Настораживает. — Давно не виделись, — предложил я им место на скамейке, первым заняв место поближе к холодильнику. Ника как-то сама-собой оказалась за спиной, стараясь не отсвечивать. Их взаимоотношения с Шуйским Артемом описывались фразой "убил бы", так что скромность была не ложной, а объяснимой необходимостью. Документы Артему наверняка прислали из дома новые, но это вряд ли сподвигнет его простить ту, что порвала своими руками оригиналы. Приветствий от Ники все равно не требовалось — они, официально, даже не представлены друг другу. — С неделю, — оценил период Артем, оставшись стоять на ногах. Вера тоже спряталась за его спиной, в свою очередь — от меня. Честно говоря, ничего не имел против нее лично, но предпочел бы уничтожить вместе со всей ее семьей. Данная мысль пришла ровно в тот момент, когда Вера выглянула из-за очень широкого плеча кавалера, пересеклась со мной взглядами и, чуть побледнев, скрылась за широкой спиной. В общем, обычные у нас отношения, с оглядкой на порядки и правила, в которых нет места жалости к посягнувшим на жизнь и честь, но есть исключения для тех, кто важен нашим друзьям. — А я тебе звонил, — скучным тоном продолжил Артем. — М-м? — Но меня всякий раз переключало на линию анонимной помощи для самоубийц, — поиграл желваками юноша. — Я подумал, ты мог сильно переживать, — отвел я взгляд. — Максим, это не смешно, знаешь ли! Они перезванивали! Потом еще из универа звонили. Что это вообще за анонимность такая! — Возмущался он уже в голос. — Кто ж знал? — Почесал я затылок, искренне винясь. Артем набрал воздух в легкие для очередной отповеди, но остановился и с выдохом махнул рукой, устраиваясь на скамейке. Позади его, к дальнему краю, юркнула Вера. — Почему не в университете? — Успокоившись, поинтересовался Артем. — Я тебя там искал. Для первокурсников сам ректор выступал, интересно было. — Да ну… Чувствует моя интуиция, я с ним еще познакомлюсь, — отозвался я без энтузиазма. — Простите мою бестактность, — отчего-то вскинулся он, чуть повернув корпус. — Хочу представить вам Петрову Веру Васильевну. Вера телеведущая, студент РТФ, очень уважаемый человек на кафедре и моя девушка. Поворот корпуса, впрочем, был недостаточен, чтобы Вера не смогла укрыться за широким плечом. Но из вежливости, ей все же пришлось вынырнуть и осторожно глянуть в нашу сторону. Ее взгляд опасливо прошелся по мне и с любопытством остановился за моим плечом. — А я вас знаю! — Воскликнула Вера, глядя на Нику. — Вы же Еремеева, я ваш приказ на отчисление подписывала! — А это Еремеева Ника, — спокойно произнес я в ответ на ее бестактность. — она как-то предлагала тебя убить, но я не разрешил. Разумеется, она сейчас очень об этом жалеет. — О том, что хотела? — Возможно. — Максим! — Напрягся Артем. — Ладно. Позвольте представить вам Еремееву Нику Сергеевну. Ника временно безработная. Сильный тычок последовал в спину. — Ника одаренная в ранге "ветеран". Еще один легкий удар — словно напоминающий. — И целитель в ранге "воин". Возмущенное от недооценки постукивание, которое я проигнорировал. Нечего тут перед Верой хвастаться. — И… — А еще я его личный психиатр! — Добавила Ника уже самостоятельно, обрывая недосказанную мною фразу. — Целитель-психиатр! — В деланном удивлении приложила Вера ладошку к щеке. — Неужели все так плохо? — Так, не ссорьтесь. — Поднял ладонь Артем, и Вера тут же исчезла за его торсом. — Такой прекрасный день. Вон, ларец с мороженым даже стоит. Только продавец, зараза, куда-то делся… — Огляделся он по сторонам. — Это мое мороженое, — насупился я. — О! С медом есть? — Заинтересовался он. — Есть. И с медом, и без меда, и мед без мороженого. — Тогда угостим дам, и давай отойдем на пару слов? — Произнес он просительно, перейдя к тому, что наверняка и явилось причиной этой встречи. Девушкам достались крошечные вафельные рожки с мороженым, выбранные ими самостоятельно, как обладающие минимальным разрушительным действием на фигуру. Мы с Артемом ограничились пломбирами, съеденными раньше, чем удалились на комфортное для безопасного разговора расстояние. Тем нее менее — не так далеко, чтобы упускать из виду девушек, потому как мало ли что. Ника с Верой, в свою очередь, расположились на противоположных краях скамейки, демонстративно отвернувшись друг от друга. Ну и ладненько. — Как дела дома? — Поинтересовался я для начала. — Хорошо, — охотно закивал Артем. — Дядя Элим еще полторы недели назад сам с повинной пришел. — Поругали его, а? — Нейтрально произнес я, вспоминая размер его прегрешений и приглушая в душе рванувшуюся ярость. Дело, конечно, семейное, и кровь одна… — Дед его приложил так, что еле жив остался. — Спокойно отозвался друг, хотя отчитываться о внутренних делах был, в общем-то, не обязан. — Все, что было у него, забрал клан. Детей и жен в младшие семьи раскидали, по одному и в разные города. Самого — полуживым на плот и в реку, с наказом вернуть всех, кого он в рабство продал и решить с каждым вопрос виры. А если кого в живых нет, то с семьей погибшего. До того на глаза не появляться. — Справится? — Слегка растерявшись от откровенности, поинтересовался я. — Чтобы свою родную семью из чужих рук забрать, детям будущее вернуть? Из шкуры вывернется. — Уверенно кивнул Артем. — Сбежать все равно не выйдет, с дедом никто в мире не станет ссориться, дядю выгораживая. — Совсем никто? — Засомневался я. — Максим, по статистике, люди видят медведя куда реже, чем медведь — людей, — вздохнув и тронув короткую прическу, произнес друг. — А дед — он видел тех князей, кого давно в живых нет… Кстати, насчет деда. — Неуловимо напрягся голос друга. — М? — Максим, ты не мог бы объяснить, что… с ним происходит? — Чуть спотыкнулся посреди вопроса Артем, подняв взгляд, полный искреннего недоумения. — А что с ним? — Нахмурился я. — Сдавали целым и живым. — Он делает нетипичные для себя поступки, — отвел княжич взгляд. — Я еще никогда его таким не видел. Что ты с ним сделал? Что вообще произошло? — Это долгая история, — посмотрел я вновь на девушек, что сидели вроде тихо и мирно, улыбаясь миру каждая в свою сторону — но судя по движениям губ, обменивались короткими мнениями на неизвестную тематику. Напряжение в их позах показывало, что тематика вряд ли приятная. И если дело пойдет далее слов, будет не очень приятно, если Ника ее тут прибьет — перед другом неудобно. Я движением подбородка показал Артему на нашу скамейку, и тот, чуть нахмурясь, понятливо кивнул. — Хоть в двух предложениях? — Попросил он, обозначив движение в сторону девушек. — Ну, самолет с твоим дедом рухнул. — Это, я как понимаю, плохая новость? — М-м, это хорошая, — честно признался я. — Плохая в том, что он летел тебя убить, пока ты не вошел в полную силу. Как бы ни владел собой Артем, но с шага он сбился, ошарашенно посмотрев на меня. — Теперь представь, — буднично добавил я. — Что проиграв и поклявшись вечно тебе служить, он приезжает к тебе домой. Он знает свою вину перед тобой, он видит твою силу, чувствует свою слабость и осознает твое право судить. — Погоди, как так-то… — Я допускаю, что ему страшно. Очень страшно, — вежливо улыбнулся я. — Но это пройдет. — Это хорошо, — автоматически произнес Артем, о чем-то напряженно размышляя, закусив губы. — Это плохо, — не согласился я, тут же поймав внимательный взгляд. — Сейчас он покладистый и готов на все, чтобы замолить перед тобой вину. Потом он снова станет собой. — Прежним он мне нравился гораздо больше, — вновь задумался о своем друг. — Тем более, что мне от него ничего не нужно. — Знания. — Подсказал я осторожно. Вновь под ногами была тонкая грань, где любая дружба завершается и начинаются семейные интересы — закрытые и не касающиеся посторонних. — Отец передал достаточно. — Я полагаю, — стараясь не спешить, начал я. — Что существо, способное убить ради власти внука, не станет передавать потомку некоторые навыки. Те самые, что делают потомка сильнее прародителя. Если будет отповедь — то ровно сейчас. Возможно, болезненная. Однако другу я был обязан подсказать этот путь. Отец Артема не был слаб, но был вынужден прятать своего сына от его деда, не в силах тому ничего противопоставить. Отец Артема так же нанял ему учителя со стороны, а значит был не способен вывести на предельный уровень самостоятельно. Выводы лежали на поверхности. — Я уточню, — вместо ожидаемой реакции, хмуро кивнул Артем, изрядно удивив.