— Вставай, главный таракан, — даже с некоторой теплотой отозвался мужик. — Считай, свой сахар за следующую неделю ты съел. Настроение скакнуло в сторону легкой грусти, ведь каждый знает — новый сахар всегда слаще съеденного. — Угощайся, — кивнул он в сторону стола с парящими дымком чашечками. Даже вставать не надо — пересесть поближе к окну и уже оказываешься за столом. Я обнял чашку ладонями и с подозрением посмотрел на сторожа, не торопясь пить. Сказку про Спящую царевну нам тоже читали. Тут, правда, не яблоко, но даритель тоже очень подозрительный. — Давай знакомиться, наверное. — Сторож в два глотка опустошил свою порцию и отставил пустую посуду в сторону. — Дядя Коля. — Ваня. Сбегу — не поймает. — Какой еще Ваня? — возмутились в ответ. — И-иванов? — робко предположил я. Сторож уперся в меня взглядом и сделал страшную физиономию. — П-петров? — Вот что, Максим, не крути мне нервы. Я резко замотал головой и даже чашку отложил, чтобы вытянуть руки ладошками вперед — пусть видит, что ничего я не кручу. — Спокойствие, — дядя Коля закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Тебя зовут Максим. Так? Не отвечай! Кивни. Вот. Максим, давай дружить? Вам когда-нибудь предлагал дружбу ужасный монстр-людоед? — Ня-ня-а-а! — Тихо! Молчи! Да заткнись ты! — гаркнул он так, что в ушах зазвенело. Я замолчал, но с подозрением поглядывал в его сторону, готовый заорать вновь. — Нам ведь рядом жить… — замялся он на середине фразы, явно заметив мое скептическое выражение лица. Точно сбегу. — Упал-отжался! — рявкнул он так резко, что вспомнил я себя только на «делай — шесть!» на кулаках. — Кто мы?! Я старательно сопел, с тоской поглядывая на дверь. — Кто мы?! — рявкнуло снова на сотом повторе. — Л-люди. — Насчет себя я не сомневался, а вот насчет… — Кто мы? — уже спокойно спросил голос сверху и хлюпнул чаем из кружки. — Н-не знаю, — отлипнуть от пола давалось с ощутимым трудом, счет сбился на середине второй сотни. — Мы — друзья, — довольно подсказал дядя Коля, ставя ногу на мою спину. — Продолжай. Н-на-афиг таких друзей! — Кто мы? — заскучав, уточнил сторож через минуту. — Д-друзья, — признал я поражение. — Другое дело. Садись за стол, друг. Я отлип от пола и перетек на кровать. — Раз мы теперь друзья, вот тебе подарок. — Мозолистая рука передвинула на середину стола грубоватый браслет, сплетенный из трех проволочек. — Это чтобы ты никого не убил. С удивлением перевел взгляд с браслета на сторожа и обратно. Так я ведь и не собирался никого убивать, зачем мне… — То, как ты раскидал своих обидчиков, помнишь? — подтолкнул он меня к мысли. — Это твой дар, он тебя защитил. Но он может и убить, потому что ты его не контролируешь. Ты же не хочешь стать убийцей? Я торопливо закачал головой. В интернат как-то приходили люди из полиции и объясняли, как плохо быть преступником, — собрали весь интернат в спортзале, а нас, самых маленьких, посадили первым рядом. Так что фотографии, которые нам показывали, запомнились надолго. — Браслет станет очень горячим, если твой дар снова проснется. Дар не может навредить тебе, поэтому угаснет сам, когда металл браслета обожжет тебе кожу. — Больно? — Больно, — согласно кивнул дядя Коля, — но это лучше, чем кого-то убить. С этим сложно было спорить. Я тяжело вздохнул, потянулся было за браслетом, но на середине пути замер, отдернул руку и чуть отодвинулся от стола. — Что опять? — с еле сдерживаемым раздражением поинтересовался сосед. — А если на меня опять нападут? — храбро вздернул я голову. — Есть другие способы наказать обидчиков, — улыбнулся он одним краем губ. — Я стучать не стану! — насупился я, сложив руки на груди. — Мелкий, ты чем слушал? — откровенно скалился этот гадкий тип. — У тебя есть дар. И ты можешь сделать вот так. — Он сложил горстью руку и еле заметно толкнул в мою сторону. В грудь будто ногой пнули, и сразу же лязгнули зубы от удара затылком о стену. Но боли будто бы не было, только изумление — от случившегося, от того, кто это сделал, и еще большее — от его слов. Люди с даром — это такие супергерои, которые спасают мир и заботятся о нашем городе и стране. То есть вообще не я, и тем более не одноногий кошмар по соседству. — Я — что? — потирал я затылок, с открытым ртом рассматривая сторожа. — Но… Вы?! — Когда-то у меня было две ноги и здоровые руки. — И что случилось? — спросил я, уже иначе смотря на соседа. — Случилось то же самое, что лишило тебя родителей. Война. Так что мы с тобой в каком-то роде товарищи по несчастью. Понимаешь, о чем я говорю? Улыбка сама пропала с лица, на глазах сами собой проступили слезы. — Так что, друг, хочешь уметь так же? — Сторож сделал плавный пасс здоровой рукой, и металлический браслет сам по себе всплыл над столом — кренясь, сильно подрагивая, он парил по самому настоящему волшебству! Я закивал так часто, что голова чуть не отвалилась. — Я научу, но будет одно условие. Никто не должен знать о наших занятиях. Даже директор. Даже няня и твой самый близкий товарищ. — Но как тогда драться? — Я же сказал — научу, — подмигнул мне в общем-то не такой и страшный человек. Мой друг! — А когда? — заерзал я на месте. — Да хоть сейчас. — Дядя Коля встал, попытался заглянуть под кровать, насколько хватило гибкости, и попробовал что-то выудить тростью, безо всякого успеха. — А ну-ка, малой, метнись на пол. Слитный хлопок двух ладоней об пол раздался почти сразу — интересно ведь. Раньше старшие говорили, что там труп у него лежит, но я-то теперь точно знаю, что это вранье. Разве что он его по пяти ранцам рассовал — огромным, как у нашего физрука. — Видишь самую дальнюю сумку? — Эту какую? — Которая самая пыльная. Оценив слой пыли пальцем, я уверенно вцепился в баул зеленого цвета с грязно-желтыми разводами. — Вижу! — Тащи на центр комнаты. Ага, молодец, а теперь открой. — А там точно трупа нет? — Будешь кривляться — появится. Прикусив язык зубами, я с предвкушением расстегивал тугой механизм замка, специально сложив края сумки складкой — чтобы потом резко дернуть в разные стороны и ахнуть от всяких магических штук! Вот только внутри даже блестящего ничего не было — какая-то форма цвета песка и массивные ботинки занимали половину всего пространства. Еще там была фуражка, фляга тусклого цвета, одна штука… О, бинокль! — Ну-ка руки убрал! — возмутились над ухом, подкрепив приказ подзатыльником.