– Извините, сэр, – холодно бросила Кейт. – Желаете что-то заказать? А то я на работе… – добавила она будничным тоном, как будто это не было очевидно из ее фартука, места за прилавком и очереди покупателей. Тео блеснул озорной ухмылкой: – Три полусладких, обезжиренных карамельных макиато… – Теперь ты отвратителен. – С обезжиренными тройными взбитыми сливками. Запиши на мой счет. – У тебя нет счета. – Эх, – демонстративно вздохнул Тео, вытаскивая помятую купюру. – Тогда открой его для меня. – Не буду, потому что не хочу, чтобы меня опять уволили. – Кейт взяла наличные и мельком взглянула на планшет, выхватив взглядом из заголовка словосочетание «место преступления», и ее пульс ускорился. Вот тот самый кайф, за которым гнались серийные убийцы и кофейные наркоманы. – Иди посиди за столиком. Тео послушно убрался, и, когда очередь рассосалась, Кейт приготовила для него треклятый кофе и поднырнула под прилавок. – Я на перерыв, – объявила она, сняла фартук и направилась к кабинке, где устроилась разношерстная команда Стражей. Кейт со стуком поставила макиато и рухнула на свободный стул. – Что вы здесь забыли? – Где твои манеры? – поинтересовалась Су, которая устроила Кейт на работу в кофейню. – Макиато! – обрадовался Тео. Лиам был занят: он отсчитывал кофейные зерна в шоколаде и забрасывал их в рот по одному. – Расслабься, – пробормотал он, – не похоже, чтобы кто-нибудь догадывался о твоем альтер эго. – Пожалуйста, перестань. – Плохой бариста днем, – начал Тео театральным шепотом, – и крутой охотник на монстров ночью. Вот поэтому Кейт работала в одиночку. Ибо иметь тайну погано, а позволить другим узнать ее – еще поганее. А Стражи прямо зыбучие пески: чем сильнее она пыталась вырваться, тем глубже погружалась. Они приняли ее отчужденность и даже, кажется, посчитали Кейт очаровательной, отчего ей сделалось совсем неуютно. Однажды она разнообразия ради прикинулась омерзительно милой, обращалась к ним по прозвищам и – вообразите себе! – закинула Лиаму руку на плечо, демонстрируя привязанность. Они наблюдали за ней с ужасом, словно это была не Кейт, а ее двойник. – У меня десять минут. Что у вас там? – спросила Кейт. Тео протянул ей планшет: – Смотри сама! Под заголовком «Владелец был найден растерзанным позади закусочной» красовалась фотография улыбающегося бизнесмена. Кейт пробежалась по статье. «Полиция пытается определить причину… обсуждается вероятность… случайное или преднамеренное убийство… отсутствие свидетелей… нападение животных…» – Нападение животных – да кто на такое купится? – фыркнула Су. – Мы ж в центре И-Сити. Кейт глянула на Тео: – Есть данные из морга? – Райли говорит, что вскрытия еще не было, но у трупа в груди – громадная дыра и куда-то подевалось сердце. Про это, конечно, публично не сообщается. – Не хотят никого пугать, – сухо произнесла Кейт, проматывая страницы в поисках дополнительных деталей. Она пролистнула заметку о взрыве на Броуд и резко остановилась, пальцы замерли над планшетом. На нее смотрело знакомое лицо: вьющиеся светлые волосы и темные синие глаза. «Злодей Истины». У Кейт перехватило дыхание. Внезапно наткнуться на непоколебимый отцовский взгляд было сродни удару в солнечное сплетение. В голове вновь зазвучал его голос. «Катерина Оливия Харкер». – Кейт? – дернула ее Су. Она заставила себя вернуться в реальность, где были кофейня, стол, выжидающие лица Стражей, и мазнула пальцами по экрану, убирая статью. – Мы поговорили, – вступил Тео, – и мы с Су хотим помочь. – Вы уже помогаете. – Ты знаешь, о чем мы, – вмешалась Су. – Мы могли бы пойти с тобой. В качестве подкрепления. – Ага! – подтвердил Лиам. – Но не ты! – хором отозвались Су и Тео. – Никто из вас, – сказала Кейт. – Слушай, – начала Су, подавшись к ней, – когда все началось, это было лишь теорией, верно? Но сейчас благодаря тебе мы в курсе событий. И мы понимаем, что кошмар не прекратится, поэтому мы… Кейт понизила голос: – Вы ничего не знаете об охоте на монстров. – Ты могла бы нас научить, – заметил Тео. Как будто последнее, что нужно Кейт, – это люди, о которых надо беспокоиться, и свежая кровь на руках! – Пришлите мне координаты места преступления, – сказала она, вставая со стула. – Я проверю его сегодня ночью. XII Члены совета ФТФ стояли в командном центре и спорили, перебивая друг друга. – Каждый новый человек, которого мы принимаем, – это еще один рот, который нужно кормить, еще одно тело, которое нужно одевать, еще одна жизнь, которую нужно защищать! – Маркон хлопнул ладонью по столу. – Моя преданность принадлежит тем, кто уже с нами. Кто решил сражаться. – Мы не заставляем никого из солдат идти за Линию, – проворчал Беннет, молодой член совета. – Но факт остается фактом: того, что мы делаем сейчас, недостаточно. – Этого слишком много! – возразила офицер, Шиа. – Мы истощаем ресурсы… – Тут не война, а осада… – А если бы вы согласились атаковать, вместо того чтобы обороняться, возможно, тогда бы… Август молча стоял у стены, прислонившись затылком к карте города. С тем же успехом он мог быть фотографией. Он присутствовал здесь не для того, чтобы говорить или даже слушать. Насколько он мог судить, он находился рядом с ними только для того, чтобы его видели. Он служил предостережением и напоминанием. «Такова сила – она кроется в восприятии», – вымолвил Лео. «Не Лео, – поправил себя Август. – Не настоящий Лео. Только голос». Не-Лео недовольно поцокал языком. Сидящий во главе стола Генри Флинн помалкивал. Он выглядел… усталым. Под запавшими глазами прочно обосновались синяки. Генри всегда был худощавым, но сейчас неуклонно двигался к истощению. – Мы попытались прошлой ночью взять холодильник, – начал Маркон. Холодильниками они называли здания, в которых малхаи и Клыки держали пленников. – И мы потеряли пятерых солдат. Пятерых. Ради чего? Ради северян, которым было плевать на нас до тех пор, пока их самих не припекло. И люди вроде Беннета или Пэрис – они думают, что… – Я, может, и слепая, но не глухая! – язвительно бросила старая женщина, сидящая напротив – в кресле советника. Когда Август впервые встретился с ней, она роняла сигаретный пепел в яичницу, но сейчас она выглядела величаво и естественно. – Каждому известно, что я поддерживаю людей по ту сторону Линии. Легко говорить, что бы сделали вы, будь вы на их месте, но нельзя винить их в том, что они хотят жить. Свара вспыхнула снова, набирая обороты. Август закрыл глаза. Ему не нравился шум. Ситуация было неприятной, как и все человечество. Большую часть своей короткой жизни Август делил людей на хороших и плохих, чистых и запятнанных – категоричное разделение, черно-белый мир, – но последние шесть месяцев продемонстрировали ему множество оттенков серого.