ГРЕЙС: Не люблю эту фразу, но… живешь только раз. ГЕНРИ: Пропущу мимо ушей, но только раз. ГРЕЙС: Больше не буду. Обещаю. ГЕНРИ: Отлично. Рад, что мы договорились. ГРЕЙС: (Записывает идеи для постоянной рубрики «Живешь только раз».) ГЕНРИ: Если это была ты, так и скажи. ГРЕЙС: Нет, не я. Это не в моем стиле. На этом разговор закончился. Грейс просидела онлайн еще примерно час, но я не знал, что сказать, и больше ничего не писал. Конечно, если кто-то очень хотел выяснить что-то об ученике соседней школы, для этого существовали разные методы. К примеру, Мэдисон Карлсон заведовала межшкольной сетью товарного и информационного обмена столь масштабной и запутанной, что Silk Road[9] по сравнению с ней нервно курили в коридорчике. Бойфренд Мэдисон учился в Ист-Ривер, и это обеспечивало ей полный доступ к подноготной местной элиты (кстати, надо попросить ее вести колонку в газете по типу «Сплетницы»). Беда была в том, что Мэдисон Карлсон не только делилась сплетнями, но и разносила их. И если бы я хоть заикнулся о своем интересе к прошлому Грейс Таун, уже через день вся школа узнала бы, что она мне, возможно, нравится. Так что пусть лучше пока остается загадкой. 7 С ПОСЛЕДНИМ ЗВОНКОМ в понедельник Грейс уже ждала меня у шкафчика. Я так и не узнал, как ей удавалось столь часто сбегать с последней пары раньше, но с того дня она всегда ждала меня там после уроков. – Хочешь доехать на машине? – спросила она, всем своим видом и голосом показывая, что совсем не рада меня видеть, словно надеялась, что сегодня меня около моего шкафчика не окажется (ее поведение по-прежнему оставалось для меня загадкой). – Да, – настороженно ответил я. И дальше повторялось то же, что в предыдущие дни. Мы шли к ее дому, и по дороге Грейс грозила тростью всем машинам, которые нам сигналили. Потом шла в дом за ключами, а я ждал ее на заросшей лужайке. Она выходила, кидала мне ключи, и я сам вез себя домой. В машине она или смотрела прямо перед собой с каменным лицом и не говорила ни слова, или задавала вопросы. Например: – Какая у тебя любимая песня? А я говорил: – Почему на такие простые вопросы так сложно отвечать? – Потому что сейчас ты пытаешься вспомнить песню, которая одновременно была бы классной и про которую было бы нестыдно сказать, что она твоя любимая. Ей должно быть не меньше двадцати лет, потому что все написанное после этого – отстойная попса. – Ну все, теперь я знаю, что ты меня оцениваешь, и не смогу ничего выбрать. – Так в этом вся суть. Когда люди знакомятся ближе, они друг друга оценивают. – Так, значит, ты меня сейчас оцениваешь? – Не сейчас, а всегда. А теперь ответь: какая песня вызывает у тебя самые сильные эмоции? – Ладно. Strokes, «Someday», – ответил я, вспомнив ту ночь, когда заснул под аккомпанемент ее любимой группы. – Рискованный выбор. Написана меньше двадцати лет назад, но не попсовая ни разу, так что, пожалуй, прокатит. – А твоя любимая песня? «Stairway to Heaven»? «Smells Like Teen Spirit»? Что-то улетное из классики, да? – Maroon 5, «She Will Be Loved». – Э-э-э… такого я не ожидал. – Что я могу сказать? Слышу эту песню и вспоминаю, что значит быть счастливой. Ого. Если в ее представлении «She Will Be Loved» – счастливая песня, что же она слушает, когда ей грустно? Похоронный марш? – А где ты ее слышала? Ее разве крутят на радио? Сейчас кто-то вообще слушает радио? – Ха-ха. – Значит, не Strokes? – Ты о чем? – The Strokes. Ты вроде тоже их фанатка? (Грейс непонимающе нахмурилась.) У тебя наклейка на машине. И брелок. И заставка на телефоне. – А, это. Да один приятель фанател от Strokes. Все время их слушал. – Твой приятель так фанател от Strokes, что ты поместила наклейки на свою машину? – Это его машина. Была. – А телефон? – Телефон тоже его. – Ясно. Мы вышли из машины, и я вдруг выпалил: – Зайти не хочешь? – Зачем? – нахмурилась Грейс. – Хм. Ну, мы могли бы пообщаться и… все такое. Не знаю. Если хочешь, конечно, – ответил я. – Я после школы хожу кое-куда. – А, ну ладно. Я заметил. Тогда до завтра. Грейс вздохнула. – Давай здесь встретимся после захода солнца? – Зачем? – Ты разве не хочешь пообщаться?