувствовал, что в его прошлой жизни существовали и другие люди, которые были ему дороги, и связь с которыми он потерял вместе с памятью. Впрочем, дело было не только в потере близких, у Мартина имелась ещё одна, гораздо более актуальная причина, чтобы озаботиться восстановлением своих воспоминаний. Забытые магические техники, которыми бывший ученик Творца раньше пользовался практически в рефлекторном режиме, время от времени срабатывали сами по себе и давали бедолаге некоторое представление о том, чего он лишился. Утраченные навыки постепенно восстанавливались, но без нужных знаний путь Мартина в магии теперь напоминал поиск чёрной кошки в тёмной комнате. Не удивительно, что парень взялся за изучение матчасти, благо в ставке Ордена имелась солидная библиотека старинных рукописей. Умение залечивать раны было одним из первых навыков, который Мартин восстановил практически в полном объёме. Не исключено, что причиной его успеха была насущная необходимость приводить в порядок тело своего друга после его живодёрских тренировок. Мартин, хоть убей, не мог понять, зачем его приятелю понадобилось брать уроки бойцовских приёмов у бессмертного, но Алик со всей очевидность был увлечён своими занятиями и переносил полученные травмы с безразличием стоика. На этот раз дело, к счастью, ограничилось небольшим надрывом суставной сумки, никаких трещин или тем более переломов Мартин не обнаружил. Усевшись поудобней, целитель приступил к своей работе. Нужно сказать, что Алик воспринимал эти сеансы терапии как своего рода компенсацию за страдания, поскольку энергия, которой Мартин накачивал место травмы, распространялась по всему телу и погружала сознание парня в блаженное состояние. Вот и в этот раз благодарный пациент закрыл глаза и уплыл по волнам нирваны. К его неудовольствию сегодняшний сеанс врачевания закончился как-то слишком быстро, видимо, травма была незначительной. Уверенный в результате терапии Алик легкомысленно взмахнул травмированной конечность, чтобы проверить её на функциональность, и едва ни заорал от боли. — Март, какого…, — начал он, но тут же осёкся, поскольку видо́к у целителя был такой, что краше в гроб кладут. Лицо Мартина не просто побледнело, оно сделалось почти прозрачным, глаза закатились, и дышал он с таким трудом, как будто пробежал стометровку. — Что с тобой? — заволновался Алик. — Прости, сам не понимаю, — язык у Мартина едва ворочался, и извлекаемые им звуки больше походили на шипение, нежели на внятную речь. — Какая-то странная слабость. Ты пока не шевели рукой, я сейчас немного отдохну, и продолжим. — Ну уж нет, — возмутился Алик, — тебя сейчас самого нужно лечить. Сиди, не двигайся, я сбегаю за Магистром. — Не нужно, мне уже лучше, — Мартин попытался ухватить друга за рукав, но его пальцы безвольно соскользнули вниз. — У отчима полно других дел, не стоит его беспокоить. — Ладно, попробуем обойтись своими силами, — покорно согласился Алик. — Мне Сахир рассказывал, что бессмертным обычно помогает восстановить силы сладкое питьё. Он метнулся в кухню и притащил большую кружку горячего шоколада, в которую от души сыпанул сахару. Мартин покорно выпил эту приторную микстуру, и ему действительно полегчало. Тем не менее Алик наотрез отказался продолжать лечение и буквально насильно уложил друга в постель. Странное и неожиданное недомогание Мартина невольно вызвало у него не только естественное беспокойство, но и подозрения. Уж больно чётко оно совпало с предупреждением Сахира о том, что Орден использует всех своих братьев. Конечно, предположить, что Магистр тупо тянет жизненную силу из своего приёмного сыночка, было бы верхом мнительности, но совсем отбрасывать эту версию Алик всё-таки не решился. То, что этой силы у Мартина было просто немеряно, он успел убедиться на собственном опыте, когда юный маг походя демонстрировал ему свои растущие способности. Мартину ведь даже в голову не приходило что-то скрывать, так что слухи о его магических фокусах очень быстро распространились по крепости Ордена. А вдруг Магистр решил, что могущество его сыночка становится небезопасным для его абсолютной власти? А ещё может быть, что он пытается компенсировать потраченные на оживление Мартина запасы энергии. В общем, ничего невероятного в этой версии не было. Впрочем, рефлексировал Алик недолго, поскольку наутро больной уже полностью оклемался, словно и не было того странного приступа слабости. К сожалению, для самого Алика последствия сего инцидента оказались гораздо более тяжёлыми. Отчего-то он постеснялся пожаловаться своему наставнику на боль в плече, типа, решил продемонстрировать свою стойкость, а в результате вся тренировка пошла коту под хвост. Так как Сахир не догадался о причине косяков своего ученика, то списал их на невнимательность и отсутствие прилежания. В качестве наказания он прописал двоечнику забег по местным горам, как водится, босяком и с мешком камней за плечами. Нужно сказать, что отработка штрафных баллов была для Алика делом привычным, косячил он регулярно, а учитель не страдал излишним снисхождением к его слабостям. Конечно, на сей раз наказание можно было бы признать незаслуженным, однако перспектива босяком таскаться по горам с мешком камней за плечами Алика ни чуточки не огорчила. На самом деле ему даже нравились эти забеги по пересечённой местности, но без санкции бессмертного его за ворота крепости не выпускали. Так что отработка наказания была единственным шансом вырваться на свободу. Разувшись и взвалив мешок на плечи, проштрафившийся ученик потрусил к пропускному пункту, заранее предвкушая удовольствие от прогулки. Увы, от этого удовольствия его ещё отделяло одна пренеприятная процедура, а именно общение со стражниками. Миновать пропускной пункт без традиционных издевательских шуточек со стороны скучающих на посту мужиков ему ещё ни разу не удалось, и этот раз не стал исключением. Впрочем, Алик давно уже привык к их грубым подколкам и даже огрызаться не стал. — Придурки, — презрительно бросил он, когда оказался за воротами, — даже не проверили, есть ли у меня пропуск. Мешка с камнями и босых ног им достаточно. По большому счёту, скрывшись из виду охранников, Алик мог спокойненько бросить мешок под ближайший куст и отправиться на прогулку налегке. Сахиру даже в голову не приходило отслеживать своего ученика, их отношения строились на доверии, но обмануть это доверие было для Алика так же невозможно, как достать луну с неба. Даже травма не заставила его срезать маршрут или просто сбавить темп. Единственная поблажка, которую он себе позволил — это стянуть майку и подложить под лямку на больном плече, чтобы не травмировать его ещё больше. Сделав положенные три круга по горным тропинкам, усталый, но довольный двоечник присел отдохнуть. Это местечко на обрыве, откуда открывался замечательный вид на крепость, он облюбовал уже давно и каждый свой забег обычно заканчивал именно здесь, под раскидистым ясенем, росшим прямо у края скалы. Вот тут-то его и накрыла вторая волна роковых событий, фатально изменивших его отношение к Магистру. Грозовая туча, до времени прикидывавшаяся безобидным облачком, вдруг налилась дождём и нависла над головой Алика. Глава 3 Большой и шумный город вырос в долине Алата словно по мановению волшебной палочки. Когда Семён прощался с этим местом двенадцать лет назад, тут не было ничего, кроме развалин, а теперь домам, улицам и скверам уже не хватало места в пределах самой долины, и город запустил свои щупальца в отроги гор. Впрочем, с высоты Алат напоминал скорее распускающийся цветок, нежели какое-то морское чудище. Его белые дома, сделанные всё из того же вездесущего известняка, теперь уже больше ничем не напоминали скворечники, слепленные на скорую руку, чтобы обеспечить своим хозяевам временный приют до следующей бомбардировки. Теперь это были добротные здания не без архитектурных изысков. Кира с Семёном оказались в окрестностях Алата не случайно, сюда их привёл незаконченный спор о смене места жительства. Не найдя достойных аргументов, чтобы оспорить тезис своей аналитически подкованной жёнушки об игре на чужом поле, Семён решил давить на жалость. — Кирюш, я ведь не волшебник, — он специально подпустил в свой голос просительные нотки, — я чисто физически не смогу защитить тебя от отряда бессмертных. Ксантипа точно засечёт твои перемещения в своей вотчине и не пожалеет средств, чтобы с нами расправиться. В нашей родной реальности мы станем беззащитными мишенями. — Знаешь, Медина тоже считал жалких людишек своей законной добычей, — Кира презрительно фыркнула, — но мы оказались не такими уж беззащитными. Давай, я тебе кое-что покажу, — она решительно взяла мужа за руку и, не дожидаясь его согласия, зажмурилась. Мир послушно раскололся, чтобы буквально через секунду собраться в новую картинку. Теперь они стояли на пологом холме, увенчанном, словно шапкой, грабовой рощей. Место было Семёну хорошо знакомо, именно на этом склоне он когда-то реанимировал одного безбашенного охотника, возомнившего себя гением от медицины. За могучими стволами грабов, превратившихся за прошедшие годы в настоящих великанов, белело одноэтажное здание, в котором бессмертный без труда узнал лабораторию, где двенадцать лет назад Кира трудилась над каким-то заумным проектом вместе со странным тощим мужиком с вечно взлохмаченной шевелюрой. Судя по всему, в хозяйстве изобретателя ничего особо не изменилось, а вот преображение самой долины было прямо-таки сногсшибательным, что невольно наводило на мысль о добром волшебстве. Впрочем, Семён знал, что этим волшебником был он сам. — Видишь? — Кира победоносно обвела рукой раскинувшийся в долине город с таким видом, словно сама его построила. — Обломался Орден с Алатом, да и с другими свободными городами тоже. — Кирюш, ты же понимаешь, что всё это стало возможным только из-за распада Ордена, — печальная улыбка промелькнула на губах Семёна и растаяла без следа. — Медина сгинул, кстати, не без моей помощи и оставил местных братков без своего чуткого руководства, вот они и перегрызлись между собой. Но в нашей родной реальности Орден вовсе не сдал свои позиции. Ксантипа по-прежнему держит своих боевиков в ежовых рукавицах. Там нам не выжить. — Ты что, правда не видишь? — Кира обиженно надула губки. Похоже, она имела ввиду вовсе не размах строительства, а что-то другое. — Ладно, потерпи минутку, сейчас солнышко выйдет из-за облака, и ты сразу всё поймёшь. Кира подняла голову и посмотрела на небо с таким деловым видом, как будто собиралась подрегулировать погоду в ручном режиме. Словно испугавшись недовольства строгой надзирательницы, солнечные лучи брызнули в разрыв между облаками, и городские строения засветились, как будто были сделаны не из известняка, а из хрусталя. Однако вовсе не это привычное преображение заставило Семёна охнуть от неожиданности. Воздух в долине словно превратился в мерцающее желе. Свечение было ненавязчивым, и для тех, кто находился непосредственно в городе, скорей всего, вообще незаметным, если, конечно, специально не вглядываться, но с высоты холма казалось, что Алат погрузили в чан с бриллиантовой пылью. — Это защитный купол, — догадался Семён. — Я видел, как вы испытывали его на озере. Но тот был совсем маленький, а этот…, — он замолчал не в силах подобрать подходящий эпитет. — То был прототип, а этот настоящий, полноразмерный, — с гордостью прокомментировала Кира. — Под таким куполом никакой отряд бессмертных нам будет не страшен. — Хочешь сказать, что сможешь воспроизвести эту технологию? — Семён с сомнением покачал головой. — Я же была её соавтором, — обиделась изобретательница. — Кстати, бо́льшую часть расчётов сделала именно я, поскольку Кейтиль не особо дружил с математикой. Удивительно, как он вообще смог закончить проект без меня. Что не так? — Кира оборвала свою хвастливую тираду, так как заметила, что Семён откровенно смутился и даже отвёл взгляд, словно ему было неловко за своё поведение. — Кирюш, ты только не обижайся, — тяжкий вздох послужил прологом к его покаянной речи, — но я сейчас не смогу покинуть эту реальность, у меня осталось незаконченное дело. Я ведь рассказывал тебе, что поклялся остановить бойню бессмертных. — Так вот в чём истинная причина твоего сопротивления, — Кира укоризненно воззрилась на проколовшегося отказника, — Ксантипа с его бессмертными тут вовсе ни при чём. Расслабься, я же не требую, чтобы мы отправились домой немедленно. Мне тоже потребуется время, чтобы разобраться в чертежах Кейтиля, так что ты успеешь закончить здесь все свои дела. Или ты опять темнишь, и дело не в твоих обязательствах? — Не темню, — Семён смущённо улыбнулся, — просто не знаю, как завершить начатое. Понимаешь, я ведь раньше даже не догадывался, что главной движущей силой нашей авантюры, оказывается, был Мартин, а когда он исчез, то всё посыпалось. При упоминании о сыне Кира сразу словно заледенела. Слова призрака зазвучали в её голове подобно сигнальной сирене, предупреждающей об опасности. Разумеется, она догадывалась, что Семён тоже переживал из-за пропажи Мартина, но даже близко не представляла, насколько отсутствие одного из организаторов операции по спасению бессмертных было критичным для её успешного завершения. — Я уже пыталась его отыскать по эфирному следу, — Кира обречённо вздохнула, — но у меня ничего не получилось. Я даже той темноты не вижу, как тогда с тобой, когда Медина изолировал твоё сознание. Доступ к Мартину просто заблокирован, но он точно жив, я это знаю наверняка. — Правда? — оживился Семён. — Если честно, я его уже похоронил, потому что слияние сознаний не сработало, а это бывает только в том случае, когда человек умирает или утрачивает свою идентичность, например, лишается рассудка. Но как же наш малыш умудрился так талантливо спрятаться? По идее, для Киры это был самый подходящий момент, чтобы поделиться с Семёном своими кладбищенскими приключениями, но она отчего-то не решилась на откровенность. Сейчас, под ясным солнышком и вдали от мрачного бурелома, в котором пряталась могила Нарьяны, общение с призраком уже не казалось ей таким уж страшным. Более того, Кира даже начала сомневаться в том, что всё это случилось с ней на самом деле. — А вдруг я просто заснула, и мне приснился кошмар? — пришло ей на ум вполне рациональное объяснение её мистического опыта взаимодействия с потусторонним миром. — Да Семён меня на смех поднимет с этими страшилками про оживших покойников. С момента разговора у могилы Нарьяны прошло слишком мало времени, к тому же Кира всё ещё пребывала в явном неадеквате, чтобы спокойно и хладнокровно обдумать произошедшее. Она пока и сама не понимала, как ей следует поступить: послушаться приказа какого-то стрёмного хозяина ведьмы или тупо его проигнорировать. В общем, делиться с Семёном сакраментальными откровениями Кира сочла преждевременным, тем более, что решение его проблемы лежало на поверхности и вовсе не требовало обязательного присутствия Мартина, как он считал. — А что такого делал Мартин, с чем не справлюсь я? — Кира хитро улыбнулась и прильнула к озадаченному защитнику бессмертных. — Много чего, — задумчиво пробормотал Семён, обнимая свою хитрую жёнушку. — Он отыскивал базы загонщиков и переносил нас с Ласаром в ту местность, а во время вербовки устраивал магическое представление для зрителей. Ещё он устанавливал защиту на наши базы, но без этого мы как-нибудь обойдёмся. — Ну и в чём проблема? — глаза Киры азартно заблестели. — Определить местоположение базы и перенести вас туда я точно смогу. А насчёт магии я бы сильно не заморачивалась, — она беспечно махнула рукой, — фокусы, они и есть фокусы. Не сомневаюсь, что Кейтиль даст в этом деле фору любому магу. — Дело не в магических фокусах, — принялся оправдываться Семён, — просто я не могу тобой рисковать. — А Мартином, значит, мог, — обиделась кандидатка в рейнджеры по тылам врага. — Мартин трансгрессировал в эфирном теле, — в голосе Семёна послышались просительные нотки, мол, даже не проси, всё равно не соглашусь. — Да, этого я не умею, — Кира покладисто кивнула, — но просто доставить вас до нужного места — это запросто. Давай навестим нашего изобретателя, коли уж мы оказались рядом, — деловито предложила она, — пусть чего присоветует в плане развлекательной программы для загонщиков. А я заодно покопаюсь в чертежах защитного купола. — Похоже на план, — Семён весело рассмеялся. — Даже не знаю, есть ли на свете такая задачка, перед которой спасовала бы моя любимая умница, — с этими словами он подхватил Киру на руки и закружился с ней по склону холма. — Идём к твоему фокуснику, — решительно заявил он. — Ты, конечно, рискуешь, — с сомнением пробормотала Кира, когда её ноги снова ощутили твёрдую поверхность, — но по большому счёту зелье Кейтиля безвредно. Главное, закусывай. — Не понял, — Семён сразу напрягся. — Это ты сейчас о чём? — Сам увидишь, — загадочно улыбнулась хитрая интриганка. Нужно признать, что Кира не напрасно беспокоилась о здоровье своего мужа. Даже вид помолодевшей на полтора десятка лет соратницы по купольному проекту не смог отвлечь Кейтиля от его излюбленного занятия по облегчению душевных страданий всех, кто имел неосторожность попасть в его сети. Напротив, вызванное сим чудом расчудесным нервное возбуждение потребовало увеличения дозы вонючего анестетика, коим этот заядлый самогонщик потчевал своих клиентов. Буквально через пять минут после ритуальных охов и ахов стол гостеприимного хозяина исповедальни украсила прямо-таки гигантская бутыль с мутно-жёлтой жидкостью. Хитрая Кира ловко откосила от участия в алкогольной оргии, сославшись на необходимость покопаться в чертежах купола, что, впрочем, ничуть не расстроило Кейтиля, поскольку в его цепкие лапки угодил свеженький клиент, пока незнакомый с его душеспасительной практикой. Характерное бульканье ядовитой маслянистой субстанции возвестило о начале психоаналитической сессии по спасению Семёна от душевных терзаний, а заодно и от избыточной трезвости, но тут случился совершенно непредвиденный конфуз. Оказалось, что новому клиенту тупо нечем поделиться с исповедником в плане неразрешимых жизненных проблем. Такой облом едва ни погрузил в депрессию самого спасителя страждущих, ведь без задушевных разговоров его почти священный ритуал распития самогона превращался в примитивную попойку, а это было совершенно неприемлемо. — Надо же, впервые встречаю мужика, у которого нет проблем на женском фронте, — раздосадованный пьяница бросил осуждающий взгляд на уткнувшуюся в чертежи Киру, мол, кого ты ко мне привела. — Походу, ты всем доволен, Семён. Наверное, Кире следовало бы поддержать игру и подкинуть самопальному психоаналитику какую-нибудь подходящую тему в качестве затравки для задушевного разговора, но вместо этого, она только состроила сочувственную и одновременно глумливую гримасу, которая только раззадорила обломавшегося пьянчугу. Профессиональная гордость почётного исповедника Алата была уязвлена не на шутку, и тот бросился в атаку в надежде всё-таки выпытать у Семёна какой-нибудь глубоко запрятанный секрет и тем самым оправдать свою репутацию. — Так значит, ты и есть тот самый таинственный Кирин муж, который не давал Рису покоя, — это была уже откровенная провокация, можно даже сказать, запрещённый приём, но Кейтиль решил, что для победы все средства хороши. — Странно, наш охотник уверял, что ты вроде как помер. Говорил, что сам проверил твоё тело на наличие признаков жизни, но ни фига не нашёл. Как же тебе удалось обмануть профессионального медика? — А никак, — Семён беспечно пожал плечами, — я действительно умер.