Я не стала объяснять ей, что в Калифорнии тоже четыре времени года, просто контраст между ними не так заметен, как здесь. Мне показалось, что эта информация вряд ли изменит ее мнение о Западном побережье. — Ну и… насколько странным тебе все это кажется? — спросил Джошуа. — Тео и твоя мама вместе… Довольно неожиданно, да? Я почувствовала на себе взгляд Элоизы и, поняв, что она против воли заинтересовалась ответом, адресовала его ей: — Думаю, наши родители мудаки. Парни взорвались смехом. Ну, Гейб и Джошуа. Финн глазел на меня, как на диковинный научный эксперимент. Элоиза прищурилась. — Я не считаю своего отца мудаком. И не приветствую такие слова. Я скрестила руки на груди. — Твой отец богаче Jay-Z, и тем не менее никому и в голову не пришло, что ему хорошо бы слетать в Калифорнию, чтобы я смогла узнать, кого мне предстоит называть отчимом. Вместо этого мне пришлось все бросить и переехать к какому-то незнакомцу, которого я никогда не встречала. Разве это не мудацкий поступок со стороны наших родителей? — Папа хотел заранее с тобой познакомиться, — со спокойным безразличием произнесла Элоиза. — Это твоя мать была против. Я вздрогнула и почувствовала, как грудь прорезала боль. Конечно, Тео хотел познакомиться со мной, а моя мать отговорила его. Наверно, она думала, что я все испорчу, рассказав правду, или, ну, знаете… просто буду собой. Я пожала плечами, притворившись, что мне все равно. — Так вы все ходите в одну школу? — Мы, — Элоиза очертила пальцем компанию, — и есть старшая школа Тобиаса Рочестера. Ее основателем был прадедушка Финна. Внезапно все стало проясняться. Я посмотрела на Финна, но тот сверлил взглядом землю. Итак, это были крутые ребятки. «Элита». Ну и как мне начать завоевывать их, если холодные манеры Элоизы далеки от располагающих? Мой взгляд скользнул мимо Элоизы к Финну, который вновь смотрел на меня. Или, вернее сказать, сквозь меня. Занервничав, я опять взглянула на Элоизу. Она равнодушно махнула в сторону дома. — Могу показать тебе твою комнату, но ты, вероятно, хочешь побыть одна, чтобы адаптироваться. Я пала духом, потому что уловила, что она хотела донести своим вежливым комментарием. Она определенно не приглашала меня в свою компанию. — Верно. — Я изобразила улыбку, которая, я надеялась, была вежливой. — Увидимся позже, ребята. — Обязательно, — откликнулся Гейб. Проходя мимо Шарлотты, я кивнула ей, но она опустила глаза. Я изо всех сил старалась идти спокойно, пока шла до дома и заходила внутрь. Оставшись в одиночестве, я привалилась к ближайшей стене и попыталась вдохнуть. Меня всю трясло, лицо горело, а дыхание застряло в горле. Я будто бы умирала. Узнав надвигающуюся паническую атаку, я постаралась взять ее под контроль. Элоиза ясно дала мне понять, что не особенно хочет становиться друзьями. Я не знала, из-за чего: то ли из-за ненависти к моей матери, потому что та собиралась заменить ее умершую маму, то ли из-за нежелания делиться вниманием отца. Но я точно знала, что я осталась за бортом. Занятия в понедельник обещали быть поистине «восхитительными». Дрожа, я опустилась на пол и прижала ладони к глазам. Я привыкла к ощущению одиночества среди людей, которым я нравилась, но к настоящему одиночеству — нет. Странно, что это так испугало меня. *** Пока я, пытаясь найти свою новую комнату, блуждала по бесчисленным коридорам, лестницам и комнатам особняка, у меня чуть не случилась гипервентиляция легких. Когда я, наконец, нашла ее, она меня потрясла. В центре комнаты с французскими дверями, ведущими на балкон, стояла огромная кровать с пологом цвета шампанского на четырех столбиках. Стена напротив была обшита золотистым дамастом. Вся мебель — тумбочки, туалетный столик, зеркало с табуретом — была белого цвета и выдержана во французском стиле. На письменном столе лежал макбук и школьные принадлежности. Напротив кровати висел плоский экран телевизора, а ниже — маленькая полочка с DVD. Рядом с дверью была док-станция, чтобы я могла включать музыку и слушать ее через маленькие колонки, развешенные в углах. И в довершение ко всему, там имелась большая встроенная гардеробная и отдельная ванная с душем и огромной джакузи на ножках в виде звериных лап. Это были покои принцессы. Я полюбила эту комнату. И возненавидела себя за это. В такой комнате я мечтала скрываться, когда жила с отцом. Я и представить не могла, что когда-нибудь буду спать в такой. Поэтому я полюбила ее. Мне бы только хотелось, чтобы она досталась мне при других обстоятельствах. — Что думаешь? В дверях стояла и мягко улыбалась мне Хейли. Она была одна. Вспомнив слова Элоизы, я развернулась к ней. — Да вот думаю, кого ты стыдилась: меня или себя? Она вошла в комнату и закрыла за собой дверь. — О чем ты? — О том, что Тео хотел прилететь в Калифорнию, чтобы познакомиться со мной и узнать меня, прежде чем тащить через всю страну в это странное место со странными людьми. Ты не захотела, чтобы он знакомился со мной… пока не стало слишком поздно. Хейли с виноватым видом покачала головой. — Это неправда. — Элоиза сказала, что Тео хотел познакомиться со мной, но ты была против. Она молча уставилась на свои ноги. Меня не переставало поражать, что она до сих пор могла меня ранить. — Так в чем причина? — зло надавила на нее я. — Ты стыдилась меня или себя? — Я… — Она беспомощно пожала плечами и подняла на меня взгляд. — Я боялась, что ты расскажешь ему правду. Я еще не говорила ему, и я знаю, что ты до сих пор сердишься на меня, и я… я не хотела его потерять. Я ответила на ее признание горьким смешком. — С тобой всегда так, да, Хейли? Всегда поступаешь, как лучше для тебя. Дать мне время узнать его, а ему — меня… нет, тебе это не было на руку, верно? Кого волнует, что ты снова разорвала на клочки мой мир и бросила к этим акулам? Главное, что у тебя все окей. Внезапно она подлетела ко мне и, крепко схватив за плечи, взмолилась: — Ничего лучше с нами еще не случалось. Знаю, ты мне не веришь, но Тео хороший человек, и он сможет о нас позаботиться. Здесь никто не причинит нам вреда. — Никто, кроме нас самих. Ее руки упали. — Ты расскажешь ему? Я оглядела комнату, зная, что в обычной гостевой спальне не могло быть ни ноутбука, ни колонок, ни учебных принадлежностей. Каким бы ни был настоящий характер Тео, он пошел на многое, чтобы тепло принять меня в своем доме. — Знаешь, мне почти жаль его. — Я повернулась к ней. — Знал бы он, кого берет в жены. Что-то надломилось во мне, когда я заглянула в ее полные муки глаза. Суть заключалась в том, что это могло бы стать моей идеальной местью. Я могла отнять его у нее, предъявив ему голые жесткие факты. Но во мне не было достаточного количества злости. — Я не скажу ему. Хейли облегченно расслабилась.