– Все есть. Они спустились вниз, в гараж, по лестнице – майор заметил, что на их пути две двери, вверху и внизу, и обе стальные и запираются. Внизу было темно, электричества теперь не было, освещение – свечой или керосинкой. В рассчитанном на три машины гараже стояла одна – но какая… Машина была покрыта тонким слоем пыли, но он безошибочно определил – новая. Краска совсем не выцвела. Дмитрий присвистнул, обошел вокруг, потом сел на водительское место, посветил фонарем на пробег. Потом на табличку с годом выпуска. Еще раз присвистнул: – Ни фига себе! Девяносто первый год, она же новая совсем, пробег – семь тысяч! Это была «Иж-Комби», типичного для этой марки ярко-зеленого цвета. Похожа она была внешне на «Тойоту Короллу универсал» шестидесятых. Примитивный дефорсированный мотор 1,7, работающий на любой дряни, рессоры. Боевая машина вояка – так ее называли. – Она от родителей осталась, – сказала Эллина, – там с документами были проблемы. Саша говорил, она и в ГАИ на учете никогда не стояла, ее выгнали с завода и забыли про нее. Это как память. Резину, конечно, сменить по возможности… но это не проблема. Он посмотрел назад. Элина стояла с монтажкой. – Ты чего? – Помоги… Вдвоем – женщина и раненый – они отжали плиту на полу. С трудом вытащили сумку и большой, явно не китайский оружейный кейс. В сумке лежали «грач», «глок», «пб», переделанный под макаровские патроны пистолет «гроза» тоже с глушителем[4], два легких бронежилета и деньги. Пачки – рубли, доллары, евро. В отдельном мешочке – золотые монеты, «Георгий Победоносец» и «Сеятель». Дмитрий открыл кейс. Там был совсем новый «Рем 700 Таргет Тактикал» с цевьем из стеклопластика. Прицел был «Леопольд». Американский, просветленные линзы и специальная антибликовая насадка на прицел – ее ставят для того, чтобы не было бликов и невозможно было засечь лазерной системой сканирования. Вторым был АК-74 с глушителем и белорусским же прицелом ПО. Ко всему – магазины, в кармашках – пачки с патронами. К винтовке патроны – даже три пачки американских. Да… все, что нужно, чтобы выжить. Он взял «грач», выбросил магазин, привычно раскидал, чтобы посмотреть состояние. Да… новый совсем. Подошла Элина, взяла «глок», взвесила в руке. Она сделала то, что обычно делают в таких случаях женщины, – постриглась под каре и перекрасила волосы. Теперь она была брюнеткой, причем жгучей. – Умеешь? – А ты сомневаешься? … – Что делать будем? – Мне надо встретиться с одним человеком. Узнать, что к чему. Но доверять ему до конца я не могу. Прикрыть сможешь? – Смогу. – Вот и хорошо… В шестидесятые годы в Ижевске был построен завод по производству автомобилей и металлургический завод, в основном для обеспечения этого же производства прокатом. Они были построены на совершенно новых площадках в другом конце города, организационно входя в Ижмаш, но при этом находясь на отшибе. Вместе с ними построили и жилой район под названием «Автозавод» – его переименовали в Устиновский, когда под давлением жителей города было отменено переименование самого Ижевска в Устинов. В девяностые автозавод чудом выжил… местная власть провалила проект передачи завода под сборку, а потом и производство автомобилей «Шкода»… потом точно так же провалился проект и с «Фордом»… в конце концов завод вошел в состав Автоваза и начал выпускать «Весту». А вот металлургический накрылся, причем накрылся медным тазом, производство было просто разорено, оборудование пустили на металлолом. Сейчас оно так и стояло, не знали, что с ним делать… Сейчас мимо него проехала серая «Шкода», остановилась на обочине, прикрываясь остановкой. Из нее вышел мужик, между тридцатью и сорока, нервно огляделся, потом закурил. С одной стороны мертвый завод, с другой – дачные домики, переделанные в настоящие дома… Он бросил взгляд на пассажирское сидение – там лежал автомат. – Чо, Леш, мандражишь? Он и не заметил, откуда появился его коллега. Точнее, бывший коллега, как объявили на оперативке. – Ты откуда? – Весь народ из одних ворот. Ты один? – Да. – Ну, хорошо, что один. Пусть все так и останется… э, э! Снайпера не зли! – Ты чего? – Ничего. У меня к тебе зла нет. Надеюсь, у тебя тоже. – Какое у нас зло. – Вот и отличненько. Про меня что сказали? – Что ты с какой-то бандой связался. Опозорил звание… – Ага. А с какой – не сказали? – Говорят, с самарскими. – Умно. Когда объявили? – Позавчера на оперативке. – А кто? – Перерва. Понятное дело. Как там в «Крестном отце»? Кто тебя позовет, тот и предатель. – А ты что… в самом деле? – А сам как думаешь? Шеф где? – В санатории, здоровье поправляет. – О! А когда у него должен был быть отпуск? Ты не задумывался? Вы все, б…, не задумывались? – Думай не думай, все равно в суп попадешь… Безуглого это выбесило настолько, что он, недолго думая, врезал Алексею по лицу. Тот отшатнулся… – Ты чего? Охренел?! За что?! – А за то, что ты сотрудник органов, твою мать! А не дворник с улицы. Это дворнику все пох, машет метлой и машет. А мы должны порядок защищать, понял? Порядок! В том числе и от оборотней в наших рядах. И когда такое дерьмо происходит, то это тебя лично касается. И всех нас, ипать! … – Если бы в самом начале всем был по хрену мороз, сейчас бы ни хрена не было, ни заводов, ни жрачки, ничего! А одна бы половина республики сейчас доедала другую! – Ну ладно… – Да не ладно! – О’кей, о’кей. Извини, не то сказал. Ни один извинениями этими не удовольствовался. Все понимали, что сказал – как на базар. Сейчас слова ничего не стоят… – Дьячков в розыске? – Да. – Ориентировку принес? – Да. Безуглый посмотрел ориентировку, усмехнулся.