– На императора мы также имеем возможность влиять. Некое родство, как вы понимаете, и общие интересы… – Не в той мере, – вновь облизал губы князь. – Не в той мере вы способны влиять. Я признаюсь… Вот. – Порывисто, чтобы не передумать, он выхватил из внутреннего кармана футляр со шприцем. – Император уверен, что я связан с распространением этого. Это наркотик… Он усиливает… Усиливает способности одаренных, – качнул князь футляром, не желая открывать. – Но у него есть побочные эффекты. Но вот эта штука… Она способна сделать одаренного сильнее императора. Я мог бы его убить, слышишь! Но я хочу жить в своей стране, а не заливать ее кровью! – В вашем футляре – окрашенный физраствор, – сложив руки на столе, как прилежный ученик на парте, произнес Дмитрий. – Что?! Чушь, – качнул головой князь. – Предложи императору эту дрянь. Скажи, я отдам данные всех, кто на ней сидит, – и он получит выход на личную армию. Я не догадался сказать ему сам, но теперь… Вам будет что предложить за мою жизнь и свободу. Вместе с этим вашим родством, вас выслушают и поймут ценность сделки! – Князь, проведите химанализ, – хмыкнул парень, глядя поверх футляра. – Как вернетесь. Не откладывая. – Не смей сомневаться в моих словах! – Князь, прошу, не гневайтесь, – примирительно поднял Дмитрий руки. – Но так получилось, что вы на этой дряни сидите лет сорок. А в этом футляре вам дали физраствор, чтобы вы вкатили его в вену, вышли на бой с императором и умерли, очистив княжество от претензий. – Ты фантазер, хотя не ведаю, отчего столь смелый… – фыркнул, задавив гнев, князь. – Эта дрянь лишает потомства, а у меня есть дети. – Князь, хочу обратить ваше пристальное внимание, что моя смерть не принесет вам спокойствия, но оборвет сделку. – Я спокоен! Но было бы лучше, если бы ты просто молчал. – У нас был доступ к анализам вашего сына. Помните, тот инцидент с банком… Это не ваш сын, – сухо ответил Дмитрий. – У вас вообще нет детей, кроме павшего Олега. – Я нянчил младенцев с малолетства, – кое-как давя ярость и помня о контракте, нагнулся вперед князь. – Я был при родах. Я учил с ними первые слова! – И вы пытались разбудить в них Силу Крови, – кивнул Дмитрий. – Прошу отметить, тут нет свидетелей и камер, а я поверенный Максима, и мне ведомо больше остальных. – Сила Крови может пробудиться и к старости! Главное, что это моя кровь! Медики и генетики – они не слепые! – Они заменены вашей женой сразу по вступлении на княжеский престол. Обновление кадров, часто практикуется. – Ты, щенок, не знаешь мою Литу! Она обожает меня и никогда бы мне не изменила!! Для твоего спокойствия, будь так добр, не смей говорить о неверности и единого слова! – Как скажете, князь. И послушно замолчал на долгие десять минут, когда не выдержал уже Черниговский: – Доступ к анализам имела и ИСБ. По-твоему, они тоже бы промолчали?! – Представьте себе, – пожал Дмитрий плечом. – Удивительно, отчего бы? Князь, не сверлите меня гневным взглядом. Прибудете домой, соберете волосы по расческам детей и обратитесь анонимно в какой-нибудь частный медицинский центр. Там же, кстати, проверят и содержимое колбы. Простите, князь, я не смею вам указывать. – С чего… – мрачно произнес Черниговский после новой паузы. – С чего ты взял, что я под наркотиком уже сорок лет? – Так решил Максим. Он говорил мне о чести, которая определяет Силу одаренных. Бесчестье губит Силу. Поэтому истинному князю легко заблудиться в поступках, когда он делает мерзость, а Сила его продолжает прирастать. – Это было во благо клана! – Да, Максим говорил, они так и считают, – сухо ответил ему собеседник. – Он не полагает вас мерзавцем, князь. – Зато я полагаю его таковым, – трясло Черниговского. – У вас так много друзей, что на помощь пришел только мерзавец, – хмыкнул парень. – Быть может, у вас всего один друг? – Просто заткнись и вытащи меня из этой трясины. Он мне не друг. Он хотел меня убить. Из-за него я здесь. – Вы здесь только потому, что искренне скорбели над сыном, – с жалостью к нему произнес Дмитрий. – Возможно, ради его памяти вам стоит вспомнить вновь, как и при каких обстоятельствах его направили в Таиланд? Кто настоял на путешествии? И отчего в карманах вашего чистого ребенка нашли наркотики? – Это была провокация врагов рода… – с выгоревшими эмоциями сидел на кресле князь. Но он помнил, кто, к его искреннему счастью, распростер свою материнскую любовь на сына от первой настоящей любви. – Если допустить, что вы погибнете сегодня, то наследует вам старший сын. Но если Сила Крови не пробудится и это не удастся утаить, то наследником будет бастард. Кровь важнее законности брака. – Прекрати. Успокойся. Ты опять забываешься. Договор важен, но он не станет хранить тебя вечно… – бормотал князь без надрыва, только напряженно думая и размышляя. – Я сожалею, что вы перестали быть нужны тем кукловодам, что травили вас всю жизнь, и оттолкнули единственного настоящего сына. Все, что мы можем предложить вам сейчас, – это отнять у них достигнутое и не допустить свершиться их планам. – Вы хотите отнять у меня титул… – Сохранить его для вас, – мягко уверил Дмитрий. – Иначе они заберут его на сына через вашу смерть. – Отнять земли… – Оставить администратором. Вам лучше знать, как править родной землей. – Отрезать ногу… – Чтобы не лишиться головы. – У вас тоже ничего не получится, – отчаянно закрутил князь головой. – И у них – тоже! Я должен чертову прорву денег китайцам. Под залог титула… Они заберут все. И пусть катятся к чертям! Вместе с ними и с вами! – Подпишите договор, и мы все решим. – Демоны с вами, – кусал он губы. – Впрочем, вы и сами демоны, если сможете это сотворить… – Ваше сиятельство! – возмущенно ворвался в кабинет Семен Ааронович. – Это какие-то жулики, это мошенники! Я отказываюсь с ними работать! – Что случилось? – Этот татарин и казах, – упрямо ткнул он назад, указав точно в объявившиеся на пороге деловитые физиономии, – они ставят запятые в самых неожиданных местах! Я вас сердечно прошу, убедите контрагента нанять специалиста в какой-нибудь уважаемой конторе! Это же невозможно работать! – Семен Ааронович, у вас есть контракт с последними правками? – Он у этих жуликов! – Дайте сюда, – вздохнул князь Черниговский. Получил увесистый том, исчерканный и вновь украшенный убористым почерком, из рук одного из молодых проходимцев. Щелкнул ручкой, достал княжескую печать. – Ваше сиятельство, вы же не собираетесь подписывать, не читая?! – возмутился юрист. И князь, неохотно кивнув, все же был вынужден пробежаться по тексту взглядом. – «Заточить Еремееву Нику в башню на десять лет или до рождения сына…» Это зачем? – удивился Черниговский. – Вы подписывайте, подписывайте! – Слушайте, мы согласны не ограничивать ей свободу. Семен Ааронович, зачем это? – Это их условие. Как и обеспечение ее безопасности. – Какая-то чушь… – Кажется, нас тут не уважают, – переглянувшись, решительно направились на выход чужие юристы. И Дмитрий отчего-то тоже встал, чтобы откланяться. – Стойте! Я подпишу, – остановил их князь Черниговский. В присутствии вызванного посредника и своих «виртуозов» поставил размашистый вензель, закрепил оттиском печати и перестал быть князем официально… – Все вон, кроме Дмитрия. …но остался князем в душе. – Сейчас я могу увидеться с Максимом? – хмуро спросил Черниговский, когда дверь мягко затворилась, отсекая посторонних. – Ваше нынешнее положение предполагает некий карьерный рост, – вежливо ответил помощник Максима. – Возможно, на следующих его ступенях вы сможете встретиться с господином. – А сейчас я кто – кухарка? – буркнул он. – Вы крайне опытный администратор и управленец в вашем регионе, – столь же тактично похвалил его Дмитрий. – Развивайте княжество, и награда не заставит себя ждать. – Мое управление начнется с массовых убийств, – растер он щеки руками. – Полагаю, оно будет мирным и результативным. – После всего, что ты мне сказал… И если это правда…