Люди клана Аймара не рождаются на равнинах и в долинах рек; не появиться им и среди леса, в пещерах и на глади океана. Первый крик нового человека клана должен отразиться от горных кряжей, прокатиться осыпью по каньонам и отозваться громовым эхом. Следующим звуком в мире будет голос матери ребенка, что, срывая связки, станет предлагать горам имя за именем, пока духи неба не примут истинное, отметив его оглушительным раскатом сошедшей с вершин лавины. Пакэри Инка Тинтайа — услышали вершины Анд двадцать два года назад, и третье имя было выгравировано в камне на родовых скрижалях, а два других были сообщены тем, кто не входил в семью. Говорят, духи неба редко признают даже пятое имя — слишком многого просят родители для своего ребенка, и молчание гор в ответ побуждает снизить запросы к судьбе-заложенной-в-имя, дабы не остаться безымянными совсем. Но в этот раз духи прислушивались особенно тщательно, выбирая достойное имя той, что станет говорить с ними по праву крови, будучи первой дочерью главы клана. Они выбрали — и горы содрогнулись, лишаясь снежных корон. Начиная свою жизнь в горах, истинный Аймара предпочитает завершить круг жизни на берегу озера Умайо. Там его эхо, зарожденное первым криком, стихнет навсегда. А вот в период между рождением и смертью, представитель Великого клана вправе быть где угодно. Аймара Инка жила в Нью-Йорке уже третий год. Родственники неохотно отпустили любимую дочь в большой город, но и не препятствовали, зная, что более всего манит неведомое и запретное. Рано или поздно каждый ребенок клана желал оказаться в декорациях любимого кинофильма, сериала или книги — так что пусть поедет и разочаруется сам, чем не станет верить правде из уст старших. А он разочаруется. Не важно, какой будет та причина, что упомянут после прибытия домой — равнодушие людей за красивыми улыбками; бедные кварталы, полные нищих и сумасшедших; приторная сладость покупной воды или продукты, которые невозможно есть. Там просто нет гор — и это будет главным, что станет звать домой. Три года назад истинная Аймара закричала в полный голос на Таймс сквер. Не от испуга, ужаса или радости — просто, чтобы услышать эхо собственного голоса среди восхищающих в тот миг монструозных высоток. Но не услышала ничего. Воздух, зажатый бетонными колоннами, стянутый линиями авеню и улиц, не вернул обратно восторг юной девушки. Он был мертв, и ни один дух неба не согласился бы тут жить. Даже люди — и те постарались отвернуться от ее крика, словно не замечая. Потому что крик — это чужие проблемы, а в большом городе они никому не нужны. Потом были три года Корнельского университета по направлению компьютерной техники и вычислительных сетей. Клан нуждался в тех, кто мог помочь ему с космической программой, к которой Аймара потихоньку подбирались. Горы все еще не были покрыты объективами спутников, и партизаны из года в год продолжали делать мелкие пакости, которые давно следовало прекращать. Покупать же у кого-то готовые решения — означало позволить продавцу смотреть на дома и горы клана одновременно с собой. В университете мнение девушки о людях изменилось в лучшую сторону. Может, потому что молодость — она всегда ярче и живее, отзывчивей и более открыта новому. А может оттого, что стоимость обучения отсекала от университетских кампусов неустроенную часть общества, о которой тут старались не вспоминать. Для тех, кто выходил за стены, были даже списки улиц, по которым официально не рекомендовалось ходить — там слишком сильно ненавидели чужое благополучие и полагали его отнятым лично у себя. Не то, чтобы принцессу клана занимало общее благоденствие. Просто в университете нашлись и те, кто ненавидел уже лично ее. Не потому, что Инка сделала кому-то что-то плохое — слишком качественно ее учили это делать, чтобы кто-то мог выжить и затаить злость. Просто наследница Аймара была чудовищно богата даже для обитателей кампуса. В семье считали, что золото — это просто красиво. Тут же многие сходили с ума, пытаясь представить вес клипс-ракушек, кулона, перстней, браслетов и золотого шитья, чтобы перемножить граммы на курс в ломбарде. А ведь украшения она меняла почти каждый день, и из дома привозили каждый месяц новые… Словно не замечая, что сами походят на тех людей из гетто, о ком пренебрежительно отзывались, за ее спиной высказывались мерзости про краснокожих убийц, собиравших деньги и золото с трупов честных английских переселенцев. Хотя, казалось бы, откуда эти переселенцы в Андах… Правда, был какой-то экспедиционный корпус — дед рассказывал — но потерялся на полпути. За все это время, ее комнату пытались обворовать три раза — и всякий раз приходилось объяснять, откуда взялись посиневшие от яда трупы на полу, один из которых внезапно оказался племянником сенатора. Дважды ее пытались ограбить на улице хорошо организованные группы, в действиях которых не было ни намека на экспромт — и вновь объяснения с полицией, а когда и те решили при ней помянуть краснокожих ублюдков, то девушка все же вспомнила, что она слабая и хрупкая, да позвонила отцу… Обещание сравнять город с землей от главы Аймара — это не то, что можно игнорировать даже лорду штата. И ей принесли извинения… Оба раза приносили… Вот чего в Америке было вдосталь для всех — это извинений, что ни к чему не обязывают, и обещаний, которые можно не выполнять. Это все к тому, что Аймара Пакэри Инка Тинтайа была привычна и к этому городу, и к его обитателям. Не ждала от окружающего мира добра и вполне привыкла к подлости, грабежам и попыткам убить. Но от приглашения на конференцию по новым компьютерным технологиям и защите программ все же ожидала скучного и спокойного события, интересного только специалистам внутри отрасли и тем перспективным студентам, которых пытались заарканить американские корпорации, соблазнив бесплатными перелетом в Нью-Йорк и отелем. Девушка в бесплатном гостиничном номере не нуждалась, так что в первый же день направилась сдать его обратно. Бережливость — это то, к чему в Аймара особое отношение. Тем удивительнее был факт, что пожелай она взять королевский люкс в том же отеле — то ключи ей дадут те же самые. Попросту, еще никогда полностью оплаченные номера такого уровня не сдавали обратно — и на вызов с рецепшна выбежал сам администратор отеля, принявшись крайне вежливо и обходительно умолять драгоценную клиентку изменить свой выбор и остаться у них в гостях. В глазах у него, правда, виделись огромные суммы комиссионных за две недели аренды, которые он безвозвратно потеряет… Но не это побудило Аймара передумать. Королевский люкс — это слишком даже для крупной конференции, однако вполне логично для интриги уровня великих кланов — а значит, достаточно интересно, чтобы заглянуть внутрь номера. Опасности ее не пугали — они влекли ее вперед, будто показывая своим огнем направление неба в этой сонной и болотной жиже огромного города. В номере не было никого. Служка показал душ и удобства, продемонстрировал кнопку вызова обслуги и сообщил время, когда подадут ланч. Даже ночь — и та прошла спокойно, а гостиничный телефон так и не зазвонил, обозначая личности тех, кто не пожалел кучу денег, чтобы обратить на себя ее внимание. Зато любопытство и предвкушение ожили следующим утром, когда для поездки на конференцию к отелю подали лимузин. Который рутинно и предсказуемо отвез ее к серому зданию конференц-холла… И это начинало легонько раздражать, еще и потому что первые пять лекций были скучными и не совсем по профилю… Но зачем-то же ее сюда привезли! Может, что-то случится на следующей пятиминутке для кофе и легких закусок? К ней подойдут в обед? Сделают интересное предложение для семьи и клана к завершению первого дня, после еле слышной речи старенького профессора, послушать которую пришли только пятнадцать человек, включая ее саму, а дослушивать остались лишь она и компания из трёх студентов этого старичка, явно отбывающих повинность?.. К лимузину, что оказался у выхода, стоило ей покинуть здание, Тинтайа подходила в легком бешенстве. — Кого вы представляете? — Села она рядом с водителем-индусом, озадаченно посмотревшим на красотку с необычным, красного отлива, цветом кожи в бежевом костюме, у ворота которого сидела — вместо шарфа — изящная ящерица, плетеная из нитей золота. — Профсоюз водителей лимузинов, госпожа, — поплыл водитель, прикипев взглядом к драгоценному металлу. — Кто тебя нанял? — Схватила она его за галстук и резко потянула. — Господин Раджеш из Мумбаи, он хозяин автопарка, госпожа, — испуганно затараторил тот. — Р-р-р! Кто приказал приехать к отелю?! — Менеджер. — А менеджеру?! — Мы такси, госпожа! Кто заплатит — туда едем. — осторожно отклонился назад индус. — Но ваш заказ оплачен, госпожа. Целый день тут стою, вас ожидаю, госпожа. Изволите назад ехать, госпожа? — К своему менеджеру вези, — раздраженно отозвалась Аймара. Менеджер ничего не знал. Даже будучи привязанным за ноги к вентилятору на потолке и медленно покачиваясь вслед рывкам двигателя, он голосил, что заказ был оплачен устроителями конференции неделю назад. «Может, это просто знак уважения к нашей семье?» — Как-то неловко почувствовала себя Инка. В знак признания вины, помогла менеджеру спуститься и подарила ящерицу со своих плеч. Тот пытался целовать туфли, отчего девушке захотелось подвесить его снова — потому что было видно по глазам: подарок он продаст. В гостиницу Аймара вернул тот же лимузин, а водитель под конец долго извинялся, что завтра ее встретит его коллега. Мол, живот заболел — сил нет… Ему она подарила золотой перстень с искусным узором, закрыв глаза, чтобы не увидеть алчность в его взгляде. Но все же заметила его лицо, когда надо было входить внутрь через дверь из вращающихся стекол. У водителя было восхищение — чистое, искреннее, словно у нее самой… Жаль, что завтра водителем будет кто-то еще. В номере снова никого не было, а секретки в виде тонкой прозрачной нити и волоса беззастенчиво снесла прислуга, сменяя белье и выполняя уборку… «Дурацкий день, дурацкие подозрения» — Констатировала Инка. — «Еще и ужин пропустила». Вспомнив о возможности вызвать прислугу, она нажала кнопку и привычно попросила официанта в номер. На первом этаже гостиницы был свой ресторан, а значит и возможность заказать нечто отличное от стандартного вечернего меню. — Что-нибудь из напитков? — Вежливо поинтересовался симпатичный молодой человек лет восемнадцати, удерживая блокнотик и ручку. Английский хороший — но легкий акцент чувствуется. А эта усталость в глазах, что прямо говорит о переработках, вырисовывая обычную картину приезжего, работающего на износ, чтобы что-нибудь прислать домой… — Сок… — Начала было Инка, встретившая его стоя, но тут же сделала отрицательный жест ладонью. Соки в этом городе слишком сладкие. Даже натуральные — сделаны из ненатуральных фруктов и горчат… Кофе будет остывшим, чай — полутеплым… Вода? — Рекомендую коктейли, — правильно понял ее замешательство юноша. — Кровавая Мэри, Пиранья, Оазис, Бакарди? — Что-нибудь безалкогольное? — Чуть разочарованно от перечисленного уточнила Аймара. — Есть «Две недели в России». — Из чего он? — Заинтересовалась странным названием девушка. — Чистейшая родниковая вода, яблоки, мята. Успокаивает и наполняет жизнь новыми смыслами. — М-да? — Красиво и чуть устало потянулась Аймара Пакэри Инка Тинтайа и присела на кресло, поглядывая на юношу с любопытством. — Уверяю вас, леди. Вам понравится. И было в этом ответе столько уверенности и искренности, шедшей от самого сердца, что было невозможно не соблазниться. Глава 12 Финансовая целесообразность не позволяла арендовать квартиру в Москве без мебели и техники — такой, как она осталась после отъезда Ники по новому адресу. Слишком много средств за пустые стены, даже близкие к метро — и пусть не предполагалось заселять их кем-либо, а так же устанавливать внутри точки наблюдения, явки и перевалочные пункты, но необходимое обустройство там появилось на второй-третий день аренды. Так что направляя Нику делать чай, я был уверен, что там найдется и чайник, и столовые приборы, и упаковка заварки вместе с сахаром — не говоря уж о столь необходимых предметах мебели, как несколько стульев вокруг нового стола. Интерьер обновляли готовыми решениями известного шведского производителя, потому получилось быстро, качественно и стерильно — без малейшего намека на индивидуальность, зато добротно и до последней мелочи. Вот чего тут точно не было и быть не могло, так это огромного количества объемных пакетов с разнообразными продуктами, расставленных прямо на столешнице кухонного гарнитура. Ника отодвинула часть их к окну, чтобы высвободить место для манипуляций с заварочным чайником и кружками, и относилась к ним ровно с таким же легким любопытством, как и я сам — ну привезли с собой гости продукты, значит так им удобно. Непонятно, кто будет готовить, но раз есть намерение — то наверняка есть и исполнитель. Исполнитель был. — А может Ника приготовит нам чего-нибудь? — Ласковым голосом поинтересовался Федор, расположившись за столом на табурете возле стены. Ника замерла с кружкой в руке, напряженно выпрямив спину. — Целый день в дороге, — пожаловался мне брат, приглашая сесть рядом. — Взлетели без завтрака, у китайцев вообще не кормили. Перехватили две плитки шоколада, да кофе из автомата. — Кошмар, — неодобрительно покачал я головой, строго глянув на китаянку, что предпочла бочком-бочком разместиться на противоположной стороне стола и теперь опасливо поглядывала на Федора. — Ладно по пути продуктов захватили — что угодно можно сварить. — Бодро подытожил Федор, продолжая коситься на Нику. — Что-нибудь серьезное — это время нужно, — отмерла Ника и произнесла рассудительно, расставляя кружки с чаем на столе. Не поднимая при этом глаза. — Так нам ничего серьезного и не нужно, — легкомысленным и добрым тоном отозвался брат. — Хотя я бы и филе курицы под сыром и помидорами подождал, если с картошечкой. Или рыбки жареной в кляре, а? — Так зачем ждать? — Поставила девушка сахарницу и маленькие ложечки. — Сейчас из ресторана закажем, так за двадцать минут привезут.