- То, чего ты хочешь, не приемлемо,- отрезала Энн. – Всё, хватит переливать из пустого в порожнее. Посиди одна, побурчи, выскажи этим стенам, что пожелаешь, они выдержат. Я тоже стена, со мной бесполезно биться. Энн вышла, щелкнув замком. Элиза еще некоторое время стояла, глядя на двери, потом села. Внутри всё бурлило, но постепенно ею овладевало то равнодушие, которое прочно обосновалось в душе до прихода матери. Устала бороться, наплевать на всё. Жизнь сломана, не выправить. А это равнодушие лучше, чем боль или полёт, который трагически обрывается. Она – не героиня, она девушка, которых множество. Если бы все достигали любви, на Земле давно был бы рай. Он где-то есть, но ей дорога туда заказана. Терзаться, рвать себя изнутри – бесполезно. Смириться? Нет, даже этого она себе не позволит. Просто существовать, как требует общество, без своего лица, в маске довольства и гордости за него. В маске, к которой привыкаешь и уже не помнишь своего лица. Это очень удобно, чтобы однажды сказать своей дочери твердое «нет» и захлопнуть калитку в рай. Вечером Энн собрала детей в гостиной. - Я хочу, чтобы сегодня вы побыли вместе именно здесь, в нашем доме, где столько времени жили рядышком. Ну, правда, Роберт иногда покидал нас, но мы считали, что он где-то здесь, просто вышел, ждали, встречали. А сегодня я собрала вас, чтобы сказать: нас покидает Элиза. Это очень большое событие в её жизни, а для меня и разлука и радость от того, что она будет устроена. Керри и Роберт переглядывались, пытались поймать взгляд Элизы, но она не отрывала глаз от матери, на лице ничего нельзя было прочесть. Энн насладилась произведенным впечатлением. - Элиза уезжает в Лондон к крестной. - В гости?- Керри выдавила это неуверенно, чувствовала, что не ради этого собрала их мама и вела себя так загадочно. - Сначала в гости, но останется там насовсем. Ты, Керри, не помнишь Мигеля, была крошкой, когда они приезжали к нам, а вот Роберт знает его хорошо. Когда ты видел его последний раз, сынок? - Перед последним отъездом по службе. В этот раз не удалось побывать у них, я заезжал к другу, а это немного в сторону. - Мигель имел честь предложить руку нашей Элизе. Повисла тишина. Молчала даже Керри, только вертела головой, открыв рот. Заговорил Роберт. - Насколько я знаю, Мигель женат и уже давненько. - Он пережил страшную трагедию – похоронил обожаемую жену. Достойная была женщина, он умел выбирать.- Лицо Энн на время стало скорбным.- Но жизнь продолжается, разумный человек это понимает, тянется к семье, чтобы всё было упорядочено. - Он, что, старый?- спросила Керри. - Ну что ты, Керри, он – в расцвете. Старше, конечно, нашего Роберта, но что для мужчины возраст? Зато он с уже устоявшимися взглядами на жизнь, не наделает ошибок, как многие известные вам молодые. Такие, как Мигель и наш Роберт, должны быть примером. - Нам нужно готовиться к сватовству?- спросил Роберт.- Когда приезжает Мигель? - Помолвка и следом свадьба будут в Лондоне. За Элизой приедет доверенное лицо от Мигеля. - О!- воскликнула Керри.- А почему не он сам? Я хочу посмотреть на нового жениха! - Мигель занят, он очень деловой человек. - Да,- объяснила Элиза,- дела отложить нельзя, они есть всегда. А жена – это временно, её найти не проблема, не важно, кто, лишь бы соответствовать. - Элиза,- с мягким упреком в голосе произнесла Энн, глаза же смотрели строго.- Мы все понимаем твоё волнение сейчас и в связи с предстоящими изменениями. Это для девушки естественно. Но настоящая леди должна уметь сдерживать чувство. Я же вас всегда этому учила. - А я и сдерживаюсь. - Умница.- Энн сделала вид, что не заметила вызывающего тона дочери.- Вот я и решила вас собрать, чтобы вы этот вечер провели вместе. После каждый из вас будет рассказывать своим детям о чудесных днях в родительском доме. Я поручила приготовить сегодня нам необычный ужин, что-нибудь легкое, праздничное. Пойду распоряжусь, чтобы начинали накрывать стол. Керри, деточка, пойдем с мамой, ты теперь остаешься первой помощницей вместо Элизочки. Энн с улыбкой протянула руку, видя колебание на лице Керри. Не хотела оставлять младшую дочь без присмотра, опасаясь неблагопристойных разговоров Элизы. Керри неохотно поднялась. - Я еще успею тебе помочь,- сказала она, выходя за матерью.- Мне хочется подольше побыть с Элизой. - Побудешь, доченька. Я специально увела тебя, чтобы Роберт смог по-взрослому поговорить с твоей сестрой. Он должен успокоить Элизу - она ведь очень волнуется - чтобы дальше всё шло гладко. Вы же иногда из протеста не хотите слушаться мам, а друг другу доверяете больше. - Мне жалко Элизу,- сказала Керри.- Ей трудно будет всё здесь бросить. И Георг остается здесь. А как же любовь? Энн хотела сказать что-то резкое, но сдержалась. - А вот это и доказывает, что любовь – сама по себе, а жизнь – это другое. Таков удел женщины – жертвовать собой.- Энн с досадой отмахнулась от возникшего образа Джона.- Любовь придёт, но к мужу, когда он будет рядом, и тогда каждая из вас поймет, что это и есть истинное счастье. Так что ты не переживай: Элиза девушка правильная. Она хорошо устроится, потом и ты поедешь к ней, для тебя тоже найдется достойная пара среди лондонской знати. Керри улыбнулась новой для Энн улыбкой. - Нет, мама, я отсюда никуда не уеду. - Ты ещё маленькая, поэтому так и говоришь. Всё бы тебе сидеть возле мамки. Нет, надолго задержаться не получится. Замуж всё равно надо выходить, выбор делать придется. - Я уже не маленькая. Почему вы меня до сих пор такой считаете? И выбор свой давно сделала. - Что? Энн ошеломленно смотрела на дочь. - И ты начинаешь? Нет, я дождусь покоя в своем доме? Даже не заводи разговор на эту тему. Не хватало, чтобы еще ты отмахивалась от наставлений матери. - Мне не нужны никакие наставления. Мне нужен только один человек, и он будет мой, я это знаю, я этого добьюсь. Я говорю об Артуре. Энн изумленно смотрела на дочь. - Не смотри так, мама, я от своего не отступлю. - Нет, нет, Керри, я ничего не говорю.- Мысли Энн уже неслись в привычном направлении.- Просто Артур почти женат, даже я не смогла этому воспрепятствовать. - Вот именно – почти. Ах, мама, а теперь ты Элизу отправляешь из дому! Значит, не будет приезжать Дженни и с ней Артур.- В голосе Керри слышалась настоящая горечь. - Тише, тише,- Энн обняла дочь.- Артур дружит с Робертом, он обязательно будет появляться. Да и мама у тебя пока ещё с головой. Ах, ты, моя умница! Я не зря сказала: будешь первой помощницей. Давай мы это с тобой обсудим позже, как проводим Элизу. - Я подожду. Я умею ждать. Мы ведь будем с тобой заодно, правда, мама? - Конечно, моя хорошая. Можно достичь всего, что задумано. Если твёрдо стоять на своем – жизнь будет союзницей. - Это ты про Элизу? - Про неё тоже. В памяти Энн отчетливо всплыла картина: двое в ночном лесу. Алисия в двух лицах: спасительница и мерзкая выскочка, метившая не туда, где ей положено быть. Ну, ничего, теперь эта дамочка в её руках. - Я думаю, Элиза будет счастлива,- Керри смотрела на мать ничего не выражающим взглядом. - Обязательно! И это счастье принесла ей я. В свое время она это оценит, я отправляю ее со спокойным сердцем. Мать и дочь были похожи на двух союзниц, только что заключивших устраивавшее обеих соглашен Глава 23 После ухода матери в гостиной повисла тишина. Элиза так же не двигалась, Роберт смотрел на неё сбоку. Потом, ни слова не говоря, он подсел к сестре, обнял и притянул к себе. Такая нежность со стороны брата была не привычной, Элиза осторожно прислонилась, сидела, не шелохнувшись. Стараясь показать, что не остается равнодушен к судьбе сестры, Роберт прижал её сильнее и поцеловал волосы. - Что я могу сделать для тебя?- спросил он тихонько. Элиза подняла на него глаза, полные скрытой надежды. - Спасибо,- голос у неё дрогнул.- Мне ничего не нужно, только вот это участие. - Всё так плохо? - Ни сколько, всё замечательно. Обыкновенная судьба обыкновенной девушки. Только и счастья – потешить себя мечтами о прекрасном. Вам мужчинам, наверное, легче, вы не забиваете себе голову такой чепухой. - Почему же чепухой? - А как это назвать по-другому, если оно витает просто в воздухе, нигде, ни для чего – не прикоснуться, не воспользоваться. - Милая сестрёнка. А ты не думала, что мужчинам, наоборот, труднее? Этого ведь нам не положено показывать грусть, неприлично даже наедине с собой обронить тоскливую слезу. А по поводу того, что впустую… ты разве не прикоснулась? В глазах Элизы появилась мольба. Она выдавила отчаянно: