– Это мое условие. Ягафаров жить не должен. Димыч отдельно переговорил с Копытцевым как со старшим по званию, подошел ко мне. – Зря рогом уперся, – прокомментировал он. – Дим, ты так ничего и не понял? – А что я должен понять? – Когда все это дерьмо тухлое началось… да нет, давай раньше возьмем. Когда Союз разваливали. Все эти народные фронты. ФСБ, кстати, не проводила никакого анализа по событиям 1991 года, нет? – Откуда мне знать? – Не проводило. Иначе бы знал. Так вот, в этих народных фронтах подментованным был каждый второй. Это в лучшем для совести нашей интеллигенции случае. В худшем – каждый первый. Все и на всех стучали. И что – сохранило это Союз? – Я не понял, это-то тут при чем? – При том, Дим. У вас в Системе – системная ошибка есть. Если вы кого-то вербуете, заставляете стучать – подсознательно вы начинаете считать его безопасным. А это не так. Вы делаете запись в картотеку и думаете, что дело сделано. По количеству агентов оценивают вашу работу, так? – Источников. – Не придирайся к словам. Так вот враг, начавший стучать, не перестает быть врагом. И в условиях фронтальной слабости государства все разом выходит из-под контроля. И те стукачи делают то, о чем мечтали – вредят и разваливают. При этом чувствуя себя в безопасности и безнаказанности – вы же их и опекаете. Ты можешь каждого второго заставить стучать на каждого первого, но это не поможет. – Не согласен. – Дим, это так. Просто у тебя взгляд узкопрофессиональный. И корпоративная солидарность. А у меня нет. Ягафарова надо уничтожить. Он один из тех, кто не утратил контактов как с московскими структурами, так и с казанской братвой. Он не прекратит, пока мы не прекратим его. И это не обсуждается… Бывшая Россия, Удмуртия Ижевск Тысяча пятьдесят пятый день Катастрофы Основой договоренности должны были быть мои контакты с донецкими. В республике просто не было человека, кому они смогли бы доверять. Кроме меня. Размещать их стали на бывшем металлургическом заводе «Ижмаш» и вокруг него – там места полно было, можно и танки загнать, и все что угодно. Там такая махина… и варили-то спецстали, дорогой автомобильный лист. Восстановить бы, да раздербанили там все мощно. Успели, твари. Игра шла уже во весь рост, нагло, кто что мог, то и делал, потому меня закинули в город на машине АСКО, в их офисе я и переночевал, чтобы не светиться в городе. Вряд ли кто-то ожидает, что я рискну сунуться в город, а в офисный центр АСКО никто просто так не полезет, что с ордером, что без. Их серьезные волкодавы охраняют, и крыша у них – никак не хуже. Утром мне выделили тачку с водителем и охраной, но я отказался. Переоделся, поехал на обычном фургоне. Мало ли что, вломиться-то сюда не вломятся, но глаз все равно есть. Ехать было совсем рядом – вышли на Удмуртскую, прошли на Девятого января и задами ломанули на продолжение Автозаводской. Это последняя дорога, которую начинали до Катастрофы, а кое-как заканчивали уже после – она идет как бы прямым продолжением Автозаводской и уходит далеко в поля, чтобы выйти на Воткинское шоссе чуть ли не у самого «Италмаса». Тут застройка уже была, правда, не такая, как планировали, а деревянная. Двенадцатиквартирные и восьмиквартирные двухэтажные дома, чертежи которых были утверждены как типовые еще при Сталине… В такие же селили и донецких. У нас – и у города, и у республики – был постоянный запас готовых наборов, поставить – неделя, если всем миром навалиться. И – живи, пусть не хоромы, но тепло, печка есть, соседи знакомые рядом, для детей – детсад, школка, на автобусе возят, к каждой квартире тридцать соток на поле неподалеку. Так многие мечтали бы сейчас пожить… За донецкими, понятное дело, следили, но у меня форма была, и документы, и каталог – я типа от Центра, это сеть наша такая, одна из крупнейших в России сетей по продажам бытовой техники и электроники. У нас в городе начиналась. Сейчас она тоже работает, правда, со спецификой – раньше титаны были на дровах, и печки-буржуйки не предлагали, а вот сейчас приходится… Так я не спеша пошел по домам, предлагать товар – внаглую. Бородой зарос – в офисе подравнял только – хрен кто узнает. На третьем адресе мне повезло – у Шаровых. Позывной Шар, в ДНР до целого майора дослужился. Сюда вербанулся военным советником, по отзывам, специалист по комбинированным атакам, взаимодействию танков, пехоты и артиллерии. Учился на собственном опыте… Я как раз с его женой обсуждал достоинства дровяного титана перед газовым, когда хлопнула дверь. Зашел Шаров – я помнил его по переговорам еще в Донецке… на нем был рабочий комбез, какие у нас против зомбаков выдавали. – Ната… – На столе. – А это кто? – Титан вот предлагают. Дровяной. – Еще печку можно посмотреть, – сказал я. Шаров посмотрел на меня и осекся… вспомнил. – Если титан взять, печку можно со скидкой рассмотреть. – Я снял с планшета лист бумаги, на котором все было написано и нарисовано, подал Шарову. – Купите, не пожалеете. Зима тут у нас уральская, вашей донецкой не чета… В свое время у меня был участок тут. Как раз напротив металлургического комплекса – тогда там было просто поле, истертое в пыль кировцами, и там работникам Ижмаша и прочим, кто в список попал, давали по шесть соток земли, чтобы они выращивали себе пропитание и не требовали зарплаты, которую тогда платили хорошо если раз в три месяца. И я тут горбатил. А чуть дальше, и ниже – к озеру, – там были коттеджи, краснокирпичные. Как раз для разжигания классовой ненависти. Я тогда и не знал, что огорода тут у меня не будет, а вот коттедж как раз там будет… У озера. Пистолет мне дали в АСКО, но я еще свой раскопал, тайник у меня, понятное дело, был не один. Проверил, сунул за пояс, мало ли… Со второго этажа я смотрел, как появились донецкие, двое. Шаров и еще один. Шли пешком от металлургического, тут недалеко – только дорогу перейти. Я наблюдал за ними, за тем, не идет ли кто за ними. Понятно, что адрес я дал неправильный. Мужики ломанулись в дом, там жили, получили отлуп – я все это наблюдал. Когда злые и готовые материться вышли на улицу, я сунул два пальца в рот и, как в пацанском детстве, пронзительно свистнул… – Ну, чего? Как вам Удмуртия? Вскрыли авиационную. Только лизнуть – не дело, если с запахом в располагу возвращаться. Да и вопросы могут возникнуть. – Богато живете. … – Не так, как мы до этого всего, но богато. – Ну, ты хватил. Донецк – миллионник. – Был до всей этой… Помолчали. – Про меня что знаете? – Нам не доводят. – А все-таки? – Ну, вроде разговор, что вы вроде как откололись. Вольный человек. – А почему откололся – не говорят? – Да нам как-то по фиг. У нас своих атаманов… Я вздохнул. – Ну, слушайте меня. Расскажу, как на самом деле. Верить или нет, дело ваше – только прошу поверить. Врать-то мне все равно смысла нет… … – Короче, есть тут люди, вознамерившиеся капитально присесть на потоки. Прежде всего, на торговые, потом и на производство залезть. Все просто как мычание – есть завод, при нем создается торговый дом с сыном директора во главе. Дальше надо? – Да не, понятно все. Думаешь, у нас таких умных не было? – Думаю, что были. Не знаю, как вы, но я не намерен тупо смотреть, как дербанят завод. Что будет, когда зайдут московские или казанские, – это понятно, примерно как киевские заходят, да? Что могли хапнуть – хапнули, что могли отжать, отжали, что можно сделать, ничего не вкладывая, сделали. Потом оборотку достали всю и ушли, людям еще зарплату за несколько месяцев остались должны… – Да понятно всё. И? – Я намерен конкретно разобраться по этой теме. Кто завод отжимает, по чьей инициативе, кто вообще в республику левый зашел и тут порядки свои начал устанавливать – я про блатных, не подумайте. Вопрос этот не только я ставить буду, но и помощь нам нужна – без вариантов. Потому что МВД под ними, полностью или в большей части. Они мразь сюда и привели, это их контингент… Шаров выругался.