– Врёт, гад, – уверенно сказал Жук, – приказчик он, как же. Отмахивался веслом ловко, что копьём. Нашему врезал так, что тот лежит в холодке, очухивается. – Так я подумал: мол, тати напали. Ограбить меня, сироту бессильного, хотят, – запричитал суздалец. – Оружие было при нём? – спросил Дмитрий. – Да откуда, батюшка? – заскулил пленник. – Говорю же – безобидный я, торговец простой. – Не было оружия, – неохотно подтвердил Жук, – на берегу пошарили, в челноке – пусто. – Ошибка вышла у вас, преславные добришевцы! Нехорошо так-то, не по-христиански, слабого человека забижать… – Заткнись, – сказал Дмитрий тихо, но так, что холодом обдало, – лучше поясни мне, слабый человек, ты чего же из самого Суздаля, в дальний опасный путь, и без оружия отправился, а? Ни дубины, ни кистеня? Где нож твой? Пленник молчал. – Нож твой где, спрашиваю? Веревку перерезать или весло подправить понадобится – ты чем это делать будешь? Зубами грызть? – Так потерял я нож, батюшка. В воду выронил. Неуклюжий я, с детства падучей маюсь, – забормотал суздалец, – руки дрожат. – Не выронил. Выбросил. Только сначала им нашего товарища зарезал, – сказал князь, – чтобы не мешал причал поджигать – Наговариваете вы на меня, батюшка-князь. Нехорошо. Дмитрий наклонился. Ткнул в черные пятна на рубахе: – Это что у тебя? Масло земляное? Откуда? Распрямился. Устало сказал Жуку: – Всё, надоел он мне. Ты на кол сажать не разучился ещё? Не забыл, как делается? – Помню, как же, – ухмыльнулся Жук, – персы научили, добрая забава. Сделаю мастерски: помрёт не сразу, дня три помучается. А то и четыре, если повезёт. – Вот. Кол возьми потолще и конец закругли, чтобы не сразу до макушки прорвало. – А как же. И маслицем смажу: поедет наш дружок медленно, да с удовольствием! Суздалец крутил головой, глядя то на дружинника, то на князя: не шутят ли? Понял: не шутят. Запричитал: – Всё расскажу, всё. На любые муки согласный: топите меня, голову рубите. Только не на кол. – И ещё перекладинку можно сделать, небольшую, – мечтательно сказал князь, – на две ладони от кончика. Чтобы в брюхе зацепилась, за кишки. – Хорошо придумано, княже, – одобрительно кивнул Жук, – жаль, слаб человек, нельзя дважды умучить. А то бы сварить его в котле. – Ну, почему же нельзя? Можно. Недоварить если. Покипит пусть полчасика. Так только, чтобы покраснел, размягчился – и можно вынимать из котла. – И тут уже – на кол! – подхватил Жук. – Ироды! – завизжал суздалец. – Федька меня послал, Федька Кольцо. Слуга Юрия Всеволодовича, великого князя владимирского. – Не понимаю я вас, – вступил в разговор Сморода, – почему в воде варить? В масле-то оно лучше, горячее! Я бочку масла не пожалею для такого случая. Ещё свинец можно расплавить – и в глотку ему, а после… Пленник завыл. Вскочил на ноги и бросился на Дмитрия, метя головой в живот. Молодой гридень, стоявший рядом с князем, среагировал мгновенно – шагнул навстречу и рубанул клинком. Суздалец рухнул ничком, захлёбываясь кровью. Дмитрий присел над дёргающимся в агонии телом. Сплюнул: – Готов. Зло сказал дружиннику: