– Пробивают, что ли? Короче, держи. Небольшой листок бумаги перекочевал из рук в руки. – Место как проехать. Это промежуточная точка, там тебя встретят. Ну, бывай… Вечером Паша снова напился. Утром Паша снова опоздал на работу. На целый час. И опять пришел с запахом. Ближе к вечеру за Пашей приехали несколько человек. Один мент бывший (хотя бывших не бывает), остальные блатные. Они думали, что «жизнь знают», но это было не так. Чего они точно не просчитали – так это то, что человека нельзя загонять в угол. Крыса, загнанная в угол, бросается человеку в лицо. Человек может сделать еще похуже. Зашли в кабинет – кабинет был небольшой, на двоих, но соседа Паши на месте не было. Сам Паша сидел на своем месте, и вид у него был – краше в гроб кладут, короче. – Ну, чо? … – Чо сказать имеешь? Вышел на тебя Дьячков? Паша отрицательно покачал головой. – Ты чо свистишь-то? А с кем ты вчера у автостанции бухал? Паша вздрогнул: – Чо? – Через плечо. Ладно, поехали. Щас вспомнишь… Паша не отреагировал. Один из блатных – вообще-то он до Катастрофы коллектором работал, но блатные есть блатные – шагнул вперед, схватил Пашу за руку, потащил на себя… – Встал… ах… Он изумленно выдохнул – в руке у лоха, которого они собирались грузануть как следует и отпустить, был «Грач». Дело в том, что Паша и без того был загруженным и думал застрелиться, и когда они вошли, только и успел спрятать руку со стволом под стол. Бах! Пуля попала в живот и согнула бывшего коллектора пополам. Они загнали человека в угол – и вот, пришла расплата. Бах! Бах! Бывший убойный опер из Глазовского УВД начал оседать, деться было некуда, в кабинет они набились как сельди в бочку. Бах! Еще один бандит, выдохнув, покачнулся и упал. Паша недоуменно посмотрел на пистолет в своей руке, словно удивляясь тому, что сделал. Потом к нему пришло понимание, он переступил через убитых, но не оживших людей, направился к выходу на пожарную лестницу. Кто-то выскочил в коридор и отшатнулся, обратно в кабинет заскочил. Стрелять в своего он не решился… Паша отодвинул засов и открыл дверь. Забродин в это время культурно и деятельно отдыхал в комнате отдыха со своей секретаршей, когда в дверь постучали. Забродин выругался про себя, показал: «Продолжай». Но постучали еще раз. Забродин, выругавшись про себя, встал с дивана, подошел к двери. – Ну что там? – Шеф, это Станок. Такая странная кличка была у начальника забродинской охраны. Станок не стал бы беспокоить шефа просто так, потому Забродин открыл дверь. – Шаман с города звонил. Там наших в мясо постреляли. – То есть как? – Они поехали этого лоха с УРС грузить. Он их и пострелял. – А сам? – Скрылся. – Твою мать! Машину! Когда Забродин примчался в город, все было уже кончено. Перед зданием РОВД – «буханка» «скорой», еще одна, люди с оружием. Начальство на крыльце. Возбужденные, нервно курящие менты. Кто-то лежал на асфальте, небрежно накрытый простыней, на ней уже кровь была. Забродин отдернул простыню, глянул. Рванул к крыльцу, схватил за грудки Сахарова, местного главмента. – Какого беса? Его живым надо было! – Возьмешь его живым! Он на штурм пошел, сотрудника завалил! Уйди от греха, Виктор Васильевич! – Козлы! Забродин в сопровождении своих людей пошел к машине. Там закурил… руки подрагивали, заметно. – Козлы, с…, б… Близкие отшагнули – редко, когда увидишь шефа в таком состоянии. Лучше в такой момент под руку не попадаться и вообще прикинуться ветошью. – Ладно… … – Чо стоим, поехали! Бывшая Россия Ближнее Подмосковье, ЗАТО, Краснознаменск, Мафия Тысяча сорок девятый день Катастрофы Мафиозные группировки, занимающиеся обналом и конвертацией, существовали давно, еще со времен Советского Союза. Это был один из старых и уважаемых способов преступной деятельности в верхах, возможно, начавшийся еще со времен Сталина. Может, Хрущева. Во времена Брежнева они уже точно были. Система… Советский Союз строился на нескольких основных постулатах, которые как гранитные камни были заложены в его основание. Одним из таких камней была непритязательность, причем от низа и до самого верха. Считалось нормальным, когда у человека одна пара зимней обуви, одна на весну и одна на лето, когда годами можно ходить в одном костюме, да притом не в нормальном костюме, а в перешитой военной форме. Все это укладывалось в формулировку «жила бы страна родная и нету других забот». Во времена позднего Сталина так, наверное, и было. Но уже стали прорываться делишки… сын наркома авиации Шахурина в 1944 году застрелил дочь посла СССР в Мексике Нину Уманскую и сам застрелился… расследование показало, что группа подростков, учащихся правительственной 175-й школы, создала тайную организацию под названием… «Четвертый рейх»! Причем в нее входили, например, сыновья члена Политбюро Микояна. Сталин, ознакомившись с делом, сказал только одно – волчата, хотя покарали участников организации довольно легко, выслали из Москвы в отдаленные местности на год. Дело волчат уже показало, что молодежь в Стране Советов совсем другая, не такая, как их отцы. Понял ли это Сталин? Возможно, и понял, а что сделаешь? Володя Шахурин, кстати, видел себя преемником Сталина и называл себя «группенфюрером» – это в 1944 году. Прошло время – появились стиляги, для которых импортные джинсы были пределом мечтаний, но это была только видимая часть айсберга. Под водой – темной водой – советского планирования и распределения стремительно формировались подпольные сети распределения товаров. Всего дефицита – обувь, одежда, билеты, мясо. Одной из таких сетей была сеть, занимавшаяся распределением импортных потребительских товаров. Основана она была на существовавшей в СССР системе магазинов «Березка», в которой в ходу были не рубли, а «чеки Внешпосылторга» – на них в «Березках» можно было купить все что угодно. Хоть импортный магнитофон «Шарп» – а «шарповскую» видеодвойку тогда меняли на квартиру. Чеки Внешпосылторга были легальной альтернативой иностранной валюте, за владение которой в СССР полагалось наказание вплоть до расстрела, и чтобы их получить, надо было быть, например, советским гражданином, командированным за границу – они зарплату получали не в рублях, а в чеках. Но потом надо было еще иметь блат во Внешэкономбанке, чтобы тебе с валютного счета без проблем выдали вожделенные наличные чеки и ты мог идти в «Березку» приобщаться к стандартам западного благополучия. К началу восьмидесятых, после того как Андропов устроил разгром советской торговой мафии, контроль над всеми полулегальными и легальными операциями с валютными и эрзац-валютными ценностями в СССР взял на себя Комитет государственной безопасности СССР. Тогда же внешняя разведка частично по заданию партии, частично по собственной инициативе начала открывать каналы с Западом. Туда уходили ценности, которые можно было продать за валюту, обратно шли потребительские товары. Уже при Горбачеве отдых за границей, причем не в Болгарии, а в капстранах, стал для определенных кругов элиты нормой. Все это также контролировала советская госбезопасность.