И всегда будет много. Блондинка, которая якобы нечаянно залезла в его кровать, тоже здесь. И еще несколько незнакомых смазливых девчонок. Разбираться, кто кому и кем приходится, у меня нет ни малейшего желания. Мне с лихвой хватило Олега, до сих пор пользующегося повышенным женским вниманием. Причем, «пользующегося» во всех смыслах этого слова. С другой стороны, я так устала сравнивать себя с кем-то. Думать о том, что я — та, от которой можно уйти, от которой можно легко отказаться. Очевидно, я не моложе многих красавиц из окружения Максима и, возможно, даже не самая красивая из них. Я не модель, не хожу по осколкам разбитых сердец своих поклонников, и у меня уйма тараканов в голове, в которых я порой сама не могу разобраться. Но именно я могла бы дать ему куда больше, чем любая другая девушка. Я просто это знаю, чувствую — нас связывает не только взаимное притяжение и химия, но и безусловный комфорт и легкость, которые мы испытываем друг с другом. Это дорого стоит — найти своего человека, и было бы глупо упускать такой шанс. Вероятно, Макс прав: сначала все должны успокоиться, прийти в себя, а потом мы выдадим им правду как есть. Анжеле в первую очередь. Олег хоть и приедет сюда, но прошлого не изменит: его извинения не растопят мое сердце. — Ну как покатался, Макс? От души? — Я уж думал, ты с переломанными конечностями на предгорье лежишь. — Такую ночь не забудешь, да? — пока Максима засыпают вопросами, я устраиваюсь на кухне, наслаждаясь горячим чаем. Кристина с Верой явно намерены на допрос с пристрастием, хотя я лично мечтаю о том, чтобы принять ванную в одиночестве. — Саш, ну как оно было? — Да, чем вы там занимались? — изгибая бровь, уточняет Крис, а я нервно оглядываюсь по сторонам, стараясь убедиться в том, что Анжелы нет рядом. — С Максом не замерзнешь, не так ли? — Девочки, мы правда могли умереть. Если бы домик был не прогрет, я не знаю, чем это все могло кончиться, — по факту выкладываю я. — Лучше скажите, что Анжела очень злая на меня? — Ей нужно время, — задумчивым тоном замечает Вера. — Я думаю, что она примет любой исход, если Максим убедит ее, но подругу ты потеряешь. И ты прости, Саш, но я ее понимаю. — В чем именно? — Для своего ребенка всегда хочется лучшего. В голове Анжелы лучшее — это перспективная ровесница. Да и подстроить ее под себя удобнее будет. Она боится потерять сына, вот и все. Поймут лишь те, у кого есть дети, — Вера слишком поздно прикусывает язык. Понимаю, что она этой фразой не хотела меня обидеть, но каждое слово подобно повороту рукояти ножа в эпицентре грудной клетки. — Саш, не парься ты так. Сепарация им в помощь. Терапия всем нужна, — ворчит Крис, испепеляя недовольным взглядом Веру, что без зазрения совести сыплет мне соль на раны. В следующее мгновение в кухню вваливается Максим с друзьями и голубоглазой девушкой. Он явно хочет отозвать меня в сторону, но я прячу взгляд, утыкаясь в кружку с чаем. Немного напрягаюсь всем телом, услышав, как он начинает кашлять. Нехороший кашель, как надрывной лай. — Выпей сразу, чтобы не разболеться, — тянусь к аптечке, чтобы приготовить ему лекарство. Действия четкие, знакомые, выверенные. Я привыкла заботиться об Олеге и много раз ставила его на ноги за три дня. Немного клюквенного морса, немного молока с медом, парочка ингаляций и Максим будет как новенький. Да только едва ли у меня будет возможность о нем позаботиться. Стоит мне лишь вспомнить о бывшем муже, как входная дверь открывается и закрывается изнутри, и мы все оборачиваемся на этот звук. Через пару минут на кухне появляется Олег — слегка вспотевший, порозовевший и явно обеспокоенный. Наши взгляды пересекаются, и я неотрывно смотрю в до боли родные глаза, пытаясь прочитать послания, что они мне несут. А там вина, так много вины, что у меня невольно сердце сжимается, хоть и не собираюсь слабину давать и прощать его. Олег выглядит «с иголочки», как всегда: идеальный серый костюм сидит на нем как влитой и служит ему стальными латами от обвиняющих взоров моих подруг. В юности он был сумасшедшим красавцем, а сейчас — как хорошее вино, не дурнеет и с каждым годом становится только лучше. Нам часто говорили, что мы красивая пара, поскольку я все держала в себе и ссор из избы не выносила. — Сашенька, — сдавленно выдыхает он, впиваясь в меня собственническим взглядом. — Макс, поехали в наш коттедж. Мы там тебя быстро вылечим, — очевидно, друзья Максима почувствовали, что пахнет жареным, и решили ликвидировать его из намечающейся семейной драмы. Зря стараются. Никакой драмы не планируется. — Я тут побуду, — упрямо твердит Макс, едва ли не закрывая меня всем телом от обзора мужа. — Макс, уходи, — по-хорошему прошу я тихим шепотом, бросая на него взгляд из-под полуопущенных ресниц. — Потом поговорим, — добавляю одними губами. Желваки его снова бугрятся, мой страстный и готовый до последнего отстаивать свои права на меня мальчик явно не желает оставлять меня наедине с Олегом, но выхода у него нет. Эта девица к нему липнет не переставая, и очевидно, он хочет сбросить этот балласт, чтобы не давать мне лишний повод для ревности и для того, чтоб я потом приводила аргументы против наших отношений. Когда Макс и компания все же покидают дом, за спиной Олега неминуемо возникает Анжела. — Где Максим? — С друзьями ушел, — Кристина и Вера едва ли не с попкорном в руках наблюдают за разворачивающимся перед ними сериалом. Их взгляды перескакивают с меня на Олега и обратно. А кроме «Сашенька» я от него еще так ничего и не услышала. — Мне нужно идти к себе, вы простите, я тоже плохо себя чувствую, — сквозь сжатые челюсти заявляю я. Не хочу видеть Олега, зачем он приехал? — Саша! — Олег мчится за мной, как только я забегаю вверх по лестнице. — Саша! — кричит муж мне вслед, но я с хлопком закрываю дверь и поворачиваю замок. Тяжело дыша, обнимаю себя за плечи, пытаясь утихомирить фантомную боль в груди, разрастающуюся со скоростью света. Меня тошнит, желудок скручивает, я не могу справиться со своими эмоциями, к которым добавилось чувство вины за то, что переспала с Максимом задолго до официального развода. Сожаление, боль, радость, страсть, неспособность простить и отпустить бывшего… Внутри варится целый коктейль из чувств, и я пока не знаю как со всем этим, черт возьми, справлюсь. — Саша, открой! — кричит муж, нервно постукивая по двери. Закрываю глаза, ощущая, как внутренности на ледяные виллы наматывают. Слезы стекают по ресницам, замирая на губах пряной солью. Прислонившись затылком к двери, ощущаю, как Олег ежесекундно стучит по ней, требуя с меня ответа. — Открой, Царевна моя, — уже тише и нежнее добавляет он, ударив по двери крайний раз. — Зачем? — осипшим голосом только и могу сказать я. — Саш, прости меня. Я дурак! Я во всем был не прав. Давай поговорим, прошу тебя… — Разговор ничего не изменит. И времени вспять не вернет. — Мне тоже жаль, что не могу вернуть время впять. Если бы я только мог… Я только сейчас все понял, Саш. Тебе было тяжело, а я… а я не смог справиться с чувством вины. Это из-за меня с малышом нашим так вышло, — бормочет Олег, а мне только хуже становится. Зачем напоминает? — Олег, хватит. — Я люблю тебя, Саш, — искренне, до боли нежно произносит Олег. Меня словно невидимый зверь душит, я ответить ему не могу. — Знаю я твою любовь, Олег. Поздно. — На меня затмение какое-то нашло. Туман. Как мудак последний поступил, знаю… Но мы все исправим, Царевна. Я все исправлю. Нельзя просто так взять и двенадцать лет жизни перечеркнуть, — а он знает куда давить. — Неужели ты не помнишь, как я с тебя пылинки сдувал, на руках носил? Какая романтика была в наших отношениях? А отдых в Париже помнишь? И как я на гитаре играл тебе, когда мы проплывали под Пон-Неф? А помнишь, как на круизном лайнере катались, провожая закаты? Много же хорошего было, Саш. И будет еще. Нам ребенок нужен, и мы что-нибудь придумаем, — продолжает разрывать мне душу Олег. Теперь мой стыд за горячую ночь с Максом в статусе замужней женщины возрос втрое. И я совершенно запуталась… — А с ней я все оборвал, уволил. Мне никто не нужен кроме тебя. Открой, Саш. Я сдаюсь, судорожно выдыхая. Открываю дверь в слезах и с мокрым носом, а он обниматься лезет, пытаясь всю зацеловать. — Носик мой красивый, — ласково успокаивает меня Олег, целуя в кончик. Всегда моему носу оды пел, поэтому это ощущается слишком интимно. — Я не простила тебя, — выдавливаю из себя, нехотя принимая его ласку. — Я докажу тебе, что это ненадолго, — упрямо заявляет Олег, но я в ответ лишь пожимаю плечами. — Я люблю тебя, Саш. Я теперь все для тебя сделаю. Всегда буду за тебя, — обхватывая мой подбородок, проникновенно заглядывает мне в глаза. — Не верю. — Поступками докажу, — мотает головой Олег. — Давай сделаем так: я закончу свой отдых с подругами. В спокойствии и тишине. Вернусь домой, и мы поговорим. Сейчас я не готова, — предлагаю мужу единственную разумную на данный момент сделку. — Саш…, — Олег растерянно моргает, пока я медленно вырываюсь из его хватки. — Напиши, когда вернешься домой, — сухо отзываюсь я и исчезаю в ванной, намереваясь отмокать там ближайший час. Шаги Олега раздаются не сразу, но, наконец, он окончательно покидает мою комнату. Не проходит и часа, как мой покой нарушает Анжела, предварительно постучав. Учитывая ее расположение духа, удивительно, что она не вышибла дверь с ноги. — Саш, я хотела с тобой поговорить, — манерно растягивая слова, она демонстрирует то, что разговор наш будет тяжелым. — Что случилось, Анжел? — как ни в чем не бывало отзываюсь я. — Мне нехорошо, я заснуть пытаюсь, — актриса, у которой еще нет Оскара. — У вас все было? — присаживаясь на мою кровать, хлестким тоном ударяет меня Анжела. — Ничего не было, Лика, — спокойно отвечаю я, непроизвольно опуская взгляд. Пальцы на руках начинаю заламывать, выдавая себя с потрохами. — По глазам все вижу, бесстыдница, — цокая языком, подводит итог Лика. — Давай так: я забуду об этом, если это немедленно прекратится, — она демонстративно взмахивает волосами. — Если нет, то пиздец тебе, милая. Я не отдам тебе сына, — продолжает уничтожать меня Лика. — Лик, ты мне угрожаешь? — А ты еще спорить смеешь? Тебе не кажется, что это лучшее решение в данной ситуации?! Ты замужем, очнись! — рявкает подруга, задыхаясь. — Я тебя не узнаю, Саш. Ты же ему десятилетнему новогодний сладкий подарок дарила, — поднимаю взор на Лику, замечая, как дрожат ее губы. — Ему уже не десять. Мы взрослые люди, Анжел. — Поставь себя на мое место! Если бы я спала с твоим сыном! — возмущается Лика, взмахивая руками. — Тише ты, — умоляю я, поднося палец к губам. — Я ставила себя на твое место. Я бы хотела, чтобы мой сын был счастлив и не нарушал закон. Остальное неважно.