– Ты чего, старшой? За сотрудника ФСБ – вышка без вариантов. – Это ты поздновато вспомнил. На вышку свою мы оба уже наработали. Майор Белый достал сигарету, помял в пальцах, но закуривать не стал. – Как думаешь, долго мы так рысачить будем? … – Недолго. Рано или поздно уберут, потому что знаем уже много. Тут как в спорте: или выходишь на уровень выше, или… досвидос. Вот этим делом мы и выйдем на уровень выше. Войдем в доверие. – Или нас кокнут. – Кокнут… – передразнил майор, – на вот, послушай. Он проделал какие-то манипуляции с часами – и вдруг в машине зазвучал тихий, как будто из пространства исходящий голос. – Старшие сказали, она недоверчивая. А Дьячков сам с ФСБ мутит. Надо решить тихо и без стрельбы. Заодно и в другое место успеем. – Какое другое место? – Вот, глянь. – Безуглый, как раз тот фээсбэшник, который с Дьячковым контачит. Старшие сказали – его надо на ноль помножить. Я другую группу направил, но если успеем – сами подскочим. Там – шпана, опыта еще нет настоящего. – Ты чего, старшой? За сотрудника ФСБ – вышка без вариантов. – Это ты поздновато вспомнил. На вышку свою мы оба уже наработали. – Ты чего, пишешь? – сказал капитан. – Ага. Знаешь, как в том анекдоте? Заходит Василий Иванович к Петьке, а тот сидит и что-то пишет. – Петька, ты чего там пишешь? – Да вот, Василий Иванович, оперу пишу. – Оперу? Опера – дело хорошее. А про меня напишешь? – Напишу. – А про Фурманова? – И про Фурманова напишу. – А про Анку? – И про Анку… Опер про всех сказал писать! … – Новосельцева убили, слыхал? Дьячков и убил. В министерстве движуха. Если сделаем – мне пообещали городской угрозыск. Ты идешь ко мне замом. А если кинут… Белых показал на часы. – То кое-кто послушает мою оперу… Они поставили «крузер» у больнички, потому что во двор заехать было нельзя – забор и шлагбаум. Белый набрал номер и тут же дал отбой. В ответ – мелькнул проблеск фар – за забором, на охраняемой территории. Они выбрались из машины и пошли. Навстречу подбежал молодой из криминальной разведки, открыл изнутри дверь. Сейчас, кстати, ходить по городу тяжело было, весь город превратился в большую зону с высокими заборами из сетки-рабицы, а где и более капитальными, с закрытыми дверьми – это было сделано для того, чтобы если где-то возникнет очаг заразы, то он не мог бы распространяться, а был бы локализован в пределах одного дома и там оставался бы, пока не подъедет «скорая» и чистильщики. Но ребята из криминальной разведки, которым поручили работать по объекту, – понятное дело, ключ подобрали. Они закрыли за собой дверь, сели в машину, которая мигнула фарами – это была «Газель» службы доставки. – Ну, что? – Все норм. Модель в адресе одна. – Это чо, вы ей такое псевдо дали? – А что? Модель и есть. Белый наставительно поднял палец. – Никогда нельзя давать объектам псевдо, основанные на реальных приметах. Вы что, инструкцию не читали? … – Так, мы сейчас поднимаемся и ее забираем. Вы едете домой. – Так, стоп, – сказал Сапаров, начальник смены разведчиков, – у нас задание на нее до послезавтра выписано. – Ну, можете тогда отпуск маленький себе устроить, лады? Сапарову это не понравилось. – Я вам два дня чисто закрою, идет? Ну, вот и все. Двое, Белый и Березовец, выбрались из машины и пошли к подъезду. – Гнилое дело, – сказал один из разведчиков. – Замолчи. – Я по их делу проходить не собираюсь. – Сказано – завали! Элина же занималась готовкой. В Москве еще до всего этого она почти не готовила… перекусывала что-то или ходила в ресторан, благо желающих пригласить было хоть отбавляй. Но теперь ей нравилось готовить. Как нравилось и все, что ее теперь окружало, – большая квартира и даже елка во дворе, живая, которую можно нарядить на Новый год. Тусовки, вечеринки – все это казалось каким-то далеким, тем, что было не с ней. Равно как и ее смешные попытки найти мужчину – она просила у подруги пропуск в Думу, чтобы дефилировать по коридорам, в надежде на то, что на нее клюнет какой-то депутат. Все это кончилось разом, и кончилось страшно, когда в один прекрасный день мертвые пошли по земле есть живых… Когда они первый раз поехали в Завьялово, она в первый раз причастилась и исповедовалась, у нее была страшная истерика, она рыдала в машине, наверное, час. Потому что многое поняла. Отец Александр сказал ей: «Господь отпускает грехи всем. Даже разбойник, висевший на кресте рядом со Спасителем, спасся, потому что уверовал. Уверовать никогда не поздно». Она окончила институт, получила полное медицинское образование, на которое в Москве не обращала особого внимания, и начала лечить людей. Однажды ей пришлось застрелить человека. Обратившегося. Помог снова отец Александр, он сказал, что человек – образ и подобие Божие, а ходящий труп – есть порождение зла. И не убий – не значит не защити. Вот так они и жили. Элина хотела бы нормальной, законченной семьи, ребенка, но этому препятствовали два обстоятельства. Муж все время был в разъездах. И она никак не могла забеременеть – следствие ее московской жизни. Лечилась, но пока ничего не выходило. Но скоро все должно было измениться. Саша поставит завод и, вероятно, будет заниматься им, а не ездить в Новгород… Звонок. Первым делом она протянула руку к сумочке. Потом вспомнила – в прихожей на шкафу, – заряженный «Моссберг». Или с Сашей что-то? Она вышла в прихожую. Посмотрела в глазок. – Кто там? – Элина Викторовна, ФСБ. Сердце ушло в пятки, она открыла дверь. На удостоверение внимания почти не обратила, хотя отметила – действительно, этот человек из спецслужбы. В ее жизни не было никого, кроме людей из больницы, с завода или из спецслужб… сейчас вообще люди жили замкнуто. И сотрудника спецслужбы от ряженого она отличила бы. – Саша уехал… – Элина Викторовна… – Да… проходите. Она провела их в большую комнату. Оттуда был выход на одну из двух лоджий – такую большую, что она была почти как отдельная комната. – Что-то случилось? … – Да говорите же! – Видите ли… – Да хватит уже намеков!