— У тебя есть идея, вокруг чего можно было бы сплотить бессмертных? — задал он вопрос в лоб. — Как насчёт освоения необитаемых земель? — Кира невинно похлопала ресницами. — У меня как раз есть на примете такое местечко. — Кирюш, я не смогу покинуть эту реальность, — с разочарованным вздохом заметил Семён. — Ты же понимаешь, что далеко не у всех местных бессмертных есть доступ в нашу родную реальность. — Не нужно ничего покидать, — Кира одной рукой подхватила Дарочку, а другую протянула опешившему мужу. — Пойдём, покажу, — предложила она. Через секунду всё дружное семейство уже стояло посреди давешней поляны, спускавшейся к морю. На этот раз погодка не слишком способствовала прогулке на свежем воздухе. Сильный ветер гнал по хмурому небу рваные облака, а громадные волны, увенчанные белыми барашками, обрушивались на пляж, сдирая с него песок своими пенными пальцами. Однако на Семёна это буйство стихии произвело откровенно восторженное впечатление. — Это остров? — он принялся крутиться, обозревая окрестности. — А он большой? — Понятия не имею, — пожала плечами Кира, — но думаю, что на две сотни человек тут места хватит. — Круто, — Семён победоносно улыбнулся. — А я всё гадал, как бы мне уговорить тебя остаться в этой реальности. Я же знаю, как ты хотела вернуться домой. — Ты что, с женскими капризами ни разу не сталкивался? — хитрая улыбочка промелькнула на губах Киры, но тут же растаяла, и следующую фразу она произнесла очень серьёзно, словно излагала своё кредо. — Мне всё равно, где жить, лишь бы вместе с тобой. Я бы согласилась прожить остаток дней даже в тюремной клетке, если бы эту клетку мы делили на двоих. Это ты мой настоящий мир, а остров, — она обвела зелёные вершины безразличным взглядом, — просто бонус, не более. — Нехилый такой бонус, — Семён обнял любимую жену и расхохотался. — Это просто довесок к нашему главному Подарочку, — пальцы Киры ласково прошлись по спутанным на ветру золотистым кудряшкам внучки. Та оторвалась от созерцания разбушевавшегося моря, обернулась к бабушке и улыбнулась. Кира почувствовала странную щекотку на тыльной стороне своей ладони и, скосив глаза на свою конечность, увидела, как на неё приземлилась большая яркая бабочка. В её голове тут же всплыло воспоминание о своём первом визите на эту поляну, когда она сетовала на отсутствие разноцветных летуний, и Кира благодарно чмокнула малолетнюю волшебницу в щёчку. Всё-таки хорошо, когда кто-то в твоей семье умеет читать мысли. Эпилог Большинство традиций насаждается сверху. Управленцам выгодно ограничивать свободу тех, кем они желают манипулировать, а потому они стремятся загнать в некие рамки все аспекты жизни объекта своих манипуляций, включая даже поводы для радости или, наоборот, скорби. Если сказано, что данный конкретный день объявляется праздником, то извольте веселиться вне зависимости от личных обстоятельств и настроения. Однако традиция, которая спонтанно родилась в семье Киры, вовсе не была навязанной. Просто так уж сложилось, что возвращение Семёна на остров бессмертных они каждый раз отмечали скромным пикничком около развалин крепости. Заселение острова проходило стремительно и бурно. Бессмертным сразу пришлась по душе идея вместе освоить сей кусочек первозданной природы, и количество жителей острова начало быстро расти. Правда, сразу же возникла проблема со строительством домов, поскольку подобные навыки не входили в число талантов бессмертных, но тут помог опыт алатцев, которым тоже пришлось осваивать строительные профессии буквально с нуля. Впрочем, не обошлось и без конфузов. Первое же сооружение, которое бригада бессмертных возвела для своего командира, оказалось настолько хлипким и уродливым, что Кира отказалась в нём жить. Пришлось послать облажавшихся строителей на стажировку в Алат. Дальше дело пошло веселее, и вскоре дома на острове начали расти как грибы после дождя. Строительного материала вокруг было хоть отбавляй. Известняковые горы, поросшие густым лесом, давали замечательную возможность самопальным архитекторам поэкспериментировать с дизайном своих жилищ. Остров оказался большим и очень разнообразным с точки зрения ландшафта, так что поселенцам было где развернуться. Не удивительно, что они сразу решили не тесниться в какой-то одной долине, и заселили всё пространство более или менее равномерно. Каждый выбрал себе местечко по собственному вкусу. Кира по понятным причинам решила обосноваться на той самой полянке с феерическим видом на морской простор, где впервые познакомилась со своей новой собственностью. По какой-то странной причине сразу же после переселения на остров Кириного семейства поляна сделалась местом паломничества бабочек. Разноцветные летуньи очень быстро потеснили всю остальную прыгающую и летающую живность и обосновались там на постоянное жительство. Впрочем, для Киры сие цветастое нашествие не стала таким уж сногсшибательным сюрпризом. Похоже, малышке Даре, как и её бабушке, тоже нравились бабочки. В первый же год заселения острова возникла проблема пропитания. Собственно, море давало достаточно рыбы и морепродуктов, чтобы не голодать, но без овощей и круп здоровым мужикам всё же было как-то неуютно. Распахивать живописные долины острова под сельхоз угодья никому не хотелось, да и не было у бессмертных необходимых знаний, чтобы выращивать съедобные растения. И тогда снова помог опыт алатцев. Гидропонные плантации, которые те когда-то обустроили в своих бункерах, отлично вписались в антураж острова. Общим голосованием одну из долин отрядили под производство овощей и накрыли защитным куполом. Что касается хлеба и прочих злаковых, то тут дело не пошло, поэтому, недолго думая, бессмертные стали выменивать рыбный улов на нужные продукты у жителей ближайшего городка на материке. Правда, очень скоро выяснилось, что услуги бессмертных по охране окрестных поселений оказались гораздо более востребованными, нежели их рыбацкие потуги, а потому островитяне просто взяли под защиту всю округу, получая взамен всё необходимое, включая одежду, хозяйственную утварь и инструменты. Разумеется, не обошлось без накладок. Поскольку никаких запретов на посещение острова его хозяева не вводили, вскоре туда обозначился вполне устойчивый поток туристов и потенциальных эмигрантов. Впрочем, когда первичное любопытство было удовлетворено, интерес к жизни острова быстро сошёл на нет. Из сотен туристов в итоге всего три семейства пожелали переселиться сюда на постоянное жительство, да и те выдержали соседство с бессмертными едва ли несколько месяцев. Два семейства слиняли сами, а одного наиболее наглого и бесцеремонного претендента на островное гражданство бессмертные мягко, но настойчиво проводили под белы рученьки восвояси. Самое забавное заключалось в том, что никаких особых законов на острове не было, да и управленческого органа тоже, однако при всей внешней вольнице эксцессов с волюнтаристскими или захватническими действиями не наблюдалось от слова совсем. Все вопросы решали сообща, и принятые решения приводили в исполнение с военной чёткостью. Разумеется, подобные порядки можно было бы списать на привычку бессмертных подчиняться приказам начальства, вот только никакого начальства на острове не было. Поначалу это приводило Киру в полное недоумение. Она отлично помнила, к каким жёстки мерам приходилось прибегать городскому совету Алата, чтобы поддерживать дисциплину в городе, а тут полная анархия и такой же полный порядок. Однако постепенно причина сей благостной атмосферы начала доходить до нашего гениального аналитика. Ни один из бессмертных по своей природе не желал порабощать или подавлять других. Главным кредо их жизни было бескорыстное служение, и именно эту возможность они обрели на острове. Все помогали всем и заботились о благополучии остальных островитян гораздо больше, чем о своём собственном. В итоге, утопия, над которой потешался гном, когда Семён изложил свой план по построению нового мира, обрела реальные черты. Наверное, сообщество обычных людей не выдержало бы этого испытания на вшивость и либо развалилось, либо скатилось к обычной иерархической структуре. Но для бессмертных не было ничего важнее цели, которой они служили. Сейчас этой целью стало выживание и благосостояние их маленького островного поселения. Для Семёна подобное отношение к жизни было естественным, а потому он даже не усомнился в жизнеспособности своего мира свободы и равенства. Зато Кира отлично видела, что всё держится лишь на природе бессмертных. Впрочем, совсем уж без иерархии на острове не обошлось. Не прошло и полгода, как собственница элитной недвижимости обнаружила, что незаметно для себя оказалась на вершине этой вроде бы несуществующей пирамиды. Отношение к ней сложилось не просто почтительное, его в каком-то смысле можно было назвать преклонением. Конечно, проще всего было списать сей забавный феномен на то, что остров формально принадлежал Кире, и поначалу именно так она и объяснила своё особое положение. Однако очень скоро стало ясно, что бессмертных вопросы собственности волновали не больше, чем прошлогодний снег, просто Кира сыграла ключевую роль в сохранении братства бессмертных, и своим почтительным отношением те выказывали свою благодарность. Впрочем, дело было не только в том, что идея задать этому братству новую цель пришла в голову именно ей, без Киры этот проект просто не имел бы шанса на успех. Практически все необходимые навыки и технологии стали доступны островитянам благодаря Кириным связям с алатцами. Строительство домов, гидропонная плантация, защитный купол — без благодетельницы всего этого просто не было бы. Так что уважение бессмертных было вполне заслуженным. И всё же в глубине души Кира подозревала, что дело не обошлось без вмешательства магии, а конкретнее, без закидонов одной юной волшебницы, которая буквально насыщала атмосферу острова своей любовью к мамочке. А поскольку все бессмертные были эмпатами, то мощные Дарочкины эманации работали не хуже оружия массового поражения. По мере взросления сила Разрушительницы быстро росла, и она не стеснялась экспериментировать, постоянно откалывая какие-нибудь магические кунштюки. Правда, сейчас чудеса, которыми баловалась Дара, носили довольно безобидный характер, поскольку её мамочка зорко следила, чтобы малышка не зарывалась. При переселении на остров каждого бессмертного честно предупреждали о том, что ему придётся жить по соседству с малолетней магичкой, а потому возможны всяческие непредвиденные эксцессы, но ни один из них не отказался. Видимо, присоединение к братству было для бессмертных более высоким приоритетом, чем собственная безопасность. Даже те из них, кто сподобился обзавестись семьёй, не смогли удержаться от этого соблазна, несмотря на угрозу для их близких. Поначалу Дара была единственным ребёнком на острове, а потому естественным образом оказалась в центре внимания закоренелых холостяков, коими были большинство бессмертных. Маленькая принцесска очень быстро вычислила своё особое положение и принялась беззастенчиво им пользоваться, вовлекая соседей в свои магические представления, которые, кстати, вызывали в среде бессмертных бурный восторг. Однако на второй год островной жизни у малышки появилась компания, а у её мамы — три подружки, так что ажиотаж вокруг нахальной волшебницы постепенно улёгся. Пока ребёнок имелся только у одной из Кириных подружек, но вскоре ожидалось прибавление в семействе ещё одной. Мальчика на два года старше Дары звали Томми, и он с первого дня знакомства сделался преданным рыцарем юной волшебницы. Разумеется, Дарочка поначалу была слишком мала, чтобы участвовать в каких-то совместных играх, но когда ей исполнилось два года, она сразу заняла место лидера в их странном тандеме. Если особое положение Киры и Дарочки ещё как-то можно было объяснить, то сохранение статуса командира за Семёном было совершенно нелогичным. После роспуска Ордена он вроде бы формально сложил с себя полномочия Магистра, но изменить свой командирский статус на рядового члена сообщества так и не смог, хотя очень старался. Бессмертные по-прежнему слушались его распоряжений, даже высказанных в виде просьбы, и беспрекословно их выполняли. В результате, когда островитяне замутили свой охранный бизнес, Семёну пришлось взять на себя командование сей деятельностью. Кроме того в Гвенде оставался ещё орденский контингент, занимавшийся патрулированием крепостных развалин, так что от переселения на остров свободного времени у бедолаги совершенно не прибавилось. Естественно, всё это вызывало у Киры вполне оправданное недовольство, ведь если бы ни все эти навязанные Семёну обязанности, тот мог бы гораздо больше времени посвящать своей семье. Впрочем, Кирина организаторская жилка и тут не подвела, позволив ей превратить сие неудобство в своего рода развлечение. Гвенда находилась довольно далеко от острова, и без услуг Мастера командиру бессмертных было никак не обойтись. Поначалу эти вынужденные путешествия вызывали у Киры лишь раздражение, поскольку график работы Семёна не был нормированным, и ей частенько приходилось скучать, дожидаясь своего мужа. Но однажды она догадалась прихватить с собой плед и корзинку с едой, а когда Семён освободился, они устроили замечательный пикник с видом на закат и развалины крепости. Эти семейные посиделки очень быстро переросли в традицию, которая намертво вписалась в жизнь Киры с Семёном. Дарочка отчего-то тоже прониклась красотой тихих вечеров в обществе родителей, хотя никаких особых развлечений они не подразумевали. Чаще всего взрослые просто сидели обнявшись и созерцали живописные развалины, предоставляя малолетней хулиганке полную свободу действий. Как ни странно, девочка редко пользовалась такой уникальной возможностью и старалась не нарушать покой семейных пикников своими шалостями. Тот вечер начался как обычно. Дарочка с азартом ловила кузнечиков, ползая на коленках вокруг пледа, на котором расположились Кира с Семёном, а взрослые просто наслаждались тихим прохладным вечером. Было самое начало осени, и летняя жара уже начала сдавать свои права. Небо из ярко-голубого сделалось блёклым, как бы выцвело, и всё чаще его стали затягивать неторопливые стайки пышных облаков. Луговая трава пока сохраняла свой зелёный наряд, хотя кое-где на изумрудном фоне уже проступали бурые проплешины. А вот деревья городского парка, вплотную примыкавшего к крепости, уже раскрасились в багряные и охряные цвета осени. За два года, прошедших с гибели Мартина и Алика, разрыв заметно уменьшился и больше не пугал жителей Гвенды, возвышаясь чёрным гигантским грибом над крепостной стеной. Мерзкая клякса уползла обратно в недра крепости, однако по дороге всё же умудрилась подгрызть сторожевую башню. Теперь от башни осталась лишь узкая кургузая колонна, увенчанная остроконечной крышей. Это нелепое сооружение тоже напоминало гриб, но только не такой зловещий, каким был разрыв. Скорее, остатки башни были похожи на громадную поганку. — Дарчонок, а ты можешь срезать эту башню? — Семёну надоело созерцать уродливую конструкцию, и он решил покончить с ней самым кардинальным образом. — Неровен час, она сама обрушится в самый неподходящий момент, когда рядом будут проходить патрульные. — Сёма, ну чему ты учишь ребёнка, — тут же возмутилась Кира. — А что, наш Подарочек уже давно ничего не крушил, — добрый папочка заговорщицки подмигнул юной магичке. — Пусть развлечётся. Дара тут же бросила охоту на кузнечиков и с готовностью присоединилась к родителям. Она уселась на коленки и принялась изучать заданный объект для разрушения. Время от времени Кира действительно позволяла своей внучке выплёскивать энергию на всякие разрушительные акции, но всё же старалась ограждать малышку от проявления агрессии, заменяя их всевозможной творческой активностью. Только заметив явные признаки переполнения организма Дарочки её таинственной силой, она позволяла девочке что-нибудь разрушить. Сейчас никакого переполнения не было и в помине, поэтому выходка Семёна Киру откровенно раздосадовала. — Там дылка, — деловито сообщила результат своих наблюдений Дара, — нада засить. — Как это зашить? — Семён сразу встрепенулся. — Вот, смотли, — девочка без всякого стеснения задрала подол своего платья и продемонстрировала папочке изнанку шва под аппликацией, напоминавшей белого зайчонка. Несколько дней назад она наткнулась на острый сучок и порвала платье. Дыра была большая, и Кира хотела выкинуть испорченную одежду, но Дарочка ни в какую не соглашалась расстаться с любимой вещью. Пришлось прилежной мамочке заняться рукоделием. Кира стянула края разрыва ниткой, а сверху прилепила аппликацию из кусочка пелёнки. Чтобы придать заплатке некоторую элегантность, она сделала её в форме зайчика, а вдобавок нарисовала забавную улыбающуюся мордочку. Нужно сказать, что тут мамочка явно перестаралась, и это было довольно неосмотрительно. Дарочке заяц так понравился, что теперь она постоянно носила только это порванное платье. — Я тозе умею, — горделиво заявила юная волшебница и решительно повернулась к крепости, — как мама. Кира не на шутку перепугалась. Неизвестно, как отреагирует разрыв в пространстве, если почует приток силы. Скорей всего, просто набросится на дармовую жрачку и опять вырастет. В худшем случае может вообще напасть на малышку. — Дарочка, не трогай эту дырку, — быстро скомандовала Кира, но было поздно. — Узе сё, — девочка виновато потупилась. — Дылоцка была маненькая. — Как это всё? — подскочил на месте Семён. — Ты зашила разрыв? А он обратно не раскроется? — Узеёк видись? — Дара ткнула куда-то в изнанку подола своего платьица. — Как у мамы, — она покровительственно покивала взволнованному родителю. — Я должен проверить, — Семён уже был на ногах и стремительно рванул в сторону крепости. — Никуда ты без нас не пойдёшь, — решительно заявила Кира. — Если что, я успею нас вытащить. Семён немного поартачился, как бы беспокоясь о безопасности своего семейства, но потом согласился. Ему явно не терпелось проверить состояние разрыва. Собственно, сейчас чёрная клякса уже не представляла серьёзной угрозы, поскольку давно уже уменьшилась до размеров небольшого коттеджа и сосредоточилась рядом с крепостной стеной. Дозорные, да и сам Семён обследовали развалины крепости регулярно, так что никаких сюрпризов можно было не опасаться. Папочка поднял на руки малышку, взял Киру за руку, и они втроём отправились принимать работу юной рукодельницы. Что ж, следовало признать — девочка очень тщательно скопировала действия своей бабушки, которую считала мамой. От чёрной кляксы не осталось и следа, а на кирпичной стене белело пятно, сильно напоминавшее большого неуклюжего зайца. — Плавильно? — Дарочка повернулась к Кире и горделиво улыбнулась. Однако на лице ошарашенной мамочки отчего-то совсем не было заметно радости. Она побледнела так сильно, словно увидела привидение, а в её глазах даже заблестели слёзы. — Не так? — юная волшебница сразу сникла. — Кирюша, что с тобой? — Семён тоже не на шутку растерялся. — Она могла закрыть разрыв в любую минуту, — едва слышно прошептала Кира, — наши мальчики могли бы жить. Семён поставил малышку на землю и обнял совсем расклеившуюся жену. Кира не стала сдерживать слёзы и разревелась у него не плече как солёный водопад. Дарочка не осталась в стороне от дела утешения любимой мамочки и тоже обняла Киру за коленки. — Не плась, мамоська, — всхлипнула малышка, — блатик зивой. От неожиданности Кира вздрогнула, но потом до неё дошло, что малолетняя волшебница просто прочитала её мысли о погибшем сыне и решила утешить плаксу по-своему. Разумеется, она не поверила словам малышки, сочтя их просто корявой попыткой остановить поток слёз взрослой женщины. А зря, Дарочка пока не научилась врать во благо и говорила только правду. Впрочем, было бы несправедливо винить мамочку, нянчившую эту самонадеянную визионерку с младенческого возраста, в недооценке её способностей. Даже Демиург не ведал границ той силы, что таилась в Разрушителях, чего же ждать от обыкновенной женщины. Пока наша троица созерцала гигантского зайца на выщербленной крепостной стене, кое-кто другой в далёкой иной реальности тоже баловался созерцательными практиками. Кристина стояла у окна своих апартаментов в Ордене и любовалась закатом, баюкая новорожденного сына. Правда, выражение её лица было далеко от отрешённости, глаза свежеиспечённой мамочки горели азартом, а на её губах играла самодовольная улыбка. Ну ещё бы, ведь она заполучила самый ценный и уникальный экспонат в свою коллекцию — будущего Разрушителя. Что тут скажешь? Мечтать не вредно, однако не стоит забывать о том, что помимо людей, в этом мире действуют и иные силы, чья воля запросто может оказаться сильнее наших самых изощрённых и таких вроде бы надёжных планов. Вот и в данном случае планы Демиурга, увы, никак не совпадали с амбициями Кристины. Будущее этого младенца было им расписано заранее, причём в нём не было места мамочке с замашками коллекционера. И тут уж неважно, на что рассчитывала сама Кристина, связывая свою судьбу с судьбой Ордена, фигуры на шахматной доске двигала вовсе не её рука. Ей с самого начала была уготована роль пешки, которой игрок без сожаления жертвует ради победы в своей игре. Обидно, но сколько бы мы ни тщились обхитрить судьбу, нам не дано предугадать, как наши решения отразятся на нашей жизни, да и на картине мира в целом. И Кристина тут была не единственной, кто возомнил себя ферзём, будучи всего лишь пешкой. Такова участь всех участников этой непредсказуемой и захватывающей Игры в Реальность. Разве мог Алик представить, что его самоотверженное стремление заботиться о друге приведёт их с Мартином в ледяную пещеру, где они оба и найдут свой конец? Мог ли Джарет предположить, что спасая Риса от самоубийства, он тем самым подписывает ему смертный приговор, а самого себя обрекает на рабство? И уж точно никто не мог предсказать, что эта трагедия подарит Кире счастье материнства, а братству бессмертных — новую жизнь. Собственно, даже высший разум не безупречен и частенько оказывается бессилен перед проказами затейницы-судьбы. Кто знает, как бы сложилась жизнь Разрушителя, если бы, вместо того, чтобы защищать Мартина от его матери, Демиург сосредоточился на другом персонаже этой трагедии ошибок — на бескорыстном и прямодушном сыне бессмертного. Так стоит ли вообще заморачиваться с нравственной стороной своих поступков, если наше будущее в принципе не предопределено? Ведь как бы мы ни старались, в результате можно запросто получить эффект, прямо противоположный ожидаемому. Да и как можно полагаться на какие-то этические и нравственные нормы, когда они являются просто инструментом манипуляции высших сил, предназначенным для того, чтобы сделать нас более предсказуемыми. Всё верно, опираться на шаблоны поведения, внедрённые в наши головы циничными управленцами, было бы весьма непредусмотрительно, но это вовсе не значит, что мы беспомощны перед алгоритмами Игры. На самом деле у каждого из нас имеется некий внутренний компас, стрелка которого безальтернативно указывает в направлении «правильно». Да, это самое «правильно» у каждого человека своё, ну так и наши роли в Игре тоже уникальны. Те, кто неукоснительно следуют указания своего компаса, получают в подарок душевный покой и ощущение осмысленности своего существования, даже если на этом пути им приходится страдать и преодолевать всевозможные преграды. Что поделаешь, владыки кармы просто обожают испытывать нас на прочность и преданность своим идеалам. К сожалению, наш компас вовсе не является для нас эдаким императивом, и никто не запрещает нам забить на указание стрелки, прикрываясь девизом «все так делают». Мог ли Алик, к примеру, забыть о своём друге и преспокойненько отдаться блаженному существованию в окружении любящих родственников и своей страстной возлюбленной? Без сомнения мог, и кстати, тогда не погиб бы в столь юном возрасте. Однако до конца своей долгой жизни он винил бы себя в предательстве, и кто знает, какую шутку его чувство вины сыграло бы с ним в следующем воплощении? Открою вам одну сакраментальную тайну: Страшный Суд существует на самом деле. Однако судят грешников вовсе не боги и даже не владыки кармы, судим себя мы сами, причём руководствуемся в своих приговорах не результатами наших решений, а собственными мотивами. Именно соответствие наших мотивов указанию внутреннего компаса и даёт нам шанс на оправдательный вердикт суда. Да, мы не властны над судьбой, а потому наша стойкость не избавит нас от её ударов и каверзных поворотов сценария в её спектакле. Зато мы всегда можем поступить «правильно», а потому на Страшном Суде будем оправданы. Не стоит забывать о том, что спектакль судьбы, в котором все мы — лишь актёры, рассчитан не на одну коротенькую жизнь, а на невообразимо долгое существования проявленной формы нашего сознания. Будет меняться мир, будем меняться мы сами, но если слушать своё сердце, а не ропот толпы, то в запутанном лабиринте сюжетных линий мы всегда сможем отыскать свой уникальный путь и пройти по нему достойно.