Веденеевы решили, что у такого слабосилка нет шансов на продолжение дара — тем более второе поколение подряд. Что не помешало взять воистину царский откуп и заодно спихнуть нелюбимую кровь. Софью продали даже не в жены — просто еще один клан попытался разобраться в чуде Божьего промысла. В бумагах фигурировал «генетический материал — один комплект», а с суммы договора даже заплатили налоги… Но тут случилось то, что очень редко бывает у деловых людей. Глава клана-покупателя, впервые осматривая юное и гордое приобретение — главным образом, дабы лично посмотреть на то, что обошлось ему в годовой бюджет, — влюбился. Вообще, люди такой величины лишены подобного недостатка, предпочитая действовать из понятий целесообразности и руководствуясь бизнес-планом, но тут нашла коса на камень. Потому как сложно игнорировать пророчество — особенно если оно изречено подлинным (отчет на трех тысячах страницах, сотня страниц заключения, шесть страниц аналит-справки, виза казначея: «Берем») оракулом. Софья предрекла, что родит ему ребенка, которым он будет гордиться. Обещаниям не принято верить, но что делать, столкнувшись с истинной правдой — особенно такой? Что-то щелкнуло в голове, заводя пружины древнего механизма, родом из пещерного века, — и бесчувственный человек-монстр «поплыл». Через год родилась дочь — к тому времени о причине, по которой приобретали девушку, горевал только отдел генетиков, но, исходя из чувства самосохранения, даже не напоминал о запланированной программе исследований (не было там в планах любви, не делают такое с любимыми). Казначей втихую распивал коллекционное вино, выписывая на листке нескладные вирши, — его разум, пытаясь совместить расходную сумму и слово «любовь», выделывал с прожженным циником странные вещи. А пара супругов просто радовалась жизни, забыв про скучную генетику, причем настолько позабыв, что дар Ксении наверняка был бы упущен молодыми родителями, если бы… Если бы юное чадо уже в первые месяцы жизни не угадывало, в какой руке игрушка, кто стоит за дверью (радостные угуканья — папа пришел), когда придет вредный доктор с холодным стетоскопом (переползание под одеяльце). Воистину, огромная радость пришла в их семью, в их род. И муж, казалось бы, совсем отринул других жен (увы, политика) ради ее одной и буквально не вылезал из постели, окружая вниманием, засыпая подарками. С каким же восторгом через два месяца она сообщала супругу то, что они уже оба знали от родового врача, — сын! И водоворот восторга и семейного счастья повторился вновь. Пока, во время родовых схваток, не случилось что-то совсем непонятное. Вместо родовой больницы — серая громада самолета, напичканного приборами, потеря сознания, роды в дряхлом отделении, поздравление от добрых серых глаз за зеленой маской, приятная тяжесть плачущего новорожденного в руках. И темнота, развеявшаяся уже в знакомой спальне, в Москве. Когда она узнала, что сотворил муж… как она кричала! — Пророчество сбылось, — грустно улыбнулся супруг, недвижно созерцая бешенство матери, потерявшей сына. Она разнесла полдома, расцарапала ему лицо («виртуозу»!)… А дальше пошла апатия… И только лучик солнца — ее дочь — согревал сердце и душу. Леди не была дурой, так что грань умудрилась не перешагнуть, что позволило остаться подле дочери, а не на улице… и не в земле. Софье не нужно было влияния и власти, она просто хотела быть рядом. Потому что стоит хотя бы попытаться управлять Ксенией, настроить против отца или привязать к себе — ее тут же уберут от будущего оружия клана. — Господин прислал за вами самолет. — Голос собеседника отвлек от собственных мыслей. Действительно, «господин» теперь подходит гораздо лучше, чем «муж». — С Мистратовым? — как от зубной боли скривилась красавица. Красота и сила в этом мире должны иметь хозяина. Раньше была родня, потом муж. Теперь отдел генетики робко проталкивал своих кандидатов — к счастью, действительно очень робко, смиренно надеясь на ответное чувство. Не из великой романтики — так повелел господин. Чувство благодарности у него имелось — иначе бы рожать ей до скончания дней, вовсе не видя дочь. Но все может измениться — если она влезет в поиски собственным даром или помешает дочери обрести силу. А ведь так хотелось хотя бы краем глаза уловить его образ — фотография в документе, отражение в зеркале, в окне или луже, да хотя бы что-нибудь! Не велено — дару дочери проще считать образ из будущего, которое нашла мама, чем отыскать и удержать свой… — Господин беспокоится о вашей безопасности. — Да лучше на машине, чем с этой скотиной, — устало помассировала виски леди. Увы, большая сила иногда не означает острого ума — так и некто Мистратов, «учитель» стихии воздуха, посчитал слова отдела генетики не намеком, а прямым приглашением исполнить роль племенного быка. И простые слова и объяснения тут совсем не помогали. — Не велено, — подвел Амир черту спору. Ту черту, за которой женщине не положено обсуждать деяния мужчин рода. Частный аэродром показался через десяток минут — с единственным самолетом на взлетной площадке. У трапа уже ждали — и, судя по мимике леди, был там и тот, кого она совсем не желала увидеть. Однако стоило даме выпорхнуть из дверей, никто и не догадался бы, что Ледяное Совершенство способно испытывать эмоции. И как только у одушевленного ду?ша льда и серебра могло родиться столь непосредственное и подвижное дитя? Принцесса вела себя подобающе тем знаниям, что давали ей учителя манер, но… рядом был дядька Амир, так что можно было немножко пошкодить — средь своих же. Желающим сделать замечание следовало в первую очередь спросить себя — сколько они выживут против «мастера», который уловил угрозу цели. Вот-вот. — Сонечка, вы как всегда обворожительны! — выступил из толпы дюже высокий мужчина в форме второго пилота и лихо подкрутил кончик уса. — А у меня для вас есть шампанское. И два бокала! Видя, что Ледяная Королева собралась спокойно пройти мимо, Мистратов шагнул было навстречу, но леди резко двинулась навстречу, взмахнув рукой. Вытянувшийся ноготок с набухшей на конце желтой капелькой завис перед глазом. — Хочешь, я расскажу, как ты умреш-шь? Воин медленно отступил в сторону, давая пройти. — В-ведьма, — зло глянул он в сторону двух леди, поднимавшихся по трапу. Маленькая фигурка замерла и медленно повернулась. — Братик тебя накажет, — выдохнула маленькая принцесса. Мистратов отшатнулся, но почти сразу будто бы наткнулся на стену. — Я, канэчна, не братэк, но… — шепнуло ему в ухо нарочито небрежно. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь