Мы вошли в кабинет доктора Хаббера, медсестра попросила меня лечь на стол и сказала, что он скоро придет. Дженна начала осматривать кабинет, взяла пластикового ребенка, которого поместили в макет матки, и показала его мне. – Вот откуда он должен выйти, – сказала она, указывая на маленькую дырочку во влагалище. Я смотрела на нее, нервничая все больше и больше. Дженна поставила репродукцию на место и села на стул напротив стола. Через несколько минут появился врач и дружелюбно улыбнулся мне. – Как дела, мисс Морган? – спросил он, подойдя ко мне. – Кажется, хорошо… наверное… и вы можете называть меня Ноа. Доктор Хаббер весело кивнул и повторил то, что делал в прошлый раз. Сел рядом со мной на стул и поставил аппарат УЗИ так, чтобы хорошо видеть и манипулировать им. – Давайте посмотрим, как поживает плод и зажила ли гематома. Затем он намазал мой живот прохладным гелем и провел зондом. Через несколько мгновений сердцебиение ребенка разнеслось по кабинету, и мы увидели его на экране. – О, смотри, Ноа! – воскликнула Дженна, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть. Там, немного подросший с тех пор, как я видела его в последний раз, был Мини-Я, да, в довольно странной позе. Его маленькие ручки сжимали то, что я приняла за пуповину. – Он играет… Это хороший знак, – с улыбкой сообщил доктор. После этого он перешел к измерению плода: его размеры были идеальными, размер головы тоже, у него даже было немного волос на макушке. Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами… Увидев его снова, после того, как я приняла его и узнала, что он здоров, я испытала счастье, которого не испытывала уже несколько лет… Счастье, которым хотела поделиться с ним. – Хотите узнать пол ребенка? – спросил доктор Хаббер, перемещая зонд, пытаясь лучше рассмотреть. – Да! – ответила Дженна. – Нет! – сказала я. Моя реакция заставила доктора остановиться и посмотреть на меня. Дженна тоже взглянула на меня, и слезы покатились по моим щекам. Я начала плакать, потому что не могла узнать пол Мини-Я, пока Ника не было рядом. Как я могу так с ним поступить? Мини-Я и его тоже, не так сильно, как мой, конечно, но это ребенок Ника… У этого драгоценного ребенка, играющего с пуповиной, был отец, который, я уверена, обожал бы его больше всех на свете. Имею ли я право лишить отца своего ребенка? Дженна, казалось, поняла, почему я плачу, и крепко сжала мою руку. – Мы предпочитаем подождать, доктор, – сказала она. Доктор Хаббер кивнул и снова обратил внимание на экран. – Плохая новость в том, что гематома почти такая же большая, как раньше. Уменьшилась, но далеко не так, как я ожидал после двухнедельного постельного режима. – Что это значит? – Это значит, что у вас все еще есть большая вероятность выкидыша, а аборт в шестнадцать недель не только поставит под угрозу жизнь плода, но опасен и для вас. Я посмотрела на доктора со страхом в глазах. – Вы продолжите отдыхать, а я пропишу вам больше витаминов. Понимаю, вам страшно, Ноа, но такое не так уж и редко случается. Это бывает со многими женщинами, и тем более, если это их первая беременность, – объяснил он с ободряющей улыбкой. – Вам нужно набраться терпения и не вставать с постели. Все это звучало так ужасно… Еще две недели постельного режима! Что я буду делать?! Дженна не могла заботиться обо мне все время, а Лайон в конце концов поймет, что что-то не так. Не говоря уже о том, что через очень короткое время я уже не смогу спрятать беременность под футболкой «Рамоунз». Черт… У меня было мало времени! – Нужно рассказать Лайону. Я заставлю его поклясться, что он ничего никому не скажет, – сказала Дженна по дороге домой. Я заставила ее заехать в кафе-мороженое, потому что у меня внезапно возникло ужасное желание съесть шоколадно-ореховое мороженое. Полагаю, я только что испытала первый официальный каприз беременной и облизывала губы, пока Дженна с тревогой смотрела вперед. – Мы не можем сказать Лайону. Он не выдержит и все выдаст своему лучшему другу. – Ну тогда мы скажем твоей маме, – предложила Дженна, в отчаянии ударив по рулю. Моей маме… Черт возьми, если и было что-то, чего я боялась больше, чем потерять ребенка, так это рассказать ей. – Слушай, ты можешь оставить мне немного еды в ланч-боксе рядом с кроватью. Мне не придется двигаться, и тебе не нужно будет за мной присматривать. Дженна повернулась и посмотрела на меня с сердитым лицом. – Я не оставлю тебя одну, это исключено, – сказала она, переводя глаза на дорогу. – Послушай, Ноа, время рассказать об этом пришло. Прости, милая, но ты на четвертом месяце, и скоро беременность начнет проявляться еще сильнее… Хочешь, чтобы Николас приехал и увидел тебя с огромным животом? Ему тоже нужно обдумать, свыкнуться с этой мыслью. Его жизнь тоже изменится… – Не говори мне о Николасе. Мне все равно, какие изменения у него будут, у меня самой достаточно изменений, спасибо. Дженна снова вздохнула, и вскоре мы вернулись домой. К счастью для меня или нет, Лайон как раз в этот момент парковал свою машину у подъезда. Увидев нас, он спустился и подошел. – Как твоя спина? – спросил он, весело глядя на меня. Видимо, его забавляло, что мне так сильно скрутило спину, что пришлось провести две недели в постели из-за какой-то коробки с книгами. Он уже неоднократно намекал о пользе спорта. Если бы он знал… Дженна вышла из машины, поцеловала его в губы и посмотрела на меня с мученическим лицом. – Ей прописали еще две недели отдыха, – сообщила она, и я знала, что она ненавидит врать мужу. Глаза Лайона расширились от удивления. – Черт, Ноа, я начинаю волноваться! Я пренебрежительно махнула рукой, выходя из машины. Дженна испуганно посмотрела на меня, хотя причин не было, ведь я была в порядке. – Возьми ее на руки, Лайон, – слишком настойчиво попросила она. – Я в порядке, Дженна, – сказала я, открывая глаза. Лайон подбежал ко мне. – Я не против нести тебя. Давай, дохлячка, держись за мою шею, – сказал он, наклоняясь и поднимая меня. Я крепко вцепилась ему в шею и представила, как Лайон спотыкается, а я падаю на живот. Мысли об этом держали в напряжении всю дорогу. – То, что ты не двигаешься, имеет последствия… ты стала толще, – заметил он, усмехнувшись. Дженна дала ему пощечину, а я, запаниковав, что он поймет, бросила на него недобрый взгляд, притворившись обиженной. – Как хорошо! – воскликнула я, когда мы вошли в комнату. Он положил меня на кровать, и я легла, глубоко вздохнув. Лайон смотрел на меня несколько мгновений, которые показались очень долгими, и, как бы мне ни хотелось прочесть его мысли, что-то подсказывало, что лучше мне их не знать. – Если что, зови, – сказал он, выходя из комнаты. Я не включала телевизор. Я просто лежала в постели и думала, как бы лучше рассказать Николасу… Боже мой, представляю себе его лицо, как он удивится… Наверняка рассердится или скажет что-нибудь обидное. Черт, он возненавидит меня! Он возненавидит меня, потому что я сделаю то, что любая подлая женщина сделала бы с таким мужчиной, как он: заставлю жениться на себе. Причем сделаю это самым древним и жалким способом. Через несколько минут я услышала шепот за дверью. Несколько минут спустя вошла Дженна. – Лайон хочет рассказать Нику. – Ты рассказала ему?! – я едва не сорвалась на крик, садясь на кровать. Дженна покачала головой. – Он хочет рассказать ему версию о боли в спине. Я сказала ему, чтобы он ничего ему не говорил, но, кто знает, послушает ли он меня. «Погоди, что?» – Зачем Лайону рассказывать Николасу что-то настолько незначительное? Дженна нервно закусила губу, и я поняла, что только что поймала ее на грязной лжи. – Видишь ли… – сказала она, садясь на кровать. – Черт, когда два твоих лучших друга были вместе, а потом расстались, это отстой, – с раздражением призналась она. – Послушай, Ноа, после того, как вы расстались, Ник попросил нас держать его в курсе того… что с тобой происходит. – О чем Николас попросил вас? Ее слова застигли меня врасплох. – Он хотел знать все, как у тебя дела на работе, как идут занятия, как ты переживаешь разлуку… Знаю, что не имела права рассказывать ему о тебе, но подумала, что это хороший знак… Знаешь, раз он об этом попросил, значит ему важно, это может означать, что… Я провела рукой по лицу, не в силах поверить в то, что услышала. – Что он меня простил? – недоверчиво закончила я. – Дженна, Николас просто пытался меня контролировать. Это то, что он делает всегда, черт возьми, даже когда бросил меня, он все равно делает это через тебя… – внезапно я кое-что поняла. – Я ничего не говорила тебе об аварии на мотоцикле, не так ли? – спросила я, вдруг поняв, почему он был таким в доме родителей: ведь ему никто об этом не сказал. В основном потому, что я скрывала это ото всех, это глупо, но я не хотела, чтобы кто-нибудь отчитывал меня. – Ты упала с мотоцикла? – спросила подруга. Я фыркнула, закрывая лицо руками.