При этих словах Кира невольно вздрогнула. Даже спустя годы воспоминание о том роковом дне отзывалось в её сердце болью. Кейтиль, разумеется, заметил её реакцию, но сострадание к чувствительной женщине оказалось недостаточным поводом, чтобы притормозить с допросом. Любопытство пересилило чувство такта, тем более, что к тому времени оно уже было сдобрено солидной дозой горячительного, а тактичностью Кейтиль сроду не страдал. — Так ты у нас призрак, что ли? — пошёл в наступление дознаватель. — Меня вытащил с того света Магистр, — спокойно пояснил Семён. — Я ведь был носителем Медины, и он имел неограниченный доступ к моему телу. — Ага, и ты в благодарность за спасение укокошил своего благодетеля, — Кейтиль одобрительно хмыкнул и подлил самогонки в стакан жертвы своих психоаналитических потуг. — Я не осуждаю, — заверил он Семёна, — так ему и надо, ироду. А где ж ты пропадал больше десятка лет? Кристинка, между прочим, по тебе очень горевала. Всё ждала, что папочка таки вернётся. — Кейтиль, прекрати наезжать, — возмущённо вскинулась Кира. — Семёну не в чем каяться, он потерял память и просто не знал, что у него есть дочь. — Выходит, наша малышка тебя простила, — в голосе исповедника, явно рассчитывавшего на какую-нибудь душещипательную историю, прозвучало откровенное разочарование. Однако дальнейшие события показали, что он рано сдался. Семён смущённо улыбнулся и бросил вопросительный взгляд на Киру, как бы ища её поддержки, чем непроизвольно выдал наличие пусть маленького, но всё же грязного пятнышка на белоснежных одеждах членов «святого семейства». — Так ты что же, даже не повидался с дочкой? — тут же ухватился за новую тему психоаналитик, уже не чаявший услышать что-то интересненькое. — Это моя вина, — Кира с жаром бросилась защищать мужа, — я попросила Семёна отложить встречу с Тиночкой на несколько недель. Ей ведь скоро рожать, нельзя её волновать. Ещё, не дай бог, случится выкидыш. Я тоже пока с ней не встречаюсь, чтобы не провоцировать на глупую ревность. — Вот оно как, — у штатного алатского исповедника аж слюнки потекли от новой и такой соблазнительной темы. — Выходит, Рис сюда приезжал не для того, чтобы поплакаться мне в жилетку, он пытался вернуть свою жену. — Кирюша, ты правда встречалась с этим уродом? — возмутился Семён. — Неужели после всего, что он сделал, у него хватило наглости на что-то надеяться? — Хватило, — Кира печально улыбнулась, — но я его обломала. — То-то бедолага после вашего разговора понёсся на своём драндулете, словно надеялся свернуть себе шею, — задумчиво пробормотал Кейтиль, достраивая логическую цепочку до полноценной картины. — А ведь у нашей Кристинки интуиция работает как часы, — констатировал сей гений дедукции, с укором глядя на виновницу жизненной драмы бедненькой обманутой девочки, — похоже, у неё действительно имеются веские основания для ревности. — Пусть сама разбирается со своим мужем, — пробурчала Кира, — я тут ни при чём. — Не знаю, что уж там между вами произошло, Кирюша, — приступил к своей фирменной проповеди исповедник, — но даже самый закоренелый злодей заслуживает прощения. — Невозможно простить того, кого нет, — голос Киры сделался тихим и печальным, а брошенная ею загадочная фраза буквально повисла в воздухе. Всем присутствующим, включая даже жаждущего исповеди Кейтиля, сразу стало понятно, что лучше закрыть эту болезненную тему во избежание непредвиденных осложнений. Похоже, на застарелую рану, оставленную в душе Киры мужчиной, который когда-то был ей по-настоящему дорог, закон о сроке давности не распространялся, и лучше было её не бередить. Кира благодарно улыбнулась, заценив тактичность аудитории, и снова уткнулась в чертежи. Поскольку азарт исповедника сдулся, в комнате сразу сделалось очень тихо, даже стало слышно, как стрекочут за окном кузнечики. Внезапно эта тягостная тишина разбилась на мелкие осколки, как первый тонкий лёд от брошенного в лужу камушка, поскольку на сцене появился ещё один неожиданный персонаж. — Мама?! — голос Кристины взлетел фальцетом к потолку и заметался по комнате. — Это правда ты? — Тиночка, ты только не волнуйся, — Кира вскочила на ноги и бросилась к дочери. — Это действительно я, а молодая внешность — это просто подарок от Антона. Ты же помнишь, что муж Алисы волшебник? — А где Рис? — глаза Кристины лихорадочно забегали по комнате, и её взгляд вполне ожидаемо упёрся в спину единственного мужчины, которого пусть с натяжкой, но всё же можно было бы принять за переодетого в незнакомую одежду мужа. Семён медленно повернулся, и на его губах сразу заиграла радостная улыбка. Наверное, трудно было ожидать от двадцатилетней женщины, что она узнает своего отца, которого видела в последний раз маленькой девочкой, но эту улыбку она всё же запомнила и не смогла бы спутать ни с какой другой. — Папа? — голос Кристины сорвался, и глаза заблестели от подступивших слёз. Кира испуганно зажмурилась, уже предвкушая истерику, которая неминуемо закончится выкидышем. Она так старалась избавить беременную дочь от стресса, а тут такое. В отличие от своей нервной жёнушки Семён умудрился сохранить хладнокровие. Всё-таки он был сильным эмпатом, а потому сразу почувствовал, что требуется делать в данной щекотливой ситуации. Не говоря ни слова, он поднялся, подошёл к дочери и осторожно, словно хрустальную вазу, прижал её к своей груди. Кристина судорожно вздохнула, и по её щекам заструились ручейки слёз. Готовая было разразиться истерика, которой боялась Кира, так и не случилась. То ли беспокойная мамочка недооценила устойчивость психики будущего Творца, то ли просто бессмертный применил какую-то психотехнику, но вместо эмоционального срыва, встреча с воскресшим папочкой закончилась всего-навсего радостными слезами. Глава 4 Скромная уютная кафешка располагалась на узкой мощёной булыжником улочке, петлявшей по старому району Гвенды словно укатившийся клубок шерсти. Впрочем, для Кристины главная привлекательность сего неприхотливого заведения состояла вовсе не в его укромности, а в том, что кафешка находилась всего в трёх кварталах от её дома, так что вернуться домой можно было пешком. Заведение было семейным, посетителей обслуживал сам хозяин, а готовила его жена. Двое подростков, которые, скорей всего, тоже были родственниками владельцев кафешки, помогали на кухне и с уборкой помещения. Еда тут была простая, зато очень вкусная. Однако постоянных посетителей привлекали сюда не только гурманские привычки, главной изюминкой кафешки были коты. Четыре огненно-рыжих котика были не просто украшением интерьера, они реально трудились на ниве общепита, создавая расслабленную и благодушную атмосферу в зале. Их ненавязчивое тихое урчание служило как бы естественным фоном для поглощения и переваривания пищи, а возможность потискать пушистых работников кафешки было неплохим дополнением к десерту. Нужно сказать, что котики были на редкость воспитанными и никогда не приставали к тем посетителям, которым не нравилось общаться с животными. Как уж они выделяли своих потенциальных клиентов, сказать сложно, но до сих пор никаких жалоб на бесцеремонное поведение пушистиков не поступало. Кристину коты встретили прямо у порога кафешки, видимо, она была здесь частым гостем, и хвостатые её узнали. Как только постоянная посетительница уселась за стол, один из котиков сразу же обосновался на диванчике у её тёплого бока и принялся урчать так требовательно, словно обозначал свои права на данного представителя отряда кожаных. Кире тоже достался один котик, правда, вёл он себя гораздо скромнее, а вот Семёна рыжики обходили стороной, хотя он и пытался подружиться с пока не пристроенными четвероногими работниками кафе. Видимо, коты инстинктивно почувствовали исходящую от бессмертного угрозу и не рискнули к нему приблизиться. Недавно воссоединившееся семейство оказалось в кошачьей кафешке не случайно, собственно, они сюда сбежали от Кейтиля, чтобы спокойно пообщаться без его душеспасительных проповедей и вонючего анестетика. Разочарованный таким обломом самопальный психоаналитик попробовал было надавить на жалость и таким образом вынудить своих гостей остаться для пиршественного застолья, но Кира с дочкой были непреклонны. Кристинка даже сподобилась изобразить недомогание, типа, несчастную беременную женщину мутит от запаха сивухи. В общем, Кира взяла дело в свои руки и быстренько переместила своих родственников в Гвенду. Вскоре первые, вызванные неожиданной встречей эмоции слегка утихли, чему немало способствовали вкусная еда и кототерапия, и тогда нервное напряжение, в котором пребывала Кристина, сразу начало бросаться в глаза. Списать её состояние на радостное возбуждение, вызванное воссоединением семьи, было невозможно, поскольку оно имело явно негативную коннотацию. Кира даже подумала, что её ревнивая дочка просто переживает из-за присутствия своей помолодевшей мамочки в непосредственной близости от своего дома, но быстро списала эту версию в утиль. Вероятность того, что Рису вдруг взбрело бы в голову искать свою жену в кошачьей кафешке, не слишком сильно отличалась от нуля, и ею можно было пренебречь. Тогда что же так тревожило Кристину? — Котёнок, что с тобой происходит? — Семён, который чувствовал панику дочери буквально кожей, всё же не удержался от прямого вопроса. — Тебя кто-то обидел? — А это ты у неё спроси, — пробурчала Кристина, кивнув в сторону мамы. — Или ты будешь отрицать, что Рис приезжал к тебе в Алат? — она уставилась злым взглядом на разлучницу. — Значит, он уже видел тебя…, — она запнулась и пристально уставилась в глаза помолодевшей сопернице, — такой, — наконец выдавила из себя ревнивица. — Мы действительно разговаривали, — Кира даже слегка опешила от несправедливого наезда, — но это было несколько недель назад. Я тогда ещё была пожилой тёткой. — Не сегодня? — в голосе Кристины явственно послышалось облегчение, но никакого смущения или раскаяния за свою грубость там не было и в помине. — Так это он не в Алате постоянно пропадает. А где? Кира с Семёном понимающе переглянулись. Теперь стало понятно, какая нужда заставила беременную женщину трястись по бездорожью в поисках отца своего пока нерождённого ребёнка. Похоже, Кристинка планировала застукать неверного возлюбленного с его бывшей женой. — Котёнок, не переживай, — попытался утешить дочку Семён. — Мужики, вообще, народ трусливый и безответственный, когда дело касается детей, так и норовят сбежать от проблем. Думаю, твоему мужу просто страшно снова стать отцом. Дай ему время свыкнуться с этой мыслью. Вот увидишь, всё образуется. — Нет, не образуется, — глаза Кристины заблестели от подступивших слёз, — всё становится только хуже. Когда он к тебе приезжал? — снова накинулась она на мать. — Можешь не отвечать, я и сама знаю, — остановила она откровения соперницы. — Это случилось на следующий день после нашей встречи в моём доме. Он хотел тебя вернуть? — Хотел, — Кира не посчитала нужным скрывать правду, поскольку ей не в чем было себя упрекнуть, — но я отказалась. — Вот с этого дня всё и началось, — сквозь зубы процедила Кристина. — Рис словно стал тенью самого себя. — Потерпи немного, — снова принялся увещевать дочку добренький папочка. — Не каждые мужик способен легко переварить отказ. А твой Рис никогда не отличался покладистостью и здравомыслием. — Я же эмпат, папа, — в голосе Кристины послышались истеричные нотки, — уж как-нибудь могу отличить настоящее горе от уязвлённого самолюбия. Ему действительно больно, понимаешь? Такое однажды уже было, когда мы думали, что мама с Мартином погибли. Рис тогда вообще хотел покончить с собой. — О боже, — у Киры от волнения перехватило дыхание, — он ведь действительно думает, что я умерла. Понимаешь, я выпросила у него фирменную ядовитую пилюлю. — Зачем?! — в один голос воскликнули Кристина с Семёном. Котики от такого напора прыснули под стол и затаились, чтобы их ненароком ни накрыло взрывной волной. — Простите меня, родные, — в глазах Киры заблестели слёзы, — но у меня тогда не было причин, чтобы жить дальше. Все мои любимые нашли своё счастье, а я оказалась лишней. — Это ты меня прости, — Семён покаянно опустил голову. — Чёртова ведьма! — внезапно его взгляд потемнел как грозовая туча. — Если бы эта тварь ни сдохла, я бы придушил её собственными руками. — Не обращай внимания, — Кира поспешила успокоить ошарашенную таким напором дочь, — просто твой папочка угодил под любовный приворот. — Так ты застала их вместе, — догадалась Кристина, — и решила, что папа тебе изменил. Но мы-то с Мартином тебе не изменяли, — она набычилась, словно её оскорбили в лучших чувствах, однако буквально через секунду смешалась. — Ладно, со мной тоже всё ясно, я заняла твоё место рядом с Рисом и боялась, что ты отберёшь у меня мужа. Но как ты могла решиться бросить сына? — Марти нашёл того, кто был ему нужен больше всех на свете — своего отца, — Кира с нежностью посмотрела на Семёна. — Нет, не Риса, — уточнила она, — его настоящим отцом стал твой папа. Так что я вовсе не бросила малыша на произвол судьбы, я его оставила под надёжной защитой. — Хреновая получилась защита, — Семён тяжко вздохнул, — не уберёг я нашего мальчика. Но ничего, я его разыщу, обещаю. — Мартин исчез? — тут же вскинулась Кристина. — Как странно, Алик тоже исчез. Я бы его отыскала, но беременным опасно трансгрессировать. — О каком Алике идёт речь? — Семён вопросительно посмотрел на жену. — Кирюш, ты ведь говорила, что именно так зовут моего сына. — Да, мой любимый братишка — это твой сын, — подтвердила вместо мамы Кристина. — Кирюш, но ведь ты говорила, что он живёт с матерью в нашей родной реальности, — голос Семёна дрогнул от волнения. — Это я перетащила в Алат двух своих братиков, когда в квартиру Светланы проникли чужаки, — Кристина снова опередила свою маму с ответом. Похоже, ей не терпелось похвастаться своим подвигом. — Мы так и не узнали, что стало с мамой Алика, её квартира сгорела дотла, но я думаю, что её убили. — Да, Светлана погибла, — отрешённо пробормотала Кира, — но я не уверена, что её убили, возможно, это был несчастный случай. Ксантипа вроде бы планировал использовать Свету как няню для Мартина. Не исключено, что только её гибель спасла меня от расправы. — Не расстраивайся, малыш, — Семён сочувственно улыбнулся и прижал к себе жену. — Мне тоже жаль Светлану, но такова жизнь. Никто не застрахован от роковых случайностей. Зато теперь у меня появился шанс увидеть своего родного сына. Кирюш, ты же сможешь его отыскать? — в его голосе сразу прорезались просительные интонации. — Конечно, — тут же согласилась Кира, — правда, я его видела совсем недолго, но скорей всего, смогу различить его эфирный след. — Было бы здорово, — Кристина явно обрадовалась, — а то я уже начала беспокоиться. От этого шалопая можно ожидать любых сюрпризов. Настроение Кристины явно улучшилось, и это не прошло незамеченным для её родителей. Вряд ли причиной смены настроения была всего лишь перспектива отыскать брата. Скорей всего, это были не подтвердившиеся подозрения о связи её драгоценного мужа с бывшей женой. Когда выяснилось, что Рис просто оплакивал смерть своей любимой женщины, Кристина сразу повеселела. — Тиночка, ты же расскажешь Рису, что я вовсе не умерла? — Кирин вопрос был чисто риторическим, поскольку она не сомневалась в ответе. Увы, плохо же она знала свою дочь. — Зачем? — Кристина беспечно пожала плечами. — Но он же страдает, — пробормотала ошарашенная жестокостью дочери Кира. — Нет ничего страшнее смерти любимого человека, уж я-то это знаю. Вот увидишь, Рис сразу повеселеет. — Ага, и снова отправится завоёвывать твоё сердце, — ревнивица презрительно хмыкнула. — Нет уж, пусть лучше считает тебя мёртвой. Один раз он уже сумел пережить это горе, справится и сейчас, а я ему помогу. Нужно продержаться всего ничего, а когда родится наша дочка, её папочке сделается не до фрустраций. — У тебя будет девочка, — на губах Киры сразу же заиграла мечтательная улыбка. — А как ты её назовёшь? — Дарой, — без тени сомнения заявила будущая мамочка. — Это дар небес, который вернёт покой и счастье в мою семью. Намёк на то, что её родная мать, собственно, и является главным препятствием к обретению желанного покоя, был настолько прозрачным, что Кирино радостное настроение мгновенно скукожилось. Со всей очевидностью у бабушки малышки Дары не было ни единого шанса понянчить свою внучку. Кристина ни за что не подпустит её не только к своему ребёнку, но даже на порог дома не пустит. — Не беспокойся, Рис меня больше не увидит, — горько усмехнулась Кира, — считай, что я для него умерла. — Давайте сделаем эту кафешку местом встречи, — Кристина деловито принялась строить планы. — Мне в Алат тяжело уже добираться, а тут до моего дома всего три квартала. На север, — уточнила она с явным намёком на то, что севернее кафешки прогулки любимой мамочки по улицам столицы будут весьма нежелательны. — Папуль, ты меня проводишь? — как ни в чём ни бывало распорядилась Кристина. — Конечно, — Семён с готовностью поднялся и, пообещав скоро вернуться, оставил жену в одиночестве переваривать разговор с дочерью. Нужно сказать, что цинизм, с которым Кристина распорядилась жизнью своего мужа, его несомненно покоробил. Впрочем, чувства этого подлого предателя волновали бессмертного не больше, чем прошлогодний снег. На самом деле Семён искренне считал, что оставлять преступление Риса без наказания неправильно, но не смог пойти против Кириного маниакального стремления обеспечить дочери душевный покой. Так что переживания, выпавшие на долю навязанного ему судьбой зятя, Семён рассматривал как своего рода кармическое воздаяние. Впрочем, очень скоро выяснилось, что цинизм его любимой дочурки распространялся не только на мужа, но и на любимого папочку. Эту затею с провожанием она затеяла вовсе не для того, чтобы подольше побыть в обществе своего родителя, а для того, чтобы устроить ему форменный допрос. — Что он ей сделал? — Кристинка приступила к дознанию как только дверь кафешки за ними закрылась.