— Ника, вылечи его пожалуйста. — Не хочу, — жестко ответила девушка, прикасаясь губами к своей чашке с чаем. — Девушка, милая! — истово обратился к ней полковник. — Я же не желал вам зла! Я радел за ваше счастье, вы же знаете! Да, подстраховался, но вы сами видите, какая сейчас молодежь! Но вы не такая, вы хорошая, милая моя Ника! — Осторожно, сейчас она вам туфли продаст, — буркнул я, пробуя свой чай. — Да хоть две пары! — Могу отрезать, — предложила Ника абсолютно равнодушным тоном. — На нашей кафедре обсуждают роботизированный протез. Интересуетесь? — Хватит издеваться! Просто назовите цену! — Позже, — пресек я жалобы. — Итак, к началу беседы. Вы должны мне жизнь. Пойдут две другие. Курс хороший, завтра будет дороже. — Кого вам нужно устранить? — Процедил он. — Никого, — пожал я плечами. — Нам стало известно из новостей, что некто Черниговский Антон и Черниговский-Зубов Павел совершили вооруженное нападение на банк «Шелихов и партнеры». От такого известия полковник даже позабыл о постаревшей руке. — Они свихнулись? — Приоткрыл он рот и удивился в той мере, что даже озвучил кое-что вслух. — Это же банк СВР. Оп-па. — Простите? — Внешняя разведка и служба специальных операций. — Частный банк? — Не поверив, переспросил я. — А вы, молодой человек, на акции из госбанка собрались деньги брать? — Язвительно уточнил Борис Игнатьевич. — Или чековые книжки агентуре заведете? Эти идиоты залезли в карман самого императора. Моя помощь тут не нужна, они уже трупы. — Интересно, — постучал я пальцами по столешнице. — Даже княжич Черниговский? — Этого, еще может быть, отец отмажет, — подумав, согласился полковник. — Если ущерб небольшой. Рядом закашлялась чаем Ника. — Хорошо… Ваша служба будет готовить рекомендации по данному происшествию. — Утвердительно произнес я. — Это мой участок ответственности, — не стал отнекиваться полковник. — Вы порекомендуете, что для прессы и общества будет лучше обвинить во всем Зубова. Принц Черниговский оказался в этой ситуации случайно, будучи введенным в заблуждение. Семью главы МВД страны ничто не должно опорочить. Потому что к этому выводу они придут в любом случае. — Нашли новых покровителей? — Успокоившись, и убрав под стол руку с повреждённой ладонью, умно смотрел полковник. — Настаивайте на том, чтобы Зубова младшего и Зубова старшего изгнали из клана. — Это еще хуже, чем смерть. Их затравят в тот же день. — Прошу отдельно отметить в ваших рекомендациях, что с изгнанием Зубовых, клан князей Черниговских лишится принадлежащего им права на беспошлинный провоз товаров по реке. Значит, достаточно внушительные средства не только будут изъяты из казны виновных, но и снова пойдут в бюджет страны. Это выгодно вашему господину. — За что вы их так ненавидите? — С неким энтомологическим интересом, словно на редкий вид мерзавца, посмотрел на меня полковник. — Какая-то детская обида? Отбитая девушка? Оскорбление? — Борис Игнатьевич, мне нужны эти две жизни. — Подытожил я обыденным голосом. Не напоминая, что иначе целью торгов снова станет его собственная. — Я подготовлю отчет, — согласился полковник, поразмыслив. — К моим рекомендациям прислушаются. Но если вы собрались лично мстить Зубовым, то у вас будет всего пару минут, пока их не уничтожит кто-нибудь еще. В свое время только покровительство князей Черниговских спасло их от расправы, а аристократы никогда не забывают обид. — Вот и славно, — расплылся я улыбкой. — Отличный повод начать наши с вами отношения с чистого листа. — Вы больной ублюдок, Максим, — покачал головой Борис Игнатьевич. — О, мои интересы в этом деле весьма специфичны. — Спрятав перстень, достал я металлический артефакт в виде стержня, очень походивший на флешку. — Это вам. Пусть займет назначенное вами место. Рядом возмущенно вскинулась Ника, опознав в нем тот, что она утеряла, а я ей подарил. А затем еще и демонстративно отвернулась. — Если вы мне еще и руку вернете, я вас просто расцелую, — расплылся полковник улыбкой, ловко пряча артефакт в карман брюк — И не берите мои слова близко к сердцу. Это от восхищения, право слово. — Всего наилучшего, — приподнялся я с места. — А как же моя рука? — Всполошился он, неловко приподнимаясь вслед за нами — но так, чтобы кисть не заметили со стороны. — Носите перчатку, — порекомендовал я, искоса посмотрев на хмурое и недовольное выражение лица Ники, после чего направился из заведения. — Оно пройдет? — Спросили меня вслед. — А вы считаете, император умеет прощать? — Обернулся я на мгновение. — Ника, чудная девушка, — донеслось позади воркование. — Снизойдите до дурака. — Мне нравится, что в вас теперь есть что-то столь же мертвое, как и ваша совесть. — Ответил звонкий девичий голос догоняющей меня Ники. — Ищите надежду в другом месте. — Миллиона два потеряла, — буркнул я девушке, выходя из кафе и придерживая для нее дверь. — Так или иначе ведь вылечит. Нет в тебе хозяйственности, ох нет… Та, впрочем, словно не обратила внимание на мою галантность — будто я пустое место. — После трех миллиардов потерь? — Зло хлопнула она дверью автомобиля. — Карманы бы хоть проверила, — проворчал я, заводя мотор и выруливая с парковки. Ника замерла, затем медленно потянулась к потайному кармашку пиджака в брючном костюме. Ощупала шов, под которым был запрятан артефакт. Не успокоилась, стянула с себя пиджак, распорола нитку и изумленно посмотрела на то, что уже считала коварно похищенным и отданным врагу. — А что тогда у Бориса Игнатьевича? — С удивлением пробормотала Ника. — Статья у него. За хищение и подлог служебного имущества, — отозвался я. — Одно дело — забрать из хранилища и потерять, а другое — подменить на дубликат собственными руками. — Но зачем? — Думаешь, я ему верю? Дернется — и кое-кто устроит неплановую инвентаризацию. — Максим, — произнесла Ника после долгого молчания. — Почему ты так с Пашей? — Как именно? — Уточнил я, выруливая на Садовое кольцо. — Ну… Их же действительно выкинут без прав, без документов, нищими на улицу, — тревожно спросила девушка. — Все мы появляемся в мир через боль и слезы, без гроша в кармане… Главное, чтобы в этот момент нашелся человек, который будет нас любить. — Ты встретишь их? — Встрепенулась Ника, словно затаенная надежда оправдалась. — Я — нет. — Покачал я головой. — Они меня ненавидят. Если узнают, кто стоит за изгнанием — станут ненавидеть еще больше. Объяснять им, что иначе никто и никогда не выпустит их из сытого и унизительного рабства, мне не интересно. Лучше честная ненависть, чем рассуждения о том, что кнут барина бывал мягок, а корыто с баландой всегда полным объедков с барского стола. Не потому, что там они были счастливы, а из чувства противоречия при виде меня. Тем более, что я не предлагаю счастье, а только возможность его получить. А люди сейчас такие привередливые. — Ты хочешь предложить встретить мне? Но наш род не сможет… — Погрустнела девушка. — У нас нет таких сил. — Нет бойцов, нет денег, нет влияния. Ты абсолютно права. — Согласился я с ней, притормаживая на очередном светофоре. — Совершить такой безумный поступок может только Великий род. Ника дернулась на месте и недоуменно посмотрела на меня. Я же смотрел на точку в небе над центром Москвы, где некогда высилась, а ныне снесена до фундамента, башня князей Борецких. — Вам до него предстоит еще очень и очень долгий путь. Глава 10