– Убирайся, – велел он, стирая с пальцев запекшуюся кровь. – И дружка с собой прихвати. Малхаи повиновался. Чтобы вытащить второго монстра за дверь, он отпустил девушку. Но, как только его хватка исчезла, девушка вскочила и попыталась сбежать. Слоан улыбнулся. Он всадил каблук в ковер и дернул его на себя. Девушка пошатнулась, пытаясь удержать равновесие, и в этот чудный миг, прежде чем девушка успела рухнуть навзничь или устоять, Слоан прыгнул. И вот он очутился сверху, припечатав ее спиной к полу. Девушка сопротивлялась, как и Кейт – тогда в траве или на гравии. Она вцепилась в него связанными руками, слишком короткие ногти скребли по его твердой коже. А потом он запустил пальцы в ее волосы цвета соломы, оттянул голову девушки назад, открывая жилку на шее, и впился ртом в изгиб шеи, наслаждаясь ее нарастающим криком. – Катерина, – прошептал он, прежде чем укусить. Зубы легко пронзили кожу и мышцы. Красная кровь брызнула ему на язык, выплескивая силу и саму жизнь, и крик девушки умер. Она пыталась сопротивляться, но удары становились слабее, конечности двигались вяло, и тело постепенно сдавалось. Девушка содрогнулась, и Слоан с наслаждением впитал то мгновение, когда ее тело обмякло, а сердце все еще пыталось биться, и блаженную неподвижность, когда оно наконец замерло. Он разжал челюсти. Клыки вышли из раны с влажным чавканьем. Слоан выпутал пальцы из волос девушки. Золотые пряди липли к руке, как паутина, и ему пришлось стряхивать их. Пряди легли на ее лицо, тонкие и прекрасные, словно старые шрамы. – Что ты будешь делать, – раздался от двери ледяной голос, – когда блондинки закончатся? Слоан щелкнул челюстями. Силуэт непрошеного гостя маячил на грани его видимости, вместе со стоящим за ним призраком девушки, со знакомой, но искаженной тенью. Алиса. Слоан с трудом поднял взгляд. На ней были старые вещи Катерины, брошенное ненужное барахло – черные джинсы и потрепанная рубашка. Волосы у Алисы, скорее белые, чем белокурые, оказались подрезаны под острым углом на уровне подбородка. Кровь – потемневшие артериальные брызги – покрывала ее руки от локтей и до длинных когтей. С окровавленных пальцев свисало несколько лоскутов, и на каждом были напечатаны три буквы: «ФТФ». – У каждого свои вкусы, – пробормотал Слоан, вставая. Алиса нарочито медленно склонила голову набок. Глаза у нее были красными, как угли, как и у Слоана, и у всех малхаи, но каждый раз, глядя на нее, Слоан невольно ожидал, что они окажутся голубыми (как у ее – он чуть не подумал «отца», хотя это было неверно). Келлум Харкер являлся отцом Катерины, а не Алисы. Нет, если Алису кто-то и породил, так это сама Катерина – или ее преступления, точно так же, как Келлум породил Слоана. – Ты добилась цели? – спросил он. – Или устроила кутерьму? Алиса достала что-то из кармана и бросила ему. Слоан поймал предмет на лету. – Четыре закладки готовы, – сообщила Алиса. – Три ушли. Слоан посмотрел на предмет. Маленький кубик, желтовато-белый, как свежий труп, но Слоан знал, что это такое. Некоторое количество пластиковой взрывчатки. Небольшой улов. – Где остальное? Алиса проказливо улыбнулась. – В безопасном месте. Слоан вздохнул и выпрямился. Кровь перестала бурлить, в желудке разлилось тепло. Эйфория убийства – прискорбно краткая штука. Умерев, девушка потеряла всякое сходство с Катериной, что было крайне неудовлетворительно. Пусть кто-нибудь полакомится трупом. Какой-нибудь корсаи. Они все сожрут. Алиса заметила, как он взглянул на тело. Внешность мертвой девушки смутно напоминала ее собственную. Ее глаза заблестели, но не от гнева или отвращения, а от интереса. – Почему ты ее ненавидишь? Слоан задумчиво провел языком по зубам. Он не ненавидел Катерину. Ему доставляла удовольствие мысль о том, как он ее убьет. И он негодовал на нее за то, что она отняла ту жизнь, которая должна была принадлежать ему, – жизнь ее отца. Теперь он уже не изведает, какова на вкус кровь Келлума Харкера. Но, пока Катерина где-то прячется, он может предаваться мечтам. Он смахнул с уголка рта случайную каплю крови. – Ненавидит ли хищник свою жертву? – спросил Слоан. – Или он просто голоден? Внимание Алисы по-прежнему было приковано к девушке. – Ее здесь нет, – она моргнула. – Я это чувствую, словно паутину на коже. Слоан понял, что Алиса имела в виду. Каждый день их совместного существования он ощущал нити жизни Келлума – тонкие и незримые, – от которых невозможно было избавиться. А смерть своего создателя он ощутил как освободивший его щелчок острых ножниц. Алиса согнула пальцы, и последние задержавшиеся бусинки крови упали на пол. – Когда-нибудь я найду ее и… – Пойди вымойся, – перебил ее Слоан, швырнув платок в сторону Алисы. – Ты устроила беспорядок. Он не стал говорить, что Катерина – его добыча, и когда она вернется домой – а она вернется, ее всегда тянуло домой, – ее смерть будет принадлежать ему. Но Алиса даже не шелохнулась, чтобы подобрать лоскуток ткани, и тот спорхнул на пол и опустился мертвой девушке на лицо. Алиса поймала взгляд Слоана и медленно расплылась в улыбке. – Конечно, папа. Слоан от отвращения стиснул зубы. Когда Алиса в первый раз назвала его так, он ударил ее, ударил с такой силой, что она врезалась в стену. Алиса же лишь выпрямилась, издала бесящий его смешок и покинула пентхаус, вышла из здания и растворилась в ночи. Когда она вернулась после рассвета, руки ее были скользкими от крови, но тогда она не принесла нашивок ФТФ. Она улыбнулась Слоану, поздоровалась и прошла к себе в комнату. И, только покинув пентхаус, Слоан узнал, что она сделала: Алиса пошла и убила всех светловолосых голубоглазых девушек, каких только смогла найти. А трупы выложила рядочком у входа в Харкер-Холл. Тогда Слоан подумал, не убить ли ее, как думал уже раз сто, но некоторые желания от ожидания становятся слаще. Возможно, когда он покончит с Катериной… Сегодня он улыбнулся в ответ. Он прибережет ее напоследок. XI Когда Кейт жила в третьей по счету школе-пансионе, она прочитала книгу о серийных убийцах. В первой главе утверждалось, что в основном единичные убийства люди совершали в состоянии аффекта, но вновь и вновь убивали те, кто начинал ловить своеобразный кайф. Кейт стало интересно, нет ли в этом чего-то еще – не пытались ли маньяки таким образом сбежать от обыденности, от некой пустоты в жизни. Тогда она задавалась вопросом: где эти люди работали, если у них возникла потребность в столь жестоком «хобби»? Теперь она знала ответ на свой вопрос. – Добро пожаловать в «Кофейное зерно», – сказала Кейт со всей показной веселостью, какую ей удалось из себя выдавить. – Чем могу помочь? Женщина по ту сторону прилавка поджала губы. – У вас есть кофе? Кейт окинула взглядом стеллаж с кофемолками и кофемашинами, завсегдатаев за столиками и вывеску над дверью: – Да. – И?.. – нетерпеливо продолжила женщина. – Какие сорта у вас имеются? – На стене висит стенд, где… – А разве ваша работа не в том, чтобы объяснять все клиенту? Кейт глубоко вздохнула и опустила взгляд на свои ногти с едва заметными черными точками – следами крови монстра, уничтоженного ею вчера. Она напомнила себе, что это обычная работа. Пятая за полгода. – Давайте вы попробуете нашу самую продаваемую смесь, – вежливо предложила Кейт. Многие люди в глубине души не хотят принимать решения. Им нравится иллюзия контроля – но не то, что к нему прилагается. По крайней мере, так говорил ее отец. Женщина коротко кивнула и побрела к стойке, где сгрудились те, кто ожидал заказа. Они походили на верующих у алтаря, и Кейт стало любопытно, кто на самом деле более зависим от своего кайфа, кофеманы или серийные убийцы. – Следующий! Перед ней возник Тео, с синими волосами, которые торчали над головой, как пластиковые шипы. – Ты должна кое-что увидеть, – сказал он, толкая планшет через прилавок. А там, где появлялся Тео… Взгляд Кейт скользнул к угловой кабинке, где виднелись каштановые кудряшки Су и фиолетовая шапочка Лиама.